Вместе с верёвкой на Маэдроса упала Лалайт.

Девица в сиреневом платье и заячьей шубке сидела на нём верхом и восторженно трясла его за воротник.

— Ого! Вот наконец, какой у меня эльф есть! — она схватила его за руку, рывком подняла на ноги и воскликнула. - Ой, нет, не пойдёт, у тебя же руки нет, опять не повезло!.. Ну да ладно, вы хоть этого-то мне отдайте! — и она показала пальцами на того, кого освободили Амрод и Финдуилас. — Он же всё равно ничего не соображает! Я замуж хочу!

Маэглин, пошатываясь, вышел на пустой балкон. Конечно, надо было бы поднять тревогу, позвать Салганта, послать по следам Маэдроса кого-нибудь… На башни и перила сплошной пеленой валился мартовский снег; под ним уже успели скрыться лица обоих убитых стражников.

Здесь стена была очень похожа на один из участков стены Гондолина; Маэглин представил себе, как сидит у почти таких же перил на скамейке — резной, белой, с золотыми розами на поручнях и ножках; Тургон рассказывает ему родословную его семьи по женской линии, объясняет что-то о родственных связях Индис, Анайрэ, о том, кем приходятся ему, Маэглину, Элеммакил и другие гондолинские лорды. Маэглин ничего не слышит — он просто смотрит в его ясные глаза и впервые после того, как он остался без родителей, ему не страшно.

Маэглин заплакал, вытирая слёзы замёрзшими пальцами; плача, натянул перчатки, но слёзы продолжали катиться. Перчатка больно царапнула веко, когда он поднёс ладонь к глазам.

Эолин дёрнул его за рукав.

— Сынок, пойдём в дом, — сказал Эолин. — Нельзя же…

— Ладно, — вздохнул Маэглин. — Ладно. Значит, не судьба. — Он присел на корточки, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами мальчика. — Отец, ничего если я вас оставлю тут на пару дней с Салгантом? Мне надо уехать. У меня… у меня поручение от моего Владыки. Тайное поручение. Да ладно, — сказал он, видя недоверчивый взгляд обоих мальчиков и обретая прежнюю самоуверенность, — ладно. Я думаю, всё это обернётся к лучшему.

====== Глава 19. Жертва и экспонат (1): Жертва ======

Комментарий к Глава 19. Жертва и экспонат (1): Жертва 1) Если вам не нравятся насилие и жестокость – (хотя они тут не очень графические) конкретно эту главку лучше пропустить, по сюжету потом и так всё будет понятно; 2) обычно я не очень так чтобы реагирую на комментарии читателей, но один из них был слишком прекрасен, и я подарила его Мелькору)))

I. Жертва

В первой части этой истории мы уже рассказали о том, как у Маэглина появились дети.

Но чтобы объяснить, как он обзавёлся целым семейством, придётся вернуться на несколько лет назад, в тот день, когда Тургон в обществе Гватрена покинул Ангбанд.

— Дядя, ты, наверно, уже поел, я тебе принесу деток на полчаса?.. — спросил Маэглин. Он заглянул в комнату и почему-то сразу всё понял. У него забрали Тургона. Он даже не заглянул в ванную и в закуток, служивший кухней.

Он не обернулся, когда зашёл Натрон и сел рядом с ним за стол.

— Маэглин… — начал Натрон. — Маэглин, послушай меня…

Маэглин поднял на него глаза.

— Ты дал ему сбежать, да? Если бы его забрал Владыка, я бы знал. И Гортаур бы мне прямо передал приказ.

— Да, — сказал Натрон, — это я.

— Ну и что? Ты мне сейчас будешь рассказывать, какой ты меня грязью считаешь? Да я сейчас могу…

Маэглин понимал, что на самом деле не может ничего; нет, не потому, что он не верил, что Мелькор отыщет дядю. Просто он понял, что его чувства всем безразличны. Раньше Тургон был единственным, кто относился к нему если не с пониманием, то хотя бы бережно.

Натрон нашёл в себе силы обнять Маэглина за плечи.

— Сынок, — сказал он. — Остановись, пожалуйста. Ведь твой отец теперь снова с тобой. Не мучай Тургона больше.

— Будто тебе не всё равно, жив мой отец или нет, — пробормотал Маэглин.

— Мне… мне не всё равно, Ломион, — ответил Натрон. — Я… я не знаю, как ты — я счастлив. Я любил Эола. Я всю жизнь любил его. За сотни, за тысячи лет мы расставались самое большее на три-четыре дня. Даже если он теперь не вспомнит меня… я всё равно буду счастлив, зная, что он жив. Ломион, если ты хоть вполовину так же счастлив, как я, если ты действительно его любишь — прошу тебя… — Натрон замолчал.

«Бесполезно, — подумал он, — Маэглин не любит отца. Он никого не любит. Он просто хочет, чтобы его любили».

Маэглин обернулся к Натрону и тот почти с удивлением увидел его покрасневшие, полные слёз, глаза.

— Нат… это… значит, это ты… ты его… друг, да?

— Да… Маэглин, понимаешь, я…

— Ладно, — махнул рукой Маэглин, — я и так понял. Видно же было. Я всё время чувствовал, что у отца кто-то раньше был, но про женщин он совсем ничего не знал и ничего не мог мне рассказать. Даже не знал, как с ними разговаривать, не то что… Ну и… этот, из зелёных эльфов, слуга моего отца… ох, забыл уже его имя, столько лет прошло… Он пару раз проговаривался — «этот, который был раньше»; да и у гномов я пару раз слышал, как отцу говорили — «где, мол, тот, кто раньше приходил с тобой»…

Маэглин уронил голову на руки; Натрон осторожно провёл ладонью по его волосам, боясь разозлить сына Эола, но тот не пошевелился.

— Нат, — сказал Маэглин глухо, — ты мне сошьёшь шубу? А то я прошлой зимой замёрз жутко, пока ездил в Химринг. И перчатки. И знамя. Гортаур же даже говорил…

— Сошью, конечно, — сказал Натрон, с облегчением вздохнув. — Конечно, не такое, как он просил, а красивое, с золотом.

— Только… наверное, я всё-таки должен сказать об этом Гортауру, — сказал Маэглин, вставая. — Не бойся, Натрон, я скажу, что отпустил его сам. Ведь ты этого хотел, да? В общем-то, оно так и есть.

— Да я знаю, — Саурон махнул рукой. — Так лучше всем. Но ты, Маэглин, когда будешь у Владыки, попроси-ка у него себе новую игрушку. Такую же.

— Зачем это? — удивился Маэглин.

— Затем, Маэглин, что я не люблю, когда моя работа пропадает.

— Я… — начал Маэглин, — в общем, у нас там всё хорошо.

— И что, скоро снова пойдут дети? — спросил Мелькор.

— Да ты понимаешь… — Маэглин сделал это своё характерное нагловатое, фамильярное выражение лица, которое ему самому очень нравилось; ему казалось, что оно очень располагает к нему, хотя на самом деле окружающие именно в эти минуты испытывали к Маэглину наибольшую неприязнь. — У Тургона с головой опять не всё в порядке. Как родил, так сначала вроде ничего, а потом вдруг опять крыша поехала ни с того ни с сего.

Мелькор одобрительно улыбнулся. Несмотря на всё его могущество, он считал, что от него лично зависит больше, чем это было на самом деле, и придуманное Маэглином «безумие» Тургона он отнёс за счёт своего разговора с бывшим королём Гондолина. Мысль о том, что один его вид может свести с ума, была одной из самых сладостных для Мелькора.

— Никого не узнаёт, сидит, смотрит в потолок, мыться перестал. Ну противно мне с ним, понимаешь? — Маэглин развёл руками. — Родит ещё урода какого-нибудь. Подожду, может, ещё в себя придёт. Спешить-то некуда. А мой отец пусть вырастет, я для него всё сделаю.

— Верно, Маэглин, Эол нам ещё понадобится, — сказал Мелькор.

Эта мысль была для Маэглина не очень приятной, и он поспешно продолжил:

— Я тут спросить хотел. Ты, может, ещё можешь мне кого из ценных пленников выделить, чтобы развлечься как-нибудь? Ты, мой Владыка, так меня возвысил, что мне уже как-то не по чину себе это самое… ну… на рынке у орков покупать или из казармы брать.

— Не по чину? — Мелькор изучающе смотрел на него.

— Конечно, — пожал плечами Маэглин. — Мы же с тобой про это говорили — у меня ведь есть эти свои… потребности. Телесного характера. В конце концов, можно и с кем другим ещё детей завести.

Мелькор расхохотался.

— Я дошёл до того, что мне понятны телесные потребности такого, как ты, — выговорил он.

Владыка махнул рукой, подзывая стражу.

— Приведите Элеммакила, — сказал он своим самым неприятным, безжизненным голосом.