========== Игрушка ==========
Леголас высунул голову из-под одеяла, поежился от утреннего холода и приоткрыл глаза. Вся комната была залита чистым светом холодного зимнего утра, в котором уютная, неброская, немного захламленная спаленка лорда Элронда казалась нарядной и даже праздничной. За окном тихо падали крупные хлопья снега; ветви деревьев, нагруженные снежным покровом, ослепительно сверкали, и ослепительно сверкала заснеженная оконная решетка. В лазурном небе не было ни облачка. Лучи солнца искрились на снегу, играли на кованых узорах оконной решетки, тянулись к кровати, проникая под полог, будто хотели игриво пощекотать Леголасу нос, и принцу показалось, что всё вокруг пронизано этими золотистыми лучами. Леголас невольно заулыбался.
Он выбрался из-под одеяла, осторожно, чтобы не разбудить Элронда, слез с кровати, нечаянно скинув при этом пару остывших грелок, и, шлепая босыми ногами по деревянному полу, подбежал к окну. Огонь в камине уже потух, но в комнате все еще было тепло – даже душно, и все благодаря стараниям лорда Элронда, который еще месяц назад позаботился о том, чтобы щели в оконной раме были тщательно заткнуты. Поэтому Леголас, стоявший у окна обнаженным, совсем не мерз; опершись на подоконник, он с восторгом смотрел на ослепительно-чистый заснеженный мир, открывшийся его глазам, и все его существо переполняла по-детски наивная радость. За одну только ночь Ривенделл преобразился так, что Леголас с трудом узнавал его: знакомые постройки, сады, дворики и беседки вдруг превратились в сверкающий белый дворец царицы-зимы, величественный и прекрасный; мостики, казалось, были сотканы из одного лишь снега, в покрытых льдом прудиках отражалось ослепительно-голубое небо, а деревья, прежде голые и унылые, теперь возвышались торжественно и гордо, подобно беломраморным колоннам. Леголас благоговейно вздохнул, восхищенный всей этой небывалой красотой.
Вдалеке копошились чьи-то суетливые фигурки. Приглядевшись, Леголас догадался, что это хоббиты сооружают снежный городок; правда, они не столько работали, сколько валяли друг друга в снегу, кидались снежками, лепили снежных баб и вообще веселились от всей своей хоббичьей души. Леголас улыбнулся, предвкушая любимую забаву ривенделльцев – взятие снежного городка; в последние дни в Ривенделле только о нем и говорили, и принцу уже не терпелось узнать, каково это – веселиться вместе со всеми.
- Воробушек мой, – послышался обеспокоенный голос Элронда, – что ж ты стоишь у окна? Застудишься ведь…
Леголас обернулся, просиял, встретившись взглядом с возлюбленным, и с разбегу запрыгнул в постель, оказавшись верхом на Элронде.
- Но ты ведь меня согреешь, правда? – сказал Леголас игриво; он обвил руками шею лорда Элронда и нежно поцеловал его в губы. – Доброе утро, любимый, – прошептал принц.
- Доброе утро, мое счастье, – ответил Элронд, привлекая Леголаса к себе. – Мальчик мой, ты совсем замерз. Весь дрожишь…
Леголас хотел было возразить, что дрожит он вовсе не от холода, но лорд Элронд, продолжая обеспокоенно говорить что-то об утреннем холоде и потухшем камине, начал ласково одевать принца в вязаный свитер, и Леголас замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Прикосновения жестковатой, «кусачей» шерсти к нежной коже оказались настолько волнующими, что принц задышал чаще; взяв руки Элронда в свои, Леголас принялся ласкать себя ими через свитер. Шерсть слегка царапала кожу, задевала чувствительные соски… Леголас, закрыв глаза, полностью отдался необычным ощущениям, а лорд Элронд уже в который раз невольно залюбовался своим мальчиком. Тот сидел на нем в одном только свитере, раскрасневшийся, возбужденный, с растрепавшимися от сна золотистыми волосами, с губами, чуть приоткрытыми от неровного, жаркого дыхания, – такой хрупкий и такой соблазнительный… Наконец Элронд не выдержал: он приподнялся, задрал на Леголасе свитер и принялся покрывать тело принца нежными и в то же время пылкими поцелуями, прихватывая губами кожу и щекоча соски языком. Леголас трепетал от каждого прикосновения; он зарывался пальцами в волосы возлюбленного, силился прижаться к нему еще теснее, выгибался, подаваясь навстречу его ласкам…
Вот пальцы лорда Элронда скользнули принцу в ложбинку между ягодиц. Леголас застонал, повел бедрами, схватил руку Элронда за запястье, направляя его в себя, и сразу же глубоко насадился на его пальцы. Леголасу вспомнилось вдруг, как еще совсем недавно лорд Элронд лечил его, а он, Леголас, жаждал совсем иного «лечения»; как он вжимался в постель, кусая подушку, чтобы не застонать, изо всех сил старался не подаваться навстречу пальцу владыки Ривенделла и отчаянно стыдился своих «низменных» желаний… Как он был глуп тогда! Леголасу захотелось рассмеяться, но в этот момент лорд Элронд коснулся его особенно глубоко и чувствительно, и с губ принца сорвался не смех, а сладкий стон.
Он наклонился и поцеловал возлюбленного, проникая языком в его рот. Леголас чувствовал, что лорд Элронд тоже возбужден, но принцу нравилось дразнить любовника и заставлять того изнывать от страсти – поэтому Леголас ограничился лишь поцелуем и вновь отстранился. Он насадился на пальцы Элронда еще глубже, одновременно лаская себя через свитер. Взглянув на лорда Элронда из-под полуопущенных ресниц, Леголас увидел, что тот смотрит на него уже почти умоляюще. Леголас победно улыбнулся.
- Хочешь меня? – проговорил он, облизнув губы с таким откровенным бесстыдством, что бедняга Элронд вспыхнул от смущения и желания и залепетал что-то совсем уж беспомощное.
Леголас рассмеялся. В эти мгновения он впервые в жизни осознал, что по-настоящему властвует над своим любовником – властвует безраздельно и самодержавно, не оглядываясь на свой глупый стыд или нелепую мораль, о которой принц зачем-то так много думал прежде; впервые в жизни Леголас ощутил, как это здорово – быть соблазнителем. Он приподнял голову Элронда, подался вперед – лорд Элронд, обвив руками талию принца, послушно принялся ласкать губами его член; а Леголас направлял его движения и в перерывах между стонами и вскриками думал, как много он потерял, пока терзался своим бессмысленным стремлением к добродетельной жизни… и сколько еще неизведанных граней наслаждения предстоит ему изведать.
Словно в ответ на мысли Леголаса дверь в комнату вдруг распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в спальню с гиканьем влетели Элладан и Элрохир.
- Папа, папа, отпусти малыша-Трандуилиона! – вопили они, скача вокруг постели. – Успеете еще наобжиматься! Снежный городок уже готов!
- Мальчики, не бегайте, а то неровен час упадете, – пытался урезонить их Элронд, одновременно выползая из-под Леголаса и смущенно натягивая одеяло чуть ли не до носа. Он хотел было накрыть одеялом и Леголаса, но принц отстранил его руку и вытянулся на постели, нисколько не стыдясь своей наготы.
- Ух ты-ы-ы, – протянули близнецы, уставившись на Леголаса, который лежал перед ними на животе в одном только свитере. – Чур, малыш-Трандуилион в нашей команде!
Леголас отвернулся от них и украдкой улыбнулся, чувствуя на себе жаркие взгляды близнецов – ему льстило, что Элладан и Элрохир хотят его по-настоящему, хотят не просто сына короля Трандуила, как прежде, а его самого, Леголаса…
- Да, вырос наш малец, – одобрительно хохотнул знакомый оглушительный голос. Повернув голову, принц увидел Глорфинделя, стоявшего в дверях – тот улыбался всеми своими ослепительно-белыми крепкими зубами и откровенно разглядывал обнаженные ягодицы Леголаса, добродушно посмеиваясь. – Говорил ведь – окрепнет еще, все ж-таки сын Трандуила… Кровь всегда берет свое.
- Если следовать логике любезного Глорфинделя, то и наши близнецы в один прекрасный день вдруг полюбят сидеть в библиотеке и любоваться пыльными фолиантами, – ехидно произнес Эрестор, протискиваясь в комнату – что было не так-то просто, учитывая то, что могучая фигура Глорфинделя загораживала собой весь дверной проем. – Как-то с трудом верится, знаете ли.
Колючий взгляд Эрестора заскользил по спальне, на мгновение задержался на обнаженных ногах Леголаса (Эрестор криво усмехнулся) и, наконец, остановился на лице Элронда, который все еще натягивал одеяло и смущенно улыбался.
