Он проснулся в холодном поту и рывком сел. Нет, ему не приснилось: его на самом деле кто-то звал! Канонир поспешно расстегнул молнию и бросился к окну, выходящему во внутренний двор. На серых плитах плаца смутно темнели четыре человеческие фигуры, одна из которых была много ниже остальных.

Между ними что-то произошло, и самый маленький почему-то упал - то ли споткнулся, то ли его сшибли наземь. Вот он поднялся, энергично жестикулируя и размахивая чем-то белым, но тут же снова упал от удара в лицо. На этот раз коротышка поднимался с трудом, уже не размахивая руками, а простирая их в мольбе о пощаде к своим мучителям. Та же отчаянная мольба читалась в каждом изгибе его щуплого, но гибкого и выразительного тела.

Фледвик!

Кейд не нуждался в переводчике, чтобы понять смысл происходящего под окном. Его бывший компаньон тщетно пытался умилостивить палачей предъявлением выданного отцом бомбардиром и скрепленного Золотой Печатью помилования. Один из них выхватил бумагу из рук Фледвика и на его глазах порвал в клочья.

Не имея сил двинуться с места или хотя бы отвернуться, Кейд досмотрел эту жуткую сцену до закономерности финала. Грубо толкнув экс-наставника к стене, трое охранников выхватили оружие и хладнокровно сожгли одновременным разрядом малой мощности верного спутника и доброго товарища канонира на протяжении последних пяти дней. Свершив свое черное дело, палачи разделились. Двое направились к соседней секции здания, а один нырнул в дверь прямо под окнами казармы.

Приступ неудержимой рвоты сотрясал тело Кейда почти минуту, а когда спазмы улеглись, он с мучительной ясностью осознал, что стал свидетелем подлого убийства, осуществленного оружием Ордена и совершенного, без сомнения, по приказу отца бомбардира, собственноручно даровавшего жертве полное прощение каких-то два или три часа назад.

Он также понял, что не существует никакого тайного знания, и никто не думал испытывать его на верность и отвагу. Просто все оказалось ложью, предательством и убийством. А ответственность лежала на плечах живого воплощения Ордена и его гроссмейстера, величайшего и всеблагого отца бомбардира Арля, оказавшегося на самом деле лжецом и лицемером!

Дверь в казарму бесшумно приоткрылась, и темная фигура на цыпочках стала подкрадываться к спальному мешку.

- Уж не меня ли ты разыскиваешь, брат?

Убийца развернулся на голос с похвальной быстротой, но где ему было тягаться с Кейдом? Он вспыхнул факелом, не успев даже понять, что предполагаемая жертва вовсе не спит сладким сном, как его уверяли.

Мозг канонира работал с невероятной четкостью и быстротой. Один раз они уже "опознали" его сожженный труп в Сарральбе, так пускай теперь найдут еще один в его спальнике. Пока еще там хватятся пропавшего убийцу - а ему этот маневр даст возможность выиграть драгоценное время. Затолкав останки сгоревшего брата в мешок, он установил рычажок мощности своего бластера на минимум и беззвучно прошелся лучом по прорезиненной ткани. Если действия убийцы контролировались, звук одиночного выстрела не вызовет подозрений, тогда как второй неизбежно насторожит.

Быстро одевшись в истрепавшееся гражданское платье, Кейд завернулся в слишком узкий для его мощной фигуры плащ убитого марсмена и выскользнул в коридор. Он знал только один выход наружу из этого зловещего места и шел к нему, полагаясь на инстинкт и зрительную память. К счастью, на протяжении всего пути по тускло освещенным переходам и выщербленным ступеням он не встретил ни одной живой души. Он не знал, объяснялось это близостью апартаментов леди Майи или только что совершившимся убийством, да и не задумывался особенно, поглощенный лишь стремлением вырваться на свободу.

Запор на двери, ведущей в покои любовницы Арля, оказался электронным, и канонир справился с ним в два счета. Прихожая была пуста. Запах дыма из курительной трубки леди Майи смешивался с более тонким ароматом, присушим ей самой. На низком столике перед большим, трехстворчатым зеркалом были разбросаны драгоценности и всякие безделушки, вроде той же золотой трубки. При взгляде на эту груду самоцветов и золота Кейд понял, что уже дошел до последних пределов падения, потому что твердо решил все это украсть.

Соборные Дома и другие службы Ордена были для него отныне закрыты. Он пока не представлял, куда направится, но хорошо знал, что без денег пропадет наверняка. Хотя представления Кейда о финансовой системе Империи оставались на уровне ребенка, он еще с детства усвоил, что золото всегда можно обменять на деньги или непосредственно на товар. Протянув руку, он решительно сгреб со столика россыпь блестящего металла и камней и рассовал по просторным карманам плаща украшения и безделушки, оказавшиеся неожиданно тяжелой ношей.

Из прихожей вели три двери. Две были заперты, а третья приотворена. Кейд осторожно заглянул в спальню и обнаружил, к своему облегчению, что леди Майя там одна и крепко спит. Позволив себе на миг полюбоваться точеной головкой на белоснежной подушке, он на цыпочках прокрался к двери, которую покойный Фледвик запер на засов. Канонир не сразу разобрался в простом механизме, но с третьей попытки все же вытащил металлический стержень из пазов. Один раз ему почудилось движение за спиной, и он резко обернулся, выхватив оружие, но тревога оказалась ложной. Женщина продолжала мирно спать, только перевернулась во сне на другой бок.

Кейд протиснулся в открытую дверь и тихонько прикрыл ее за собой. Когда они с Фледвиком пробирались по коридору, тренированный мозг канонира автоматически запоминал все изгибы и повороты, так что сейчас он без затруднений нашел обратную дорогу и через пару минут добрался до пролома.

Как ни странно, часовые с тех пор еще не успели смениться. Только вместо убитого Кейдом марсмена по тому же маршруту расхаживал другой караульный. Судя по его беззаботности, отец бомбардир так и не выполнил данное им леди Майе обещание преподать часовым суровый урок. Вероятно, Арль привык больше полагаться на подручных-убийц, чем на честных воинов, выполняющих свой долг. Прячась в угольно-черной тени входа в Пещеру, канонир разглядывал старательно марширующих часовых с презрительной жалостью. Их парадные церемониальные униформы сияли нашивками и позолотой в свете арочных фонарей и в серебристых лучах месяца.

"Глупцы!" - подумал он, но тут же со стыдом вспомнил, что сам был таким же глупым и наивным, начиная с шестилетнего возраста и заканчивая событиями последнего часа.

Выбраться из Пещеры было неизмеримо легче, чем в нее проникнуть. Тем более Кейд отлично знал, что лежит по ту сторону узкой полоски охраняемого периметра: несчитанные акры земли, заросшей высокой травой, в которой человек может скрываться хоть до зимы. Человек. Он впервые подумал о себе как о человеке, а не канонире.

Часовые ничего не увидели. Только быстрая тень мелькнула в полумраке, мгновенно исчезнув в зарослях травы и кустарника. Скатившись в небольшую ложбинку, надежно прикрытую густой растительностью, Кейд некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь, не поднялась ли тревога. Все было тихо. Он отполз подальше, спустился с пригорка, потом встал на ноги и пошел, уже не скрываясь, по направлению к реке.

Беглец знал, что очень скоро ему придется решать, куда податься, но момент для принятия решения еще не наступил. Балтимор и Абердин лежали в одном направлении - к северу, пока же ему предстояло для начала перебраться через Потомак. К берегу он вышел через несколько минут и остановился в раздумье. Пересечь реку вплавь он не мог. "Водяные крылья", с помощью которых он переправил днем Фледвика, сейчас не годились - слишком тяжел был груз золота в карманах Кейда. Расставаться же с ним в его планы не входило.

За неимением лучшего он зашагал вдоль берега, высматривая какое-нибудь бревно, достаточно большое, чтобы удержать его вес, и достаточно маленькое, чтобы им маневрировать. Было бы неплохо найти неохраняемый мост, но на такое везение рассчитывать было трудно. Небо на востоке чуть порозовело, предвещая скорый рассвет, а канониру все никак не удавалось найти ничего подходящего. Внезапно он услышал чьи-то сердитые голоса, доносящиеся из-за небольшого холма прямо по ходу. Насторожившись, Кейд нырнул в траву и ползком подобрался поближе, чтоб послушать, о чем они говорят.