ПРОЛОГ

Солнце медленно клонилось к закату погружая улицы в вечерние сумерки. В окнах домов появлялись первые зажженные масляные лампы. Горожане спешили покинуть улицы и оказаться в относительной безопасности домашнего очага.

За закрытыми дверьми своих домой, люди не ощущали страха. Они были уверены, что опасность ожидает их лишь снаружи. В темноте и стелящимся каждую ночь тумане.

Они были правы. Ибо с наступлением темноты в город приходило само зло. Оно скрывалось в тумане, и того, кому не посчастливилось вовремя убраться с улицы, больше никто не видел.

Зло не дремлет - говорили старейшины. Не помышляй плохого, ибо оно настигнет тебя с удвоенной силой. Поглотит твое тело и душу, не оставив ничего. Будь добр и милостив. Не оставь путника за порогом после заката. Пригласи его в дом и тебе будет дарован шанс после смерти. Отринься от всего сущего, если тебя постигнет туман. Не дай злу завладеть твоим разумом.

Этому учили еще с малых лет. Каждый новый день начинался с упоминания о зле и наказом следовать правилам. Каждый вечер за закрытыми дверьми люди возносили молитвы. Каждый год люди приносили жертву.

К выбору жертвы подходили тщательно. Не допускалось приносить в жертву путников, младенцев и детей до пяти лет, а также беременных женщин. Тот кому было суждено пасть на алтарь должен был отвечать всем заданным параметрам отбора. Дар - как называли жертву старейшины, должен был хотя бы единожды быть уличенным в преступлении и не раскаяться в нем. Принесенный в жертву, должен быть не важен для нормального функционирования общества. Даром не может быть умирающий или смертельно больной человек. Все эти правила, неукоснительно соблюдаются испокон веков.

Глава 1

- Ария даре Ларум, признаешь ли ты свою вину в совершенном преступлении? - голос старейшины Оллухта отразился от стен зала заседаний и разнесшись под потолком проник в уши усилившись.

- Нет.

- Осознаешь ли ты последствия своего поступка?

- О каком поступке ведет речь уважаемый старейшина Диламси?

- Ария даре Ларум ты понимаешь суть выдвинутого против тебя обвинения? - с каким-то намеком произнес старейшина Илай.

- Понимаю, однако...

- Ты признаешь свою вину? - перебил меня старейшина Трилкин.

- Однако я не совершала того в чем меня обвиняют, - стараясь не показывать, как происходящее меня раздражает, продолжали я. - И я уже отвечала на этот вопрос. Нет, я не считаю себя виновной в том, в чем меня обвиняют. И не признаю свою вину!

- Спаси свою душу дитя. Сбрось оковы страха.

- О каком страхе вы говорите, уважаемый Оллухт?

- Ария даре Ларум. Вы обвиняетесь в умышленном причинении вреда здоровью многоуважаемому старейшине Бройлерну. Вы признаете свою вину? - в который раз повторил старейшина Серборит.

- Нет!

Этот фарс, гордо именуемый - судебное разбирательство, длился уже больше часа. И пять заседающих старейшин, образующих совет, задавали одни и те же вопросы. Снова, снова и снова...

- Осознаешь ли ты последствия принятого тобой решения?

- О каком решении вы говорите старейшина Илай?

- Ария даре Ларум, ты...

- Сколько бы раз вы не задавали мне одни и те же вопросы, мои ответы не изменяться, - совсем не вежливо перебила я Трилкина. - Я не виновата в том, что случилось со старейшиной Бройлерном. В связи с чем я не могу признаться в том, чего не совершала!

- Ария даре Ларум! Ты утверждаешь, что пять свидетелей произошедшего на самом деле преступили закон и наговаривают на тебя? - возмущенно проговорил Серборит.

- Я этого не говорила. Не нужно перевирать мои слова.

- Ария даре Ларум, ты признаешь себя виновной? - тебе вопрос прилетел от старейшины Илая, в голосе которого был одному ему ведомый намек.

- Нет! Нет! И еще раз нет!

- Совет старейшин вынесет решение завтра с утра. До тех пор обвиняемая будет заключена под стражу.

***

Дар, должен был хотя бы единожды быть уличенным в преступлении и не раскаяться в нем. Пространная формулировка нередко выходила боком, как обвиняемому, так и обвинителям. Что подразумевается под фразой: "уличен в преступлении"? Пойман за руку? Имеются неоспоримые доказательства вины? Есть свидетели? Как понять в каком случае можно с уверенностью утверждать: "виновен", а в каком случае необходима дополнительная проверка?

Когда-то давно этими вопросами задавались постоянно. Но времена изменились. И сейчас слово простого гражданина против слова значащего для существования общества человека, ничего не значило. И вердикт "Виновен!" выносился порой совсем не заслуженно. И дело даже не в том, что была необходима жертва. Нет. Просто начни совет старейшин копать глубже, могло выясниться, что виновный не подпадает под один из параметров. И тогда устои общества могут быть нарушены. Ведь виновный может уйти от заслуженного и порой даже необходимого наказания.

Следующим утром.

Не успели петухи пропеть свою утреннюю песню, а меня уже вывели из тюремной сырой камеры, расположенной в подземелье и провели в зал заседаний. Не смотря на столь ранний час, зал был забит жителями. Перед тем, как меня провели к трибуне, откуда мне предстояло услышать вердикт, я заметила мать, которая и не пыталась скрыть своих слез и хмурого отца, сопровождающего мою охрану таким взглядом, что, если бы так можно было бы убить, сейчас здесь было бы пять трупов.

- Совет принял решение, - призвав расшумевшуюся вдруг толпу к порядку проговорил старейшина Оллухт. - Обвиняемая - Ария даре Ларум, признана виновной в умышленном причинении вреда здоровью старейшине Бройлерну. Обвиняемая в ходе процесса не признала свою вину и не раскаялась в совершенном преступлении. Старейшины приняли единогласное решение. Ария даре Ларум, лишается своего имени и приговаривается к тюремному заключению. В заточении виновная проведет ровно шесть месяцев, десять дней и двенадцать часов. В день жатвы, виновная будет принесена в жертву. Вердикт старейшин окончательный и обжалованию не подлежит.

До жатвы осталось шесть месяцев, десять дней и одиннадцать часов.

Да уж Ария... Хотя нет. Теперь ты просто сира - особь женского пола, лишенная имени. Комната, а назвать камерой то помещение куда меня сопроводили, язык не поворачивался, была выполнена в светлых тонах. Ну да, запри совет старейшин сира или сиру в камере, долго бы там никто не протянул. И тогда нарушилось бы правило: "Даром не может быть умирающий или смертельно больной человек". Так вот комната. Четыре стены, обшитые тканью. Теплый ковер по всему полу. Перина, лежащая возле одной из стен, на которой разместилась подушка и одеяло. Отхожее место за занавеской, служащей ширмой. Небольшое зарешеченное окно почти под потолком. Вот и вся меблировка. Не густо конечно, но все лучше каменных стен и холодных, продуваемых всеми ветрами полов тюремной камеры. Обойдя по периметру все пространство комнаты, остановилась на против импровизированного ложа и скептически его оглядев, села. Интересно, а сумасшествие посчитают препятствием чтобы принести меня в дар туману?

Мысль прервалась, так как за дверью послышались шаги, а затем в замочной скважине прозвучал отчетливый щелчок и в комнату вошли.

- Твой завтрак, сира, - бросил мой стражник и оставив поднос возле порога, покинул комнату.

Вот интересно, а старейшины не бояться, что сиры могут покончить с собой, использую столовые принадлежности? Однако поднявшись и подойдя к двери, я была вынуждена признать, что идея была бы изначально провальной. Во-первых, поднос. Сделан из металла и не имеющий не единого намека на острые края. Во-вторых, круглая миска с кашей и пиала для воды все из того же металла. И также, как и поднос без единой зазубрены. В-третьих, столовые приборы и вовсе отсутствовали.