Падме объяснила, что сейчас о чем-либо подобном говорить рано, и надо подождать хотя бы полгода, однако, он упрямо выискивал любые сходства. Выискивать-то выискивал, а вот цвет глаз, казалось, самое очевидное, заметил только сегодня.

К тому времени, когда он дошел до детской, Падме уже успела уложить так и не проснувшуюся Лею в изящную кроватку, и, молча улыбаясь, аккуратно взяла на руки Люка, чтобы положить его к сестре.

Уже через несколько секунд яркие, небесного цвета глаза малыша стали сонными, и он понемногу засопел, проваливаясь в царство снов.

- Когда они только успели сотворить эту детскую? – не сдерживая улыбку, спросил Энакин, с подозрением поглядывая на жену.

«Когда она только успела сообщить им», - подумал он, понимая, что не видел комма в ее руках ни разу начиная с прибытия в клинику.

Падме лишь загадочно улыбнулась, легонько потягивая его в сторону спальни. Чувствуя ее невербальный посыл, которому так хотелось поддаться, он остановился, вспоминая о Палпатине.

- Ангел… - виноватым тоном проговорил он, слегка отстраняясь от греха подальше. – Учитель наверняка уже потерял меня. Будет лучше, если я сам схожу к нему, чем он пошлет сюда кого-то, чтобы сообщить мне, что желает моего присутствия.

Падме остановилась, с тоской глядя в глаза мужа. Как не хотелось этого признавать, но он был прав. Если Палпатин пришлет сюда хоть одну живую душу, есть шанс, что они могут понять, что в квартире есть дети. Никто не может ручаться, что они не заплачут в самый неподходящий момент…

- Ты прав, - была вынуждена признать она. – Возвращайся поскорее.

Энакин на мгновение сделал шаг вперед, заключая ее в объятия, прогоняя навязчивый страх, поселившийся внутри Падме…

- Не переживай, - твердо сказал он. – Все будет хорошо.

Через несколько секунд он уже вышел из дома, пропуская в холл еще один поток прохладного воздуха, смешанного с приглушенными звуками дождя.

В душе что-то болезненно скрутило при виде его исчезающей фигуры… Отпускать мужа в лапы Императора решительно не хотелось, однако, она ничего не могла предпринять.

Впрочем, у Амидалы тоже было, чем заняться. Несколько быстрых щелчков по клавишам комма…

- Тайфо, зайдите, пожалуйста.

Еще несколько быстрых щелчков. Необходимо было отправить сообщение ее друзьям-сенатором, в частности, Мон и Бейлу Органе. Наверное, они потеряли ее…

Едва текст ушел к адресатам, в холл вошел Тайфо, привычно сканируя обстановку профессиональным взглядом.

- Я хочу, чтобы Вы уничтожили эту коляску, и по максимуму скрыли присутствие детей в моих апартаментах, - безапелляционным тоном объявила Падме. – Так же я хочу усилить меры безопасности.

- Как прикажете, госпожа, - покорно кивнул Тайфо, удаляясь к своим ребятам.

Возможно, она сделала все, что могла. По крайней мере, безумно хотелось в это верить…

Окружая разум непроницаемыми щитами, Энакин опустился на одно колено перед фигурой в черном. Палпатин был… недоволен? Или наоборот, рад?

Несмотря на огромную Силу, которая струилась в его жилах, он никак не мог понять настоящие эмоции владыки Сидиуса.

Сканируя все клеточки его тела проницательным красно-оранжевым взглядом, Палпатин молчал, по-видимому, выжидая момент для начала разговора.

- Миссия на Мустафаре успешно завершена, Мастер, - первым нарушил молчание Энакин. – Сепаратисты уничтожены.

Молча, ничего не отвечая, Сидиус кивнул. В кабинете бывшего канцлера, а ныне Императора, вновь на несколько секунд воцарилась тишина.

- Неужели тебе понадобилась неделя, чтобы уничтожить их? – наконец медленно проговорил мастер. – Мне казалось, ты закончил все дела за несколько часов.

Силясь, чтобы не отвести взгляд, Энакин выпалил заранее заготовленную фразу.

- Мой корабль был поврежден в поединке с Оби-Ваном Кеноби, учитель. Мне пришлось вызвать Падме на «Нубиане» по комлинку.

Одной фразой он решал все дальнейшие расспросы, уничтожал все сомнения мастера по поводу того, что они с женой исчезли одновременно… Палпатин не знал о том, что Падме беременна, но мог легко догадаться об этом, если дать ему повод.

- Кеноби мертв? - спросил Сидиус, несмотря на то, что уже знал ответ.

Энакин не выказал ни единого следа раскаяния на лице.

- Да, Мастер, - твердо проговорил он.

В зале вновь воцарилось молчание.

- Что ж… Встань, - наконец нарушил затянувшуюся тишину Сидиус. – Я хочу, чтобы ты разобрался с бунтовщиками в сенате.

Энакин нахмурился, делая несколько шагов к столу.

- Вы говорили, что решение о формировании Империи было принято единогласно, - недоуменно объяснил он свое удивление.

Сидиус взял в руки несколько бумаг со столешницы, мельком пролистывая их.

- Всегда и в любом деле будут несогласные, мой дорогой ученик, - объяснил он. – Пока они таятся, опасаясь моего гнева, но я не могу ручаться за то, что будет дальше.

- Имена?

Сидиус покачал головой.

- Имен слишком много… Нужно просеять через мелкое сито тех, кто невиновен, и наказать тех, кто вправду причастен к заговору, - он протянул ему листок, на котором узкой полоской значились фамилии, имена и должности тех, кого подозревал учитель.

Ничего не отвечая, Энакин вгляделся в бумагу, вычленяя из текста знакомые имена.

Бейл Органа…

Мон Мотма…

Гарм Бел Иблис…

Многие другие.

Не желая затягивать, он отсканировал бумагу через датапад, загружая имена в электронную вещицу, откуда они не могли исчезнуть.

- Я займусь этим, - решительно проговорил он.

Сидиус улыбнулся, натягивая в жуткой усмешке бесцветные губы.

- Займись, займись… Только будь осторожен, не переборщи…

Заканчивать фразу он не стал, однако, и так было ясно, что именно не договорил Сидиус. Он знал, что у нового ученика порой безумный, вспыльчивый характер. Нельзя было допускать, чтобы слишком многие были недовольны политикой нового Императора и его ученика, который всегда предпочитал карать, а не щадить.

Пострадать должны были только виновные. Только те, которых и вправду было, за что уничтожать.

- Что-то еще? – вежливо спросил Энакин, стараясь не пускать в голову мысли о детях, что ждали дома.

Раз Падме так просила об этом… Пусть будет спокойна. Он не предаст их тайну огласке. Не стоило лишний раз волновать ее, особенно, после того, что произошло. Она и так пережила слишком многое, чтобы сейчас вновь испытывать нервы на предел.

- Пока новостей нет, - прокряхтел Палпатин, включая свой датапад. – Достаточно с тебя сената.

Вежливо поклонившись, Энакин уже было развернулся к двери, как его оборвал голос, вдруг ставший холодным, как лед.

- И еще… Не нужно от меня ничего скрывать, - осторожно прощупал почву Сидиус, отмечая реакцию молодого ученика.

Тот остановился, кидая мрачный взгляд через всю комнату.

- Как бы ни были плохи дела, я хочу знать обо всем, что происходит в сенате, - закончил прерванную фразу Император.

Кивнув, Энакин направился на выход, изо всех сил подавляя волнение, вдруг поселившееся внутри.

Учитель знал… Или это разыгралась его паранойя? Может быть, Сидиус всего лишь хотел сделать замечание по поводу ситуации в сенате. Или все же?..

Как бы там ни было, нужно было заехать домой, к жене, а потом отправляться по делам. Он не давал Палпатину повода для подозрений, а значит, беспокоиться не о чем.

Стеклянная дверь отъехала в сторону с тихим шорохом, пропуская его наружу.

Почувствовав, что Вейдер покинул кабинет, Палпатин с тихим шорохом отложил бумаги.

Юный ученик что-то скрывал от него, однако, не хотел признаваться в этом никоим образом. Да, когда он намекнул ему на это, тот никоим образом не выказал волнения или страха, но шестое чувство показывало, что здесь не все чисто.

Нахмурившись, он встал с кресла, делая несколько шагов к окну, за которым тучами проносились высотные спидеры.

Да, он получил поистине огромную Империю под свое крыло. Целую галактику… Теперь самым главным этапом было избавление от всех несогласных. Уничтожить их, вырвать всю ересь с корнем, заменяя тем, что было необходимо ему.