Ей на помощь следовали ещё 6 линейных кораблей британского королевского флота под вымпелом контр-адмирала Холбурна. Целая армада собиралась на небольшом пятачке, преграждая путь в Луисбург и устье реки Святого Лаврентия.

Узнав о таком развёртывании врага, в Париже решили подстраховаться, и ещё более усилили своё присутствие за океаном. 3 мая из Бреста выдвинулась эскадра адмирала МакНамары, 6 линейных кораблей и 3 фрегата. Тем самым, французы бросили почти весь боеспособный состав флота в экспедицию через океан.

В Канаде ещё не знали о сгустившихся тучах. Но в высших эшелонах колониальной власти уже зрели противоречивые настроения.

Генерал-губернаторы приезжали и уезжали, не задерживаясь больше, чем на три года. Биго и Понбриан, которые оставались тут, с которых спрашивали в Париже и папском Риме, понимали всю сложность положения Канады перед лицом английской угрозы с юга, в то же время упорно продвигая идею реванша…

10 апреля 1755 года на фрегате «Фидель» в Квебек были доставлены печальные новости о готовящейся войне. Столица Канады переполнилась томительного ожидания.

25 мая 4 линейных корабля и 2 фрегата Сальвера доставили два батальона подкрепления в Луисбург. Поход второго дивизиона был удачно завершён, он мог возвращаться в Европу. На родине его должен был ждать адмирал Гуа (сменивший МакНамару) у берегов Португалии, чей поход свернули, поставив задачу ждать возвращения судов атлантического конвоя.

4 июня дивизион под командованием де ла Мотта был у входа в устье реки Святого Лаврентия. Но здесь его уже поджидал Боскауэн со всем своим флотом.

Несмотря на то, что 6 из 7 его линейных кораблей несли только по 12-24 лёгких пушки вместо положенных 56-74 орудий, де ля Мотт решил прорываться. Для чего французский адмирал разделил караван на две части. Воспользовавшись туманной погодой, они должны были проскочить.

7 июня, когда установилась подходящая погода, 8 судов (7 линейных кораблей и 1 фрегат) де ля Мотта двинулись на прорыв. Британский флот находился всего в 10 километрах от них, но 5 французских кораблей (включая фрегат «Сирен») успели пройти.

Однако 3 линейных судна постигла неудача. Наутро 8 июня англичане настигли их, атаковав сперва эскортный «Алкид», а затем и превращённый в транспорт «Ли», заставив спустить флаги. Потери французов составили 80 убитыми и ранеными, англичан – 6 человек.

В плен попали солдаты и офицеры 8 рот полков Королевы и Лангедока, а также артиллеристы бригады Дискау (всего 400 человек). Третье судно, «Дофин Рояль», сумело пройти и благополучно достигло Квебека.

С 19 по 27 июня суда каравана де ля Мотта прибыли в Квебек. Это был триумф французского адмирала, сумевшего доставить подкрепления (примерно 1770 из 2170 солдат) по назначению, несмотря на английскую блокаду.

С войсками в колонию с помпой прибыл также новый канадский генерал-губернатор, сменивший Дюкена. Это был Пьер де Риго, маркиз де Водрёй-Каваньяль, последний французский правитель этого северного края. Личностью он был незаурядной, поскольку, в отличие от своих предшественников, был местным уроженцем.

Его отцом был Филипп де Риго Водрёй, губернатор Новой Франции в 1703-1725 годах, удержавший колонию от британских нашествий во время войны королевы Анны. Тем самым, Водрёй-младший всю жизнь прожил в Америке, побывав в 1743-1753 годах в роли губернатора Луизианы, и местные особенности знал не понаслышке.

Достигнув колонии, он быстро провёл церемонию инаугурации, торопясь вступить в должность. Понимая всю сложность системы власти в Канаде, постарался быстро войти в дружбу с Биго, интендантом колонии. Последний приворовывал, к оному, возможно, прикладывал руку и Водрёй, понимая в то же время важность сохранения хороших отношений.

В Канаде была объявлена мобилизация – пока ещё не тотальная. Новому командующему сухопутных войск, Дискау, требовались войска.

С армией в 3000 человек регулярных войск, ополченцев и индейцев тот выступил вверх по реке Святого Лаврентия, присоединяя по пути милиции Труа-Ривьера и Монреаля. Промежуточной целью движения был Монреаль, который планировалось превратить в базу для военных операций. Главное внимание оказалось обращено на Онтарио, где ожидалось наступление колонистов Новой Англии и Нью-Йорка.

Водрёй остался в Канаде. Его задачей было упорядочивание хозяйственной деятельности колонии, снабжение действующей армии.

24 августа де ла Мотт двинулся со своей флотилией назад, во Францию. За месяц до того, его оппонент, Боскауэн, упустивший проводку французского конвоя в Квебек и соединившийся с Холбурном, снял блокаду устья реки Святого Лаврентия и увёл свой флот в Галифакс. Путь домой был свободен: Боскауэн пополнял запасы и ремонтировал корабли в Галифаксе, Холбурн с малой эскадрой крейсировал вокруг Луисбурга.

Стороны сходились, подобно тучам. Теперь вопрос стоял так: какая из метрополий, Великобритания или Франция, деятельнее обеспечит свои колонии, предоставив им шанс на победу.

Роковая схватка за Америку началась.

ГЛАВА II. ОГАЙО.

2.1. «Что за земля – Огайо».

Свой первый самый сильный удар в Америке британское правительство планировало нанести в Огайо. Именно сюда направлялись отборные части во главе с командующим экспедиционными силами на континенте Брэддоком. Именно эти спорные земли привлекли наибольшее внимание двух крупнейших европейских кабинетов 18 века.

Огайо… В первой половине 18 века это слово подразумевало не только территорию штата в составе современных США, но и обширные просторы в треугольнике между Аппалачами на востоке и на юге, Великими озёрами на севере и рекой Миссисипи на западе.

Земли не только собственно Огайо, но и часть Пенсильвании, Западной Вирджинии, Индианы и Кентукки практически целиком – вот что такое Огайо тогда, больше 250 лет назад. Вся площадь водосборного бассейна одноимённой реки, колоссальная чаша между северными, восточными и южными горами. К западу и северу лежал Иллинойс, а на юго-западе, где река Огайо впадала в Миссисипи, начиналась уже Луизиана – огромное южное владение французской короны.

Площадь всех этих владений достигала 350 тысяч квадратных километров. По сути, вся территория Соединённого Королевства Великобритании (метрополии, без колоний) уместилась в этой обширной заокеанской стране.

«Что за земля – Огайо!» – восклицал герой Тарлетона в известном фильме «Патриот». И был, безусловно, прав. Обширные просторы величиной с приличное европейское государство, безлюдные холмистые равнины, заросшие непроходимыми лесами, на западе переходящие в прерии, широкие реки, на берегах которых жили враждебные племена – всё это Огайо в те годы, настоящая «терра инкогнита».

На территории Огайо к 1750-м годам сталкивались самые разные интересы. Помимо собственно французов и американских колонистов, здесь сосуществовала пресловутая Лига Ирокезов и индейские племена, вытесненные в Огайо в ходе «бобровых войн».

Все эти общности нередко ещё и враждовали между собой. Сюжет, достойный отдельной книги – «бобровые войны», – вынудили к переселению большое количество племен алгонкинской и ирокезской группы из не входивших в состав лиги (гуроны). С места снялись вейандоты (гуроны из не ушедших в миссии Канады), шауни, фоксы, сауки, делавары, майами, иллинойсы, оттава и прочие.

С 70-х годов 17-го века стала складываться «договорная цепь» Лиги с побежденными племенами. Но после успеха у форта Сен-Луи и организации своих индейских союзников в антиирокезскую лигу, французам удалось оттеснить Лигу ирокезов на исконные территории, и добиться заключения Великого мира 1701 года.

(Часть племен алгонкинской группы выпала из влияния Лиги ирокезов, так как все договоры и вопросы с ними должны были решаться через французское посредничество. После постройки форта Детруа (Детройта) французы также утвердили своё влияние на озере Эри, где нашли пристанище многие их союзники из числа индейцев.

Однако сам факт отказа Лиги Ирокезов от претензий на владение Огайо не оговаривался. Плюс официально было разрешена миграция в Огайо части ирокезов, преимущественно из кайюга и сенека).