- О, поединок длился недолго, могу вас уверить! Они стали в позицию. Незнакомец сделал выпад, и так быстро, что, когда господин Портос собрался парировать, у него в груди уже сидело три дюйма металла. Он упал на спину. Незнакомец сейчас же приставил ему к груди острие шпаги, и господин Портос, видя, что он всецело во власти противника, признал себя побежденным. После чего незнакомец спросил, как его имя, и, узнав, что его зовут Портос, а не д’Артаньян, предложил ему опереться на его руку, довел до гостиницы, вскочил на лошадь и исчез.

- Так, значит, этот незнакомец искал ссоры с д’Артаньяном?.. Что ж, благодарю вас! А теперь мы все же направимся к Портосу.

Трактирщик проводил их до лестницы, сокрушаясь, что герцогиня-прокурорша резко отказала в деньгах, а он не может об этом даже сообщить Портосу, поскольку письмо следовало направить почтой, а не с рабочим трактира, следовательно, знать правду о герцогине трактирщик не может. Если же ее раскрыть, Портос будет в гневе и пристрелит и хозяина гостиницы, и всех его людей.

Уверив, что гигант не так страшен в гневе, а если за него не заплатит прокурорша или герцогиня, то заплатят друзья, д’Артаньян в компании девушки направился на второй этаж к апартаментам Портоса. Но, вдруг остановившись, передумал и обратился к трактирщику с просьбой пока провести мадемуазель и ее горничную в комнату рядом с покоями Портоса, хотя бы на время.

Лиза вздохнула, что ж, никто ей не позволит присутствовать при разговоре друзей, тем более, при ней он не был бы так откровенен. Поэтому она не рискнула навязываться, просто наконец решилась сообщить д’Артаньяну, что он напрасно так настойчиво добивается лучшей комнаты, она готова переночевать и в месте попроще.

Трактирщик с поклоном открыл дверь комнаты напротив той, что вела к Портосу. Лиза кивком поблагодарила его, отсылая. Но ненадолго задержалась у дверей. А потому слышала, как гасконец постучался к другу, как из-за двери ему было предложено отправиться к нечистому, как д’Артаньян, усмехнувшись, открыл дверь. Из комнаты донесся радостный возглас Портоса, мелькнула чья-то фигура, видимо, Мушкетон поторопился отойти в сторону, не мешая господам. Но затем Планше, следовавший за хозяином, закрыл дверь, и в небольшом коридорчике наступила тишина.

Теперь услышать что-то можно было только прижавшись к двери в комнату, чего Лиза при служанке сделать не могла. Пришлось просто уйти в выделенную ей комнату.

***

Трактирщик, вопреки требованию гасконца, подал в комнату девушки вовсе не лучшее вино, а уж ужин был и вовсе скуден. Это и обнаружил д’Артаньян, заглянувший проверить девушку, которая уже привела себя в порядок после дороги. Кажется, он больше не видел в ней врага, если вообще до того относился иначе.

- О, нет! – попробовав вино, заметил он. – Не пейте это. И лучше не ешьте. Идемте-ка лучше со мной!

- Куда? – Лиза покинула жестковатое кресло.

- К Портосу, у него настоящий пир. Хотя… Помнится, вы говорили, что направляетесь по поручению его величества?

- Именно так.

- Надеюсь, оно не подразумевает защиту бедных трактирщиков от злобных заезжих путников?

- Будьте уверены, нет, - рассмеялась Лиза.

- Тогда все в порядке! Идемте.

Девушка, недавно в мыслях сокрушавшаяся, что не услышит любопытный разговор между друзьями, последовав за д’Артаньяном, выяснила, что зато кое-что увидит своими глазами. В комнате Портоса и вправду был накрыт богатый стол, самого больного удобнее устраивал Мушкетон, в то время как Планше колдовал над какой-то кастрюлькой. Мишель немедленно присоединилась, помогая слугам.

- Прошу меня простить, мадемуазель Луиза, - гигант поклонился, насколько это было возможно в его положении. – Увы, вывих заставляет меня оставаться в постели!

- О, какое несчастье! – девушка старательно изобразила грусть на лице. – Надеюсь, что вы вскоре поправитесь.

Портос не выглядел больным, его круглое лицо горело вовсе не болезненным румянцем. Камзол его сверкал нашивками и аккуратно расправленным тонким кружевом воротника. И только покрывало, под которым пряталась нижняя часть тела, выдавало то, что гигант болен – не просто же так он лежит в постели, тем более в присутствии дамы!

- Да, я надеюсь, что смогу вскоре подняться. Хотя завтра, боюсь, сопровождать вас я буду не в силах. Я уже говорил об этом д’Артаньяну, когда он рассказывал мне о своем путешествии. Придется задержаться в этом поганом трактиришке. Если бы Мушкетон не осматривал местность и не добывал съестные припасы, нам бы тут и не выжить! Хозяин уморил бы нас голодом.

- Благодарю вас, сударь, - расцвел в улыбке Мушкетон.

- А при чем тут Мушкетон? – Лиза сделала вид, что ничего не знает, надеясь, что часть истории она все же услышит.

- Его отец был браконьером. Не так ли, Мушкетон? – пояснил гасконец.

- Да, сударь, и это именно он научил меня ставить силки и закидывать удочки, - рассказывал слуга об этом или нет, но сейчас он был рад новым слушателям и готов был вновь поведать свою историю. – Поэтому, когда наш негодный хозяин стал кормить нас обильной, но грубой пищей, которая годится для каких-нибудь мужланов, но не подходит для таких нежных желудков, как наши, я потихоньку возвратился к своему старому ремеслу. Прогуливаясь в лесах принца, я расставлял силки на оленьих тропах, а лежа на берегу прудов его высочества, закидывал удочки, и теперь, благодарение богу, мы, как видите, не терпим недостатка в куропатках и кроликах, карпах и угрях, во всех этих легких и полезных блюдах, пригодных для больных людей.

Лиза припомнила сосиски и макароны, которыми питалась в своем мире, заменяемые кашей или бульоном во время болезни, и ощутила себя самым распоследним мужланом. Женского пола…

Тем временем д’Артаньян принялся расспрашивать о том, откуда берется вино. Видимо, все же до ее появления эту историю Мушкетон не пересказал. И потому сейчас, наслаждаясь нежной куропаткой, Лиза с улыбкой слушала историю про слугу некоего испанца из Нового Света, который научил Мушкетона охоте с помощью затяжной петли. Обучение происходило на бутылках, хотя тогда никто из них не знал, сколь полезно тренироваться именно на этом виде охоты. А вот тут, обнаружив отдушину в винном подвале, Мушкетон наловчился туда забрасывать лассо, добывая отличное вино из запасов хозяина.

Кажется, вместо этого рассказа друзья провели время, обсуждая поездку д’Артаньяна, потому что ни он, ни Портос к этому разговору не возвращались.

***

К себе в комнату Лиза вернулась сытая и умиротворенная, уверившись, что на нее если кто-то и обижался, то это в прошлом.

А еще было чувство, что она прикоснулась к той дружбе, которая царила между мушкетерами. До сих пор она общалась порой с д’Артаньяном и Атосом. Известные же ей по книге диалоги происходили словно бы чуточку в стороне от нее. Это было необычно, странно, будто какой-то невероятный эффект погружения 5D, где есть объем, ощущения, даже запахи вокруг. Но при всем этом ты остаешься все равно зрителем, тебя «не пускают» в чужие разговоры, ты только имитируешь какие-то действия, но на самом деле это не ты бежишь или сражаешься, а твоя проекция на экране.

Сегодня было иное. При том, что она совершенно не пыталась как-то изменить сюжет, она будто бы стала его частью. К ней обращались, ей рассказывали все то, что раньше предназначалось другому.

- Что происходит? – прошептала Лиза, укутываясь в одеяло. – Неужели… этот мир принял меня как свою?

Эта мысль почему-то не страшила. Может быть, просто сказывалось выпитое отличное вино, добытое контрабандой.

========== Глава 15, в которой Арамис принимает решение ==========

Привычка вставать с восходом солнца все больше входила в жизнь Лизы. И сейчас казалось странным, что когда-то – не так давно, если припомнить, – она засиживалась допоздна перед компьютером, а утром едва могла уговорить себя подняться с кровати. В той, такой ныне чужой, жизни рассвет ее совершенно не интересовал.