Еще ни разу в своей жизни, ни разу, ни в одном сражении, Скайуокер не испытывал ничего подобного. Сердце ускорялось до немыслимых пределов, будто замедляя весь мир с каждым ударом. Он видел каждый луч бластера, каждое движение противника… Вибрации Силы, сгущающиеся совсем рядом, вели сквозь пелену хаоса.

Вся жизнь исчезла, оставляя за собой лишь всепожигающий огонь мести и ненависти. В тот момент Вейдер мог бы раскидать целую армию. Казалось, что вся жизнь вела к тому простому моменту. Осознание того, что он мог, мог уничтожить Сидиуса в том проклятом доке пришло слишком поздно. Исправить свою ошибку было невозможно – в его силах было лишь не повторить ее в дальнейшем. В том, что новый шанс рано или поздно представится, Скайуокер не сомневался.

Палпатину недолго осталось править галактикой. Империя осталась практически без флота… Чтобы привести в порядок старый, или создать новый, уйдет слишком много времени, особенно если учесть, что главные верфи Куата теперь подчиняются Альянсу.

Лишь бы не сделать такой же ошибки в следующий раз… Лишь бы не растерять ту концентрацию, что он сможет набрать. Ему явно недоставало джедайского спокойствия. Именно поэтому Йода говорил о том, что Тьма не сможет уничтожить Сидиуса. Только Энакин, который сможет вернуться к своим истокам, сумеет сделать это… Но не Вейдер.

Подавляя всколыхнувшиеся внутри эмоции, Энакин глубоко вдохнул, вглядываясь в безмятежную даль за иллюминатором. Холодные отблески сияния бросали в комнату свои хрупкие отражения, заполняя ее нежным, потусторонним светом. Под холодным светом далеких планет ангел, лежащая на кровати, казалась совсем бледной… Однако, в мед отсек ее не приняли, да и не нужно это было.

Врач не диагностировал ровным счетом ничего, кроме нервного и физического истощения, а это очень быстро и легко лечится, когда рядом с тобой те люди, которых ты любишь. Энакин был уверен на все сто процентов – совсем скоро Падме вернется, станет той, кем была всегда… Изуродовав тело, Сидиус не мог уничтожить ее душу.

Кинув на любимую еще один короткий взгляд, Скайуокер вновь повернулся к окну, испещренному искрами далеких отблесков. На мгновение прикрыв глаза, Энакин растворился в дорогах Силы, пытаясь погрузиться в такой близкой, такой родной океан. В трудные минуты это всегда выручало, помогало вновь обрести такое необходимое терпение… Однако, вместо сияния Силы перед глазами возникли до боли знакомые картинки дока.

Возвращение на борт «Дома-1»… Весь обратный путь Скайуокер заставлял угнанный шаттл лететь просто на безумной, близкой к опасной скорости, опасаясь погони, или… желая скорее увидеть улыбку жены? Наверное, все вместе. Пройдя такой длинный путь без любимого человека, поневоле будешь готов отдать хотя бы за несколько минут встречи все на свете.

Глаза раскрылись сами собой, возвращая Скайуокера к реальности.

Как скоро Падме очнется от действия тех наркотиков, которыми ее накачал Палпатин для перевозки? Будут ли какие-то последствия от применения оных?

Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Если с ней хоть что-то случится… Сидиус поплатится за это.

Впрочем, что можно было взять со старого ситха? Его Империя находилась на грани развала. Флот был разрушен… Сам «Император» бежал с Корусанта, невольно отступая перед бывшим учеником, который сумел превзойти своего учителя. Все, что оставалось у Сидиуса – его жизнь. Так или иначе, рано или поздно Энакин собирался забрать и ее, вне зависимости от того, в каком состоянии находится ангел. Но если с ней хоть что-то не так, то… его смерть будет самой мучительной, на которую только будет способно воображение Вейдера.

Заставляя сердце мучительно замяться на полустуке, по комнате пронесся короткий, почти неслышный вздох. Аура Падме стремительно светлела… Ангел приходила в сознание.

Не в силах поверить своему счастью, Энакин отвернулся от иллюминатора, вглядываясь в исхудавшее до невозможности лицо.

Ресницы вздрогнули. Заполняя комнату каким-то странным, липким ощущением, прогоняющим по телу волну мурашек, Падме приоткрыла глаза, осматривая комнату, отказываясь верить своим глазам. Откуда-то издалека на нее кидали далекий, холодный отблеск звезды… Звезды, которые она уже отчаялась увидеть. К коже прикасался мягкий, почти неощутимый шелк. Под спиной были подушки, а не холодные, твердые полы каземата.

«Я умерла?»

Будто пытаясь дать себе ответ на один простой вопрос, Падме еще более внимательно вгляделась в окружающее пространство, подмечая малейшие детали. Комнату охватывал полумрак… Большая, явно принадлежащая кому-то богатому. Неужели… Неужели Органа или кто-то из их кружка все же сумели выжить и спасти ее?

Сердце на мгновение замерло, когда Амидала увидела темную, почти невидимую на фоне космического пейзажа фигуру. Мягкие кудри, ниспадающие практически до плеч… Военная выправка. На нем больше не было плаща, не было мантии, закрывающей лицо, однако, черты все равно оставались неразличимы. Тьма покрывала их толстым покрывалом, будто выказывая истинную сущность человека, стоящего у окна.

Короткий, рваный вздох.

Она вновь попала в ад. Палпатин просто вернул ее тому монстру, что уничтожил Храм, уничтожил ее саму. Падме была готова поклясться, чем угодно – у окна стоял именно Вейдер, и никто другой. Эту фигуру она не спутает ни с чем… И пусть сейчас тот, кто когда-то был ее мужем, сейчас просто стоял, не шевелясь, Амидала прекрасно знала, как это тело может двигаться, уничтожая всех, кто окажется рядом.

Одна камера сменилась другой, возможно, еще более ужасной… Подавляя испуганный всхлип, она до онемения в пальцах вцепилась в покрывало, пытаясь закрыться от того, кому когда-то доверяла. Хотелось исчезнуть, вновь провалиться в наркотический сон… Кто знает, может быть, к ней опять придет тот, кто поддерживал во время заключения своей любовью и теплотой. Падме даже была готова вернуться обратно в камеру, не видеть света звезд, не чувствовать мягкого шелка… Только подальше от него.

Будто воплощая ее самый страшный кошмар, фигура быстрым шагом двинулась к ее постели, растягивая губы в ужасной, кровожадной улыбке. Прохладные пальцы прикоснулись к ее щекам, поворачивая лицо, которое Амидала пыталась спрятать в ткань, к себе.

- Это я, ангел, это я, - сверкая черными, как ночь, зрачками, произнес Вейдер, заставляя ее сжаться еще больше. - Я скучал по тебе…

Одним резким, будто механическим движением, Амидала уцепилась за его запястья, пытаясь отлепить ненавистные руки от себя подальше.

Этими пальцами он убивал детей, убивал тех, кого считал своими друзьями… А теперь прикасается к ней?! К той, кого никогда не любил?!

Медленно, будто, не понимая ее реакции, Вейдер приподнял ее голову, одновременно с этим приближая свое лицо… Монстр собирался поцеловать ее. Падме знала каждое движение, знала, что за ним следовало. Если раньше это заставляло желать ее продолжения, то теперь…

На глаза навернулись слезы от осознания собственного бессилия. Ее усилия были ничтожны. За долгие недели плена Амидала ослабла. Ее возня не причиняла Вейдеру никаких неудобств.

Изо всех сил, будто пытаясь поставить последнюю, но столь же хрупкую преграду, она изо всех сил ударила его по щеке, оставляя на ней красный, жгучий след.

- Уходи, - едва не срываясь на визг, прокричала она. – Ты монстр. Я ненавижу тебя!

Слезы покатились по щекам. Взгляд затуманился. Падме не видела реакции, которую произвело ее действие – лишь почувствовала, как пальцы ситха оставили ее в покое. Темная фигура отодвинулась, растворяясь в окружающих ее тенях. На мгновение Амидала поверила, что ее оставили в покое, однако, тот же голос, на этот раз наполненный лживым недоумением, заставил ее вздрогнуть.

- Ангел, это же я, Энакин, - произнес он, заставляя ее разрыдаться еще больше.

Закрывая лицо ладонью, натягивая до самых глаз покрывало, Падме съежилась в комочек, шепча как безумная одно слово.

- Уходи. Уходи, уходи…

Зубы застучали, распространяя по огромной комнате клацающий, холодный звук. Ее била крупная дрожь, несмотря на жар, исходящий от покрывала… Падме не могла заставить себя открыть глаза, зная, что он еще здесь.