– Пугающее? Это в Сопливусе-то? – со смехом перебил ее отец Гарри. – Он всегда казался тебе лучше, чем был на самом деле, Лил, – он повернулся к Гарри и Драко и сказал им, все еще улыбаясь: – Нет тут никаких тайн, ребята: Сопливус всегда был изгоем – даже на своем факультете – вот и бросил Хог. Думаю, он действительно служил Сами-Знаете-Кому (хотя я понятия не имею, зачем Темному Лорду понадобился этот задрот), а после исчезновения хозяина лег на дно. Наверняка он прячется где-нибудь в Лютном… По мне так там ему самое место.
Гарри резко встал из-за стола и, пробормотав что-то насчет отсутствия аппетита, быстро вышел из кухни.
Драко нагнал его уже на лестнице: Гарри поднимался в свою комнату.
– Что это с тобой, Поттер? – Драко придержал дверь, которую Гарри хотел закрыть прямо перед его носом, и вошел вслед за ним в спальню.
Гарри рухнул на кровать.
– Не знаю… Голова разболелась.
Драко забрался на подоконник и принялся бездумно водить пальцем по запотевшему стеклу.
– Дрянной из тебя лгун, Поттер, – хмыкнул он, старательно выводя на окне сердечко. – Обиделся за своего Северуса Снейпа, да? Твой старик явно его не жалует. Тебе не кажется это подозрительным? Уверен, он все еще ревнует твою маму к ее дорогому «другу детства».
Гарри перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Он чувствовал, что Драко прав, пусть даже ни за что не признал бы это; слова отца о Северусе Снейпе, его презрительный тон, а в особенности это прозвище – «Сопливус» – почему-то задели Гарри за живое. Ему было странно думать, что мрачный человек в черном, чья фигура казалась Гарри неотделимой от странной лавки и книги с черными страницами, от всех этих теней, тайн и зловещих слухов, когда-то учился в школе, посылал рождественские открытки знакомой девочке и страдал от насмешек одноклассников. Образ, сложившийся в воображении Гарри, вдруг приобрел человеческие черты; демон, сотканный из теней и колдовства, исчезал, Северус Тобиас Снейп стремительно становился живым человеком из плоти и крови, и Гарри не мог понять, радует ли его это или огорчает.
– Смотри, Гарри: снег пошел, – радостно воскликнул Драко, глядя в окно.
Гарри приподнял голову и посмотрел на друга.
– Как думаешь, это правда – то, что Северус Тобиас Снейп был Пожирателем Смерти? – спросил он.
Драко пожал плечами.
– Похоже на правду. Это объясняет, почему он обосновался в Лютном, и почему о его лавке ходит столько недобрых слухов, – он соскользнул с подоконника, сел на постель и проговорил серьезно и немного печально: – Я должен что-то сказать тебе, Гарри.
Тот сел, встревоженный несвойственным Драко тоном.
– Надеюсь, ты не собираешься признаться мне в любви? – пошутил он неловко.
Драко кисло улыбнулся.
– Не смешно, Поттер. К тому же, я уже признался тебе в любви в «Дырявом котле», если помнишь.
Гарри на всякий случай отодвинулся от Драко и заметил осторожно:
– Тогда ты просто выпил лишнего, разве нет?
Драко опять усмехнулся, и опять эта усмешка получилась невеселой.
– Не бойся, Поттер, я не собираюсь к тебе приставать. Я получил сову от отца этим утром. Он хочет отправить меня во Францию, к родственникам. Старшая ветвь Малфоев, слыхал о таких?
Гарри нахмурился.
– Постой. Ты хочешь сказать, что уезжаешь прямо сейчас? На днях? Но… почему?
Драко вздохнул, прислонился к стене, потер глаза.
– Отец писал, что я не должен никому говорить об этом… но… ты ведь вроде как мой друг, да, Поттер?
– Я не «вроде как», я правда твой друг, – обиделся Гарри.
Драко снова вздохнул.
– Это вообще какая-то ерунда, но мои предки, похоже, не на шутку переполошились. В общем, ты, наверное, знаешь про мою чокнутую тетю Беллатрикс? Она действительно чокнутая, Гарри, ей самое место в Мунго; похоже, она и в лучшие-то годы своей жизни была не особенно нормальная, а после исчезновения ее обожаемого Темного Лорда и вовсе с катушек съехала. Когда я видел ее в первый и – слава Салазару – единственный раз, она всё твердила о каком-то Пророчестве и Мальчике-Который-Выжил и клялась отомстить. Дедушка с бабушкой держали ее взаперти у себя дома, потому что не хотели позора семье Блэков. Ну, ты знаешь, все эти заморочки с честью рода… В общем, всё бы ничего, но вчера тетя Белла сбежала, и никто не знает, где она сейчас. Родители боятся, что Беллатрикс направится прямиком к ним, потому как считает, что они предали Темного Лорда; вот почему отец хочет отправить меня подальше отсюда, пока ее не поймают.
Гарри вдруг начал мерзнуть; он подтянул к себе одеяло и закутался в него.
– Неужели твоя тетя настолько опасна? – спросил он.
– Понятия не имею, – Драко критически оглядел Гарри, который в своем одеяле напоминал гусеницу в коконе, и продолжил: – Я слышал однажды, как бабушка рассказывала маме, что Белла уже не та, что прежде, что она стала гораздо спокойнее и покладистее. Даже свела дружбу с соседкой, Нэнси Паркинсон, и время от времени наведывается к ней в гости.
– Я и не знал, что у Панси есть сестра, – заметил Гарри.
– Есть, старшая. Просто Панси никогда о ней не говорит. Нэнси страдает какой-то редкой наследственной болезнью – вечная беда чистокровных – и не выходит из дома. Я видел ее всего пару раз, – Драко повел плечом. – Жутковатое зрелище, я тебе скажу. Не знаю, о чем Белла могла болтать с этой несчастной больной девушкой; уверен, она неспроста втерлась в доверие к Паркинсонам. Она дьявольски хитра, моя тетя, и если уж вбила что-то в свою безумную голову, то уже не отступится. Она ведь и сбежала как раз-таки во время одного из визитов к своей так называемой «подруге», – Драко потянулся, откинулся на спину и пихнул Гарри в его кокон из одеяла: – Ты хотя бы будешь по мне скучать, а, Поттер?
– Конечно, Драко, – серьезно ответил Гарри. – Я буду писать тебе каждый день.
Драко фыркнул.
– Сдались мне твои письма, – заявил он. – Я уже заранее знаю, о чем ты будешь писать: о квиддиче, Уизли и лавке Северуса Тобиаса Снейпа. Скучный ты человек, Поттер, – Драко потянул одеяло за угол, стаскивая его с Гарри. – Может быть, мы отпразднуем мой отъезд? Тогда, быть может, я не стану искать себе во Франции мальчика посговорчивее, – ему наконец удалось развернуть Гарри из одеяла, и, притянув Гарри к себе, Драко мокро и неумело поцеловал его в губы.
Гарри поперхнулся, вырвался из рук Малфоя, свалившись с кровати, и принялся поспешно вытирать рот.
– Фу, Малфой! У тебя совсем крыша поехала! – Гарри казалось, что он все еще чувствует на своих губах губы Драко. – Езжай в свою Францию и отстань от меня!
Драко вспыхнул, вскочил с постели и бросился к двери, но на пороге остановился и сказал, задыхаясь от злых слез:
– Счастливо оставаться, Поттер! Желаю тебе хорошо провести время со своим ненаглядным Сопливусом!
С этими словами Драко вылетел из комнаты, и Гарри услышал, как простучали по ступенькам его шаги, а мама внизу удивленно спросила, куда Драко так спешит. Вслед за этим хлопнула дверь; Гарри, подойдя к окну, увидел, как Драко быстро идет по улице, раздраженно стряхивая с волос снег. Он даже не оглянулся на окно Гарри и вскоре скрылся за углом соседнего дома.
Гарри забрался на подоконник и устало прислонился лбом к холодному стеклу. Рядом с ним темнело сердечко, нарисованное Драко; с него уже начали стекать капли влаги. Гарри стер его ладонью. Он подумал, что ему следовало бы побежать вслед за Драко, остановить его, быть может, даже извиниться, ведь Драко уезжал, и кто знает, как скоро Гарри увидит его снова, – нехорошо расставаться вот так, с ссорой.
Приняв решение, Гарри спрыгнул с подоконника, сбежал вниз по лестнице, схватил в прихожей куртку и шапку и, надевая их на ходу, выбежал под снег.
========== Глава 4 ==========
Гарри бежал, не останавливаясь, до самой Диагон-аллеи; ему казалось, что еще немного – и уже за следующим поворотом он увидит Драко, но того и след простыл. Навстречу Гарри летел снег, спешили люди, охваченные тем радостным и немного одуряющим волнением, какое царит за несколько дней до Рождества. Ноги скользили на обледенелой мостовой, морозец щипал лицо, но Гарри почти не чувствовал холода, разгоряченный бегом. Только когда он остановился у «Дырявого котла», решая, куда направиться дальше, он ощутил, как мороз проникает под распахнутую куртку, а снег, залетая за шиворот, стекает по спине холодными струйками.
