- Отставить веселье! - командует маэстро и вновь вопрошает: - Здания хоть какие-нибудь видны?
- Да, - отвечает контактерша с угасающей улыбкой на бледных устах. - Но оно почему-то стоит косо.
"Ясно, - говорит директор гимназии, - она видит башню, что в Пизе". "Где-где?", интересуется кто-то.
- В Пизе! - орет на всю комнату Патлатый. - Туги на ухо, что ли? Уши надо мыть керосином.
Контактерша вздрагивает и выходит из транса без разрешения маэстро. Тот недоволен таким своеволием пациентки, но держится бодро.
- Ну что ж, господа, - говорит он, нервно вытирая руки о складки своей мантии и вращая глазами в противоположных направлениях, - будем считать, что опыт по перемещению во времени прошел успешно... Правда, не без некоторых накладок... Вместо будущего, мы, кажется, попали в средневековую Европу, но в следующий раз, я уверен...
"Спасибо, спасибо!" - закричали все, бия в ладони шумно. "Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в авиацию", - усмехнувшись, сказал про себя Георг любимую фразу своего деда.
- А теперь, господа, - вскричала Марго, которая как истинная хозяйка дома не могла допустить, чтобы благородное собрание хотя бы на минуту заскучало. Игра, господа, финальная игра! "Слабое звено!"
Взрыв энтузиазма потряс гостиную. Тип в джинсовом рванье так залихватски свистнул, что бедный кот, все время искавший тихих мест, подпрыгнул и, вздыбя шерсть на загривке, удрал на кухню.
- Сегодняшний этап игры называется "Карусель смерти".
Пока хозяйка дома делала объявление Георг, глядя на ее тонкие губы, легко представил Марго в садомазохистской кожаной сбруе, с хлыстом в руке.
Словно прочтя его мысли, Марго криво ему улыбнулась и мелко семеня ногами, как гейша, подошла к месту уединения влюбленной парочки. Жеманничая перед Георгом, попыталась увести Ингу.
- Надеюсь, вы, как мужчина, - сказала она Георгу, поблескивая лукавыми глазками, - не откажетесь с нами играть.
- Ну конечно... - ответил Георг и подумал, что эта Марго, с ее сексуальной манерой быстро и тесно переставлять ноги, - весьма пикантная особа, по внешности и фигуре подходит под разряд тех женщин, которых одна знакомая художница называла "постельными".
Инга незаметно сжала ему руку и прошептала одними губами: "Не играй".
- Я уже дал слово, - буркнул Георг, чувствуя, как в душе нарастает беспокойство и раздражительность.
- Ну, как знаешь... - заключила Инга и пошла к дивану.
- Ох! - воскликнул альбинос, - прошу прощения, господа, опаздываю на заседание политсовета "Общества...".
- Господа! Никто никуда не уходит до конца игры, - обнародовал известие бывший военный. - Альберт, ты что, правила забыл?
Альбинос стал похож на человека, которого посадили голым задом на раскаленную сковороду. Белая его кожа покрылась красными пятнами. Адским усилием воли он вернул лицу спокойствие.
- Что ж, - сказал он, лишь слегка заикаясь, - надеюсь, они меня подождут. Марго, пойду, что-нибудь почитаю у вас в кабинете. Не выношу дыма...
- Хорошо, голубчик, - любезно ответила хозяйка дома и указала на джинсового панка. - Майкл составит вам компанию.
- О'кей, "мама", - отсалютовал панк-рокер, с кожаным шуршанием и металлическим звоном, вставая с пола. Он совсем не по-братски обнял Альберта, и они довольно не дружно направились в кабинет.
- Эй! - вскричала вслед им девица в цепях и заклепках. - Меня-то забыли!
- Бикса, за мной! - скомандовал панк-рокер.
5
Стол между тем подготовили к игре, перетащив его в центр гостиной и убрав с него все лишнее, то есть практически все. Потом были поставлены маленькие хрустальные рюмки по числу присутствующих мужчин, и, наконец, под всеобщие аплодисменты в центр композиции водрузили шикарную бутылку водки "Распутiнъ" с безумным ликом знаменитого старца на этикетке.
Хозяйка дома, будучи выбранной ведущей в этой игре, виляя бедрами, как истинная постельная женщина, порывисто прошлась по комнате, остановилась в центре гостиной и после небольшой драматической паузы объявила: "Прошу дорогих гостей разойтись по комнатам: женщины - в petit salon, в малую гостиную, мужчины - в мой кабинет, или лучше в столовую, если будите дымить".
Георг прошел вместе с мужской компанией в столовую, она же кухня. Все сейчас же дружно закурили, кривя рты, пускали струи дыма кверху вследствие тесноты, хотя кухня-столовая была очень большой по сравнению со стандартной и, возможно, раньше вовсе кухней не была. Ехидно улыбаясь, как-то бочком к Георгу подошел муж Инги.
- Не боитесь, что фортуна на этот раз повернется к вам задом? - сказал он, стряхивая пепел на пол, устеленный футуристической расцветки линолеумом.
- Не вполне понимаю, на что вы намекаете, - сквозь зубы процедил художник.
- Расслабьтесь, приятель и смените прокладку. Надеюсь, вы по достоинству оценили мою шутку на счет вашей ликвидации?.. Ха-ха-ха... Это моя маленькая месть. Заметьте, кстати, что я веду себя цивилизовано.
Георг манерно преклонил голову, в знак того, что он признает благородство своего визави, и отвернулся от неприятного лица, глянул на собравшихся. Человек, выносивший к столу крабов, сейчас весь как-то лоснился - то ли от пота, то ли от полуистерического возбуждения. Он нетерпеливо подскакивал на месте и преувеличенно громко хохотал, рассказывая анекдот человеку с лошадиным лицом. Последний и тут не расставался с гитарой. Слушал он брызгавшего слюной собеседника в пол-уха и, задумчиво склонив голову, длинными костлявыми пальцами перебирал струны. Остальные солидно молчали.
Георг заприметил бронзовую пепельницу в виде человеческого черепа с отрезанной макушкой, взял ее, поставил на подоконник. Потом открыл форточку, и струи дыма устремились наружу. "Бедный Юрик", - сказал Ланард и опустил кончик сигареты в пустоту металлического черепа. Не брезгуя замараться и терпя боль, он медленно шевелил ногтем и подушечкой пальца по огоньку, пока с него не упал весь пепел. Так стряхивают пепел садисты и люди, не боящиеся замарать руки в грязи, - подумал Георг и взглянул на "официанта", чтобы проверить свою наблюдательность. Многое можно сказать о человеке, наблюдая, как он стряхивает пепел. Субъект с повадками официанта, несмотря на свою внешнюю нервозность, стряхивал пепел аккуратно, стуча выпрямленным пальчиком вдоль сигареты. Хорошо воспитан, женственен, артистичен - сделал вывод наблюдатель. Сам Георг имел привычку стряхивать пепел решительным щелчком так, что иногда сбивал огонек. Значит, о нем можно было сказать, что он человек волевой, решительный, но иногда склонен к импульсивным, необдуманным поступкам. Верны или ошибочны любительские психологические штудии Георга, мы не знаем и спорить не будем.