Он трахал меня, а на моих сиськах к его радости подпрыгивали жемчужные бусы.

Секса у нас было много. Обычного и необычного. В ванной. В бассейне. В джакузи. На берегу океана.

В огромном гараже на капоте Бентли.

Каждый вечер мы пересматривали секс-видео предыдущего дня. Вчера он поставил запись того раза, когда он впервые засунул в меня пробку — одновременно засовывая другую, побольше.

— Ты сядешь на меня верхом, лицом назад, чтобы я мог шлёпать твою прекрасную попку и контролировать темп.

Развёрнутая наездница? Как только он вытянулся на простынях — обнажённый, прекрасный и со стояком — я тут же его оседлала.

Из-за этого видео, сексуальных команд и ощущения полноты я впала в лихорадочное состояние, вцепившись для баланса в его мускулистые бёдра и выставив напоказ свою украшенную сверкающим камнем задницу, в то время как он продолжал меня шлёпать…

С трудом оторвавшись от воспоминаний, я прочистила горло.

— Мне кажется, мы только-только открываем для себя это место. — Мы ещё несколько раз катались на байдарке — я гребла уже как крутая. Исследовали окрестности, устраивая длительные пешие прогулки по многочисленным холмам и густому лесу. — Мы ведь ещё даже не покатались верхом.

Вчера он отвёл меня на конюшни, которые были расположены на некотором расстоянии, с другой стороны холма, чтобы познакомить с прибывшими новыми лошадьми — их было так много, что я не смогла запомнить их имена. Особенно меня привлекла одна кобылка с лоснящейся чёрной шёрсткой и озорными глазами.

— Можно, я возьму её домой? — шутливо спросила я.

— Конечно. — Мой эксцентричный муж был совершенно серьёзен.

— О. Ну, лучше в другой раз.

От конюшен мы с Дмитрием возвращались другой дорогой, выбрав извилистую тропинку вдоль побережья.

Он держал меня за руку. Идти вот так с ним рядом казалось таким естественным, словно моя ладонь только его и ждала…

Наклонившись, он провёл рукой по моему подбородку.

— Наш дом никуда не денется. Наверное, тебе просто не хочется уезжать далеко от семьи.

Мне не хотелось выглядеть в его глазах рохлей, держащейся за мамину юбку, но другого оправдания я придумать не могла.

— Наверное.

В действительности меня пугала мысль о том, чтобы отправиться куда-то через полмира. А вдруг, пока мы будем там, Дмитрий поймёт, что я мошенница? Что если я останусь одна в этой дурацкой Французской Полинезии без копейки денег, чтобы вернуться домой?

— Если хочешь, перед отъездом мы можем их навестить, — предложил он.

Рядом с лохом они сразу станут тихими и осторожными, а Дмитрий сам по себе не слишком-то общительный. Хотя во время визита я смогу передать кольцо, всегда существует риск, что он что-то про нас поймёт, а ещё что он обвинит в краже кого-то из наших.

— Лучше не так скоро. — Он нахмурился, поэтому я добавила: — И сначала я бы хотела повидаться с твоими.

Непохоже, чтобы эта мысль Дмитрию понравилась. Он упоминал, что должен разрешить с ними какие-то противоречия. Должно быть, на это требуется время.

Честно сказать, я была бы рада с ними увидеться. Расспросить Натали и Люсию о БДСМ. И узнать больше о собственном муже.

Минутку… А если противоречия заключаются во мне? Что если его семья считает меня недостаточно хорошей для него? Или, чего хуже, охотницей за богатством?

— Значит, пока остаёмся, — сдался он.

— Здорово! — я убедительно изобразила улыбку.

Его губы коснулись моих.

— Я сегодня пораньше планирую поработать. — Он ежедневно проводил час за компьютером. — Присоединишься ко мне?

Всю неделю я так и делала. Растягивалась на диване в кабинете, больше глазея на него, чем в подаренный им ноутбук. В первый же день я поняла, что не могу сопротивляться его сосредоточенному выражению лица. И забралась под стол.

Когда я занялась его молнией, он резко выдохнул.

— Prosto rai, — простонал он, раздвигая колени…

Я была не прочь повторить это и сегодня, но чувствовала себя не в своей тарелке.

— Я лучше пойду прогуляюсь.

Он уселся в кабинете, а я оделась и направилась к конюшням. Шагая по ухоженной дорожке, я едва замечала окружающий пейзаж, полностью погрузившись в мысли о будущем.

Чем сильнее я сближалась с Дмитрием, тем сильнее чувствовала, что предаю интересы моей семьи и собственные убеждения. С другой стороны, если я начинала говорить себе, что вернусь к родным и к своей прежней жизни, то мучилась из-за вины перед русским.

Спасти своих близких значило предать его доверие.

Похоже, я угодила в ловушку.

А мошенники терпеть не могут ловушки, кроме тех случаев, когда расставляют их сами.

Тропинка стала подниматься вверх и привела меня на луг с полевыми цветами, растущими перед белоснежными конюшнями. Большинство лошадей находились снаружи, в четырёх загонах. Лошадки ржали друг на друга и трясли головами.

Я наблюдала за ними, облокотившись на ограду.

Время, проведённое с Бреттом, поставило передо мной ряд вопросов. Отношения с Дмитрием тоже заставляли гадать: можно ли влюбиться за такое короткое время? Смогу ли я ему доверять? Получится ли построить свою жизнь с не-мошенником?

Один гнедой жеребчик заржал, подставив морду свежему ветру, а потом поскакал по кругу. Я поймала себя на том, что улыбаюсь.

Наверное, здесь будет здорово расти малышам.

Нахмурилась. Совсем не типичные для меня мысли. С другой стороны, мы с Дмитрием поговорили немного о детях.

— Ты знаешь, что такое быть родителем, а? — шутливо спросила я. — Не уверена, что подхожу на эту роль.

Он вздёрнул подбородок.

— За те несколько лет, которые я провёл с матерью, я усвоил, что значит быть родителем: бесконечное терпение, безусловная любовь и защита ценой собственной жизни. — Он выдержал мой взгляд. — Виктория Севастьянова, ты станешь прекрасной матерью.

В то время как я создавала образ «хорошей девочки», Дмитрий заронил во мне мысль о собственных детях, и мысль эта уже давала всходы. Меня не привлекала перспектива иметь детей от Бретта. Но нас с Дмитрием в качестве родителей я представить могла.

Он был немного не в себе; я была чуточку скрытна. Чёрт, а ведь могло сработать.

Достав мобильник, я позвонила сестре.

— Он мне нравится.

— Деньги тебе его нравятся, детка.

— Не забывай, что я могу сегодня же с ним развестись и остаться с половиной его состояния, — напомнила я. — Кэрин, я представила, что у него нет ни копейки. Представила, как мы будем вести честную жизнь. И поняла, что меня всё равно к нему влечёт. Он заботливый, умный и внимательный. Изобретательный. Даже весёлый. — Количество шуток понемногу увеличивалось. — Хотелось бы мне, чтобы моя тяга к нему ограничивалась только деньгами. Деньги — это просто. Но мои чувства меня пугают. Что если…

— Выкладывай! Сестринская тайна.

— Что если мы созданы друг для друга? Что если сказки существуют?

Я вдруг подумала, разве может мама отрицать существование сказок, если именно в сказке они с папой и живут? Родители влюбились друг в друга с первого взгляда и неразлучны уже тридцать лет!

— Детка, ты говоришь так, будто и правду… без ума от него.

А если остаться с ним? Чёрт, Дмитрию ведь нужно, чтобы я с ним осталась.

— Я, блин, смотрю, как он спит. Нюхаю одежду, чтобы почувствовать его запах. Ловлю себя на том, что вздыхаю, наблюдая, как он работает. От концентрации у него на лбу такая маленькая морщинка — серьёзно, ничего прекраснее я в жизни не видела. От его улыбки сжимается сердце. — И улыбаться он стал гораздо чаще. — Он весь оживляется, рассказывая о своей работе, и это тааак сексуально.

Два дня назад он попытался объяснить мне суть его патентов и исследований и просто опешил, когда я запрыгнула на него.

— Вика?

— Ничего не могу поделать, — пробормотала я между поцелуями. — Когда ты говоришь о компьютерах, то совершенно неотразим.

И пока я срывала с него одежду, он торопливо хрипел что-то о коэффициентах, рефакторинге, вертикальной трассируемости и прочей абракадабре…