Царь Седекия, как мог, организовал отпор. На внутренней, храмовой стене он поставил лучников и пращников. Тяжеловооруженных копьеносцев из царской охраны во главе с их командирами он выстроил в боевые порядки справа и слева от пролома. Ополченцы поднимали на стену горшки со смолой, камни - всё, что можно будет потом бросать в Халдеев. Вместе с ополченцами трудился и плотник Йосеф. Он делал поворотную машину, чтобы сбрасывать камни на врагов, когда они подступят к стене - благо, снарядов, наметанных Вавилонскими катапультами, было предостаточно.

В тяжелых трудах, в напряженном ожидании закончился день восьмого таммуза. Штурма не последовало. Прошла бессонная ночь. Штурма не последовало. Девятого числа Вавилонская армия постороилась в боевые порядки, затрубили трубы, и... на приготовившихся к отражению атаки Иудеев обрушился ураган камней из десятков катапульт. Камни в мгновение смели тех, кто был на стенах, убивали и калечили тысячи столпившихся на небольшом участке людей. Но еще больше погибло, когда еврейские солдаты бросились обезумевшей толпой по узкому проходу между стен прочь от пролома. Люди бежали по телам упавших, спотыкались и сами падали, и уже их растаптывали напиравшие сзади. А сверху били и били камни...

Ай да Нергал-шар-уцур! Великий полководец! Еще не начав боя, он уже выиграл его. По заслугам в Вавилоне его будут торжественно величать: Покоритель Иерусалима.

Ночью девятого Таммуза (18 июля 586 года до н.э.), на одиннадцатом году царствования Седекии, в Иерусалим ворвались Халдеи. Отряд за отрядом воины, каждый с мечом, палицей, секирой или коротким копьем в одной руке и горящим факелом в другой, устремились по улицам города, неистово убивая всё на пути и сжигая дома вместе с запрятавшимися там людьми. Лишь с наступлением утра немного спал угар убийства. Халдеи занялись грабежом: они методично обыскивали уцелевшие дома и развалины, обшаривали трупы в поисках золота и серебра. Но даже привычные ко всему кочевники зачастую не выдерживали и выскакивали прочь, когда вторгшись в дом за добычей, находили там целые семейства умерших от голода.

Умершие от голода... - Халдеи даже представить не могли, насколько страшен в реальности их "союзник" по осаде - голодомор.

С наступлением дня в войска поступил приказ всех оставшихся в живых жителей Иерусалима согнать на внешний двор храмовой площади.

В ту страшную ночь Олдама сладко спала. Спасаясь от духоты, она вышла из дома и легла под смоковницей. Под мирный шелест листьев, окруженная ароматом цветов и плодов, она свернулась калачиком и крепко-крепко уснула. И не слышала, как ночью входили в дом захватчики, как подняв доски, искали под полом поживу и, выругавшись, ушли восвояси, второпях бросив открытой входную дверь и даже забыв поджечь дом. Другие, видя двери настежь, понимали, что здесь уже все обшарено.

Утром, проснувшись и увидев над собой смокву, Олдама засмеялась, съела ее и стала ходить по двору, по дому, как ни в чем не бывало. Смутно она чего-то или кого-то ждала, но так и не вспомнила Йосефа, мужа своего.

Когда, ища пленников, во двор вошел халдей, она весело засмеялась, подбежала и поклонилась ему. Видя, что женщина сумасшедшая, воин, было, задумался: тащить ли такую в храм? Но раз приказ был: "всех", сгреб ее за шиворот и поволок.

А Седекия, царь Иудейский! Где он был в ту страшную ночь? Почему его нигде не видно?

Как только Халдеи с севера ворвались в город, он вместе с сыновьями своими, князьями своими и телохранителями сел на коней и удрал с противоположной стороны через заранее подготовленный пролом в Навозных Воротах. Легко сбив малочисленный Вавилонский пост, они всю ночь скакали в сторону Иерихона. Только на следующий день их настигли кочевники Алхамеи - опытные следопыты и неутомимые всадники.

Увидев, что преследующие уже близко, царские охранники, оставив своего царя, бросились врассыпную: спасайся, кто как может!

И взяли Седекию, и скрутили его, и привели к Навуходоносору, царю Вавилонскому в город Ривлу, в земле Емаф, где он произнес суд над ним. И заколол царь Вавилонский сыновей Седекии перед его глазами, и всех вельмож заколол перед его глазами, и первосвященника Садока, сына Сареи, заколол перед его глазами. Потом царь Вавилонский повелел выколоть Седекии глаза и заковать в оковы, чтобы отвести его в Вавилон.

Так сбылись все слова Божии о царе Иудейском.

Иерусалимских пленников Навузардан, начальник телохранителей царя Навуходоносора, отправил в Вавилон, но некоторых бедняков-евреев оставил на родине ухаживать за виноградниками и полями. Вместе с ними осталась и Олдама. Со временем разум ее просветлел, она вспомнила про мужа своего и про свекровь свою, но не могла вспомнить, почему их теперь нет, ибо период осады Иерусалима навсегда остался в ее памяти под покровом забвения. Если же кто заговаривал о бывшей войне, внимание ее уходило и рассеивалось.

Спустя месяц, по приказу царя Вавилонского, Навузардан начал планомерное разрушение и сожжение храма и царского дворца, и крепостных стен, и всего Иерусалима. Вскоре от города - гордости Иудеев - остались лишь кучи сгоревшего мусора, глины и камней.

Город умер - нечестивый город Иерусалим умер.

Умер, чтобы возродиться вновь, но уже возродиться городом Спасителя, Мессии Израиля - святым городом Иерусалимом.