…- Мы должны уничтожить или захватить верфи. Это главный поставщик флота для Империи, - яростно, едва сдерживаясь от всепожирающей вспышки гнева, проговорил Энакин. – Если у них не будет флота – война будет окончена не начавшись.

Бейл нахмурился, разглядывая голограммы на датападе.

- Куат слишком укреплен для открытого наступления.

Энакин покачал головой, Силой переманивая прибор, транслирующий картинки на огромный дисплей, висящий перед их глазами, от Бейла к себе в руки.

- Да, верфи Куата укреплены… Но только если атаковать их по всем законам военных действий, - стальным тоном парировал он. – Вся беда их обороны в том, что они рассчитаны на стандартное нападение. Однако, если открыть огонь отсюда…

Резким движением он начертил линию на дисплее, показывая странный, дикий даже для него самого ход. Верфи были отлично защищены от нападения из космоса… Но если зайти со стороны планеты, отключить щит, то они становились беззащитны.

Сердце выстукивало короткий, ломаный ритм.

«Ты ее потерял. Она мертва, как и Иблис».

Все существо сошлось в одной точке… Он должен был, обязан был отомстить, и удар по верфям, которые так ценит Сидиус, лучшее, что можно придумать. Обезглавить военную гидру в зародыше.

Бейл удивленно вскинул брови, переводя взгляд на голограмму, витающую перед глазами.

- То, что предлагаете Вы… - на мгновение он запнулся, всматриваясь в лицо Мон, будто ища в ней поддержки. – Это безумие. У нас нет такой десантной группы, чтобы проникнуть на верфи со стороны планеты.

Губы скривились в странную, будто механическую усмешку.

- Есть. Джедаи уже проникали туда, пытаясь похитить моих детей. Для форсъюзера эти верфи – будто сладкий каф. Я лично возглавлю группу наступления, - безапелляционным тоном объявил он, ставя Мотму в довольно тяжелое положение.

Однако, Скайуокер заранее знал, что она выберет. Воздушным боем может руководить кто-то другой, а вот боем на планете… Десантной группе он был нужен куда больше. Она даже не попыталась возразить хотя бы ради приличия, поставить ему в вину то, что он станет рисковать своей жизнью… Мотма была умной женщиной. Она прекрасно понимала, что его героическая смерть не заставит войска бросить идею Восстания, а наоборот, даже подстегнет их… Так что бояться за то, что он вдруг умрет, было бессмысленно.

Остановившись у ее двери, Скайуокер на мгновение замер, размышляя, как начать разговор. Нельзя просто прийти и заявить, что он улетает на другой конец галактики из-за сомнительной перспективы… Впрочем, проблема была даже не в этом.

Как убедить ее не начинать наступления на верфи? Если Падме вправду жива, это может крайне губительно сказаться на ней. Для начала нужно будет освободить ангела, и лишь затем принимать какие-то действия…

Ответов не было. Не желая тратить драгоценное время попусту, Энакин аккуратно приоткрыл дверь, входя внутрь.

- Возможно, Падме жива, - решил говорить напрямую он.

Все-таки, Мотма не была джедаем. Для нее отношения, что связывали мужчину и женщину, кое-что значили. Более того – Амидала была ее союзником. Может быть, даже подругой…

Мон подняла на него уставшие глаза, отрываясь от кипы бумаг, лежащей на столе.

- Что Вы хотите от меня, адмирал? Мы сейчас не можем пойти в наступление… Вы сами прекрасно это знаете, - не откладывая документа в сторону, проговорила она.

- Я всего лишь прошу совет в Вашем лице отложить наступление до того момента, как Падме будет свободна… и три дня отгула. – Энакин на мгновение запнулся, пытаясь разобраться в своих мыслях, подбирая подходящие слова. – Мне нужно лететь во Внешнее Кольцо, чтобы найти одного джедая, который поможет составить план, как освободить ее.

Маленькая, невинная ложь во спасение. Если сказать сейчас бывшему сенатору, что он даже не знает, жива ли жена – она пошлет его далеко и надолго, а этого Скайуокер не мог себе позволить.

- А причем здесь наступление? – сузила глаза Мотма, будто бы пытаясь уточнить факты.

Мон была твердо намерена стоять на своем до конца. Как, впрочем, и он.

- Вы сами прекрасно знаете, что может сделать с пленными Палпатин… Самое милостивое из всего того спектра возможностей, которыми он обладает – смерть. Я не думаю, что Падме приготовлена именно такая участь, - хрипло проговорил Энакин, из последних сил пытаясь даже не вслушиваться в свои слова.

Он просто не мог позволить себе поверить в то, что Падме жива. От этого тот огонь, что окружал его, отступит. Скайуокер уже привык к нему… Но стоит ему отойти, он вновь поймет, как прекрасно, когда твоя жизнь не состоит из одной лишь боли, как прекрасно, когда мысли по ночам не режут тебя на мелкие кусочки… А потом, когда он совсем поверит в то, что возможно, Амидала вновь вернется к своему Эни, Сидиус разобьет эту надежду на кусочки, и огонь возвратится, только на этот раз пожирая его целиком. Пламя будет куда сильнее – оно разрушит каждую клеточку, погрузит в расплавленную лаву, заставляя гореть все вокруг… И он не выдержит, пустит лед в свое сердце. А если это произойдет… Уже ничто не сможет вернуть Энакина Скайуокера к жизни. Тьма под именем Дарт Вейдер, что дремала сейчас где-то внутри, просто захватит все его существо, признавая свое господство над ним. Этого нельзя позволить.

Аккуратно, будто боясь уронить свое достоинство, согласием, Мотма встала из-за стола, делая несколько шагов к Скайуокеру, замеревшему посреди кабинета.

«Будто хищный зверь, готовый в любой момент сорваться прочь из клетки», - невольно пронеслось где-то внутри, прогоняя по телу нервную дрожь.

- Я дам Вам три дня отгула, адмирал. Я отсрочу атаку на верфи… - произнесла Мон, делая маленькую паузу, за которой должна была последовать плата.

Энакин напрягся, ожидая роковых слов.

- Но когда Вы вернетесь, то как и планировалось, возглавите диверсионный отряд, не дожидаясь освобождения Амидалы, - она подняла глаза на дернувшегося, будто от удара, Скайуокера. – У каждого второго, кто находится на этом корабле, остались родственники, что томятся под гнетом Императора. Мы не можем так долго ждать.

Глубоко вздыхая, будто признавая свое поражение, Энакин прикрыл глаза.

В чем-то Мотма была права… Почти у всех военных, что перешли на их сторону, остались жены, дети, братья. Они не требовали их спасения, освобождения, хотя и боялись за своих родных, их судьбы. Разве мог он ставить себя выше, чем простые рядовые?

Победа достигается только тогда, когда главнокомандующий ставит себя наравне с простыми людьми. Но он ставил себя даже ниже.

Они не уничтожали Ордена, не помогали Сидиусу прийти к власти. Если бы не Энакин и его ошибки, Империи бы сейчас не было. Он сам был виноват в том, что сейчас происходило… Нельзя просто забыть об этом.

- Хорошо, - едва слышно признал Энакин. – Но я полечу на Дагобу один.

Мотма кивнула.

На этот раз был ее черед уступать. Терять такого талантливого тактика и военного, как Скайуокер, было нельзя. В чем-то приходилось идти на уступки… Похоже, он сам не понимал, какую огромную роль играет в Восстании, и на что они готовы пойти ради него. Когда за одним человеком приходит половина имперской армии… За него нужно бороться.

Толстые заслоны, отгораживающие маленький кораблик от огромного, бесконечного пространства космоса, раздвинулись в стороны, даруя проход. Не дожидаясь окончательного открытия, Энакин вывел свой шаттл прочь, в кои-то веки чувствуя маленькую искорку счастья.

Впереди ярким облаком горела надежда. Впереди был его настоящий дом, дом, в котором он провел половину своей жизни. Молочно-белые искорки звезд будто заглядывали в душу. Песня космоса входила в саму его суть, заставляя сердце болезненно сжаться…

Где-то там, в далекой пустоте, сейчас находилась Падме. Он знал, что даже если любимая мертва, то где-то живет ее душа, которая наблюдает за ним, ведет к победе, ведет к доброму и прекрасному будущему… А если жива, то просто помнит о нем и ждет спасения.