Адриан никогда не говорил «в твоей камере», но Маринетт всё равно его поняла.

— Могло слететь, да? — с надеждой предположила она.

— Да, — согласился он, тут же на ходу надевая кроссовки. — И, надеюсь, Молли с этим поможет, — указал он рукой на рану, хватая со спинки кровати куртку.

Дорога оказалась короче, чем они оба планировали.

Пробок не было, людей на улицах тоже не так много.

Август без лишних слов забрал их обоих и повез в назначенное место, не задавая вопросов.

— Тебе идет, когда ты распускаешь волосы и заправляешь пряди с правой стороны за ухо, — негромко сказал он — чтобы не услышал водитель, — сжимая её руку.

Маринетт немного нервно улыбнулась.

— Нашел время для комплиментов, — сжала она его руку в ответ.

Он знал, что ей было приятно.

Но в то же время понимал, что сейчас ей нет особого дела до своих распущенных волос.

— Молли, — с порога позвал миссис Хоуп Адриан, сразу же направляясь в сторону камеры Маринетт.

Из-за стойки регистрации выглянула знакомая шевелюра.

— Вы рано, — заметила она, посмотрев на часы. — Двадцать четыре часа выйдут только через два часа.

— Проблема появилась, — не глядя на неё, бросил Агрест, уверенно шагая по коридору и не выпуская руки Маринетт из своей.

Не отпустит.

Вот к черту всё.

Если мир будет полыхать.

Гореть синим пламенем…

Да что угодно. Плевать.

Только бы чувствовать её тепло рядом.

Только бы слышать её дыхание.

— Что ещё за проблема? — поинтересовалась Молли. — Мы в одной команде. Давай, выкладывай.

— Очень надеюсь, что сейчас этой проблемы не будет, — кивнул головой Агрест, останавливаясь возле камеры.

Молли напряженно на него посмотрела, а после, открыв камеру, запустила его внутрь.

Адриан вошел один.

Кивком показал Маринетт, что ей ещё не надо возвращаться туда.

Спорить она не стала.

Блондин подошел к постели и, присев на корточки, заглянул под неё.

В мутноватом свете виднелось небольшое сияние.

Протянув руку вперед, Адриан схватил вещицу и поднес к глазам, стараясь разглядеть.

Тень облегчения мелькнула на его лице, и Маринетт это заметила.

— Черт, я так напугалась, — приложила она ладонь к губам, помотав головой.

Адриан вышел к ней за дверь, показывая в руке кольцо.

— Выронил, — немного нервно хохотнул он. — Действительно выронил.

Молли всё ещё не въезжает в суть дела, глядя то на Дюпэн-Чэн, то на Агреста.

Адриан все ещё не мог угомонить бьющееся с силой сердце, безуспешно пытаясь успокоиться.

Но вскоре пришла в голову новая мысль.

Более здравая.

— Адриан, — словно услышала эту мысль Маринетт. — А раньше ты это кольцо терял?

В глазах на мгновение потемнело.

— Ни разу, — тут же ответил он.

Улыбка окончательно сошла с его лица.

И сердце на секунду сжалось.

— Эй, парень, — внезапно вырвала его из мыслей Молли. — Что у тебя с шеей?

Указала она рукой на пропитанные алой кровью бинты.

— Кажется, имеем дело с метками нашей Темной психопатки, — ответила Маринетт, обхватывая себя руками. — Рана начала кровоточить, когда Адриан вспомнил про Плагга. Впервые за долгое время, — не сразу добавила она.

— Идем. Срочно обработать надо, — тут же отозвалась Молли, кивком головы указывая в сторону освещенной приемной холла.

Адриан сел на стул, чуть наклоняя голову и позволяя миссис Хоуп расправиться с бинтами.

И, как только они были сняты, женщина в немом шоке приоткрыла рот.

А на лице Маринетт скользнула тень нескрываемого ужаса.

— Что? — сам уже начал пугаться Агрест, глядя на их лица. — Что там?

Ни та, ни другая не могли вымолвить и слова.

Поэтому Адриан, встав с места, прошел к зеркалу, что стояло возле двери.

Чуть наклонил голову, прищурился.

Запекшаяся кровь помешала с первого раза разобраться с тем, что там такое.

С тем, что их напугало.

Но, когда свет упал надлежащим образом, Адриан замер.

Царапка больше не было.

Вместо него — от уха до ключицы — словно вырезанные острым лезвием бритвы виднелись три тонкие буквы.

Агрест сглотнул.

— Шах, — прочитал он вслух резко осипшим голосом.

И в жилах у всех троих, кажется, разом застыла кровь.

========== 15. Любовь — это ложь ==========

Ло крутила между затянутыми в латекс пальцами красный тонкий проводок.

Дышала легко и размеренно.

Словно вышла на прогулку, а не собралась подорвать главную архитектурную ценность Парижа.

В её глазах плескался тот же мрак, что у и Эрис.

Да только он был соткан исключительно из ненависти и желания уничтожить всё живое.

А вот глаза Эрис…

Она даже не успела понять, как её сознание насквозь пропиталось скорбью.

Она сидела на корточках возле объемного ящика, под завязку набитом проводами.

Распутывала их, распутывала снова.

Тянула время.

Да, разумеется, ей дико хотелось подчинить себе этот мир.

Хотелось стереть с лица земли этих букашек людей, оставить груды пепла.

Из которого потом возродится её новый мир.

Но.

Было одно большое, тяжелое «но», на которое она никак не рассчитывала.

Оно болело где-то в грудной клетке.

Пульсировало, скребло невидимыми когтями по ребрам, оставляя отметины.

Оно кровоточило, неприятно отдавалось где-то в животе.

И комом вставало в горле, вызывая…

Слезы.

Которые ни разу появлялись у неё за столько тысячелетий.

Слезы, которые не катились по щекам.

А которые оставались внутри и накапливались, как снежный ком.

Накаливались, точно железо, и обжигали её изнутри, оставляя алые ожоги.

«Лгунья»

Деймос был прав.

Эрис поджала губы, тряхнув головой, и снова попыталась сосредоточиться на распутывании проводов.

К черту.

Это просто временно.

Это. Просто…

Что? Нет.

Нет, не просто.

Ты чувствовала, Эрис.

Сердцем, о существовании которого за столько тысяч лет забыла.

Деймос отдал тебе всю свою силу.

Всех акум, которые ждут твоего сигнала, приготовившись к атаке.

Он был твоей частью, твоей душой.

Такой же грязной, алчной, оскверненной, нечестной.

Но душой.

А ты просто нацелила дуло ему прямо в грудь.

И не думала. Не колебалась даже, когда выстрелила.

Лгунья.

Ты думала, не отрицай.

Какой-то частью сознания ты видела в его глазах себя.

Но ты убила. Собственноручно.

Отправила прямиком в Ад человека, который…

Эрис, ты понимаешь? Человека. Он был человеком.

Деймос оставил капсулу его тела.

Ты знаешь, кого ты убила?

Возможно, отца. Или сына. А, может быть, друга.

Какого-то важного человека.

Важного для кого-то.

Ты убила двоих.

Хотя… Тебя никогда это не останавливало.

Ты убивала десятками, тысячами. Вырезала деревни и города.

Да только не жалуйся больше на то, что в грудной клетке так больно щемит.

Наслаждайся букетом человеческих чувств.

— Так глупо, — фыркнула Ло.

Отбросила в сторону красный провод.

Повернулась к Эрис, руки на груди скрестила.

Нахмурилась. Боже, какое дитя.

ЛжеБаг надевает свою нужную маску, губы кривит.

Надменно вздергивает подбородок.

Встает на ноги, поворачивается к ней.

— О чем это ты? — невинно так спрашивает, хотя знает, что Ло имеет в виду.

— Отдала кольцо Коту обратно. Это глупо. Нам бы больше никто не помешал.

Эрис фыркает.

Глупая такая, боже мой.

Лучше бы Деймоса с собой позвала.

Променяла его на бестолкового ребенка.

Черт возьми.

Просчиталась.

Хотя надменное послание Коту на шее оставила.

— Так играть веселее, — спокойно отозвалась она. — Без героев злодеи не так хороши, как кажутся.

— Ерунда, — бросила Ло. — Подорвали бы город, и дело с концом. Отправились бы на другой.

Эрис сверкает омутами прямо на неё, и девчонка замолкает.