Я благоразумно молчал — Джулиан был абсолютно прав.

Напротив нас находились французские окна — растениям требовалось освещение, и поэтому я мог наблюдать невероятный контраст остывшей по осени природы и буйство жизни здесь за стеклом.

— На самом деле, Энди, в ритуале нет ничего ужасного. Просто вы должны закрепить свои чувства при свидетелях.

— Закрепить чувства?

— Лас должен овладеть тобой на глазах у круга вечных. Затем вы произнесёте клятвы и обменяетесь кровью. Вампиры убедятся, что ты действительно лойде, когда твоя кровь наделит его силой и вечностью, и признают Ласа новым членом круга. Ничего особенного, — пожал плечами Джулиан.

Из моей руки выпала фарфоровая чашка, разлетаясь на сотни мелких осколков.

========== И ещё кое-что ==========

От шока я не мог выдавить из себя ни слова.

— Ох, Энди, — недовольно насупился Джулиан, словно у него был для этого повод. — Ты зря придумываешь себе страхи. Ничего такого, все просто убедятся, что ты действительно лойде, и Лас тот, для кого поёт твоя кровь.

Я молчал.

— Это очень древний ритуал, когда пара признает друг друга на века, и потому такое знаменательное событие принято делить с теми, кто станет окружать вас не одну тысячу лет.

— Нас? — каркнул я, плохо владея голосом.

— Вас, — повторил Джулиан.

— Но разве я… не одну тысячу лет?

Мысли никак не могли выстроиться в цепочку.

Джулиан хмурился некоторое время.

— Не очень понимаю, что ты имеешь в виду.

Мне понадобилось сделать над собой усилие, чтобы продолжить:

— Вы сказали, — с натугой начал я, — станут окружать нас не одну тысячу лет… но разве я буду с Ласом так долго?

— Естественно, — чуть не всплеснул вампир руками, но вовремя удержался. — Думаешь, хотя бы один из вечных согласился на испытание временем в одиночестве, вынужденный наблюдать, как его родные и близкие, его друзья, а затем их дети и внуки уходят один за одним? Думаешь, кто-нибудь согласился бы пережить своего лойде?

Джулиан выглядел искренне поражённым, но очень скоро взял себя в руки.

— Прости, Энди, я понимаю, что для тебя наша жизнь — тёмный лес. Но слышать подобные предположения тому, кто жил по этим законам с рожденья, немыслимо.

Каждому из нас в детстве рассказывают несметное количество сказок, в половине которых прекрасный принц встречает своего лойде. Каждый знает, какое это чудо, но только единицам доступно счастье вкусить кровь поющего. Невероятное стечение обстоятельств, удача, судьба, называй как хочешь. Но укусить предназначенного тебе судьбой из миллиардов живых существ, в общем, почти невозможно.

А вот Ласу повезло. Он отыскал тебя.

Джулиан налил себе немного чаю, позволяя мне блуждать в собственных мыслях и страхах.

— А ты боишься и трясёшься только потому, что один раз за вами будут наблюдать те, кто пережил эпохи. Вряд ли им так уж интересно, — хмыкнул он. — Всё дело в человеческих взглядах и нормах морали, которые ты усвоил с детства. Я могу тебя понять, но подумай обо всем шире…

Джулиан говорил что-то ещё, но я не слушал… просто не мог различить слова…

Я. Буду. Жить. Вечно.

По сравнению с этим дурацкая интимная подоплёка выглядела сущей мелочью.

— Энди, Энди, — засуетился вокруг меня старший омега. — На вот, попей.

В руках оказался стакан воды.

Наверное, для вампира во всем этом не было ничего особенного, кроме предвкушения новой жизни, благ, даров, почёта и уважения. Но для меня всё выглядело так, словно через пару дней мне предстояло отправиться на другую планету, о жизни которой я почти ничего не знал, и провести там ВЕЧНОСТЬ.

Было страшно. Я не был к такому готов.

Это значит, что однажды мне предстоит увидеть смерть отца?

С другой стороны комнаты послышался шум. Уверенный шаг по идеально гладким плитам наполнил комнату. Через несколько секунд, в части коридора, просматриваемой с нашего места, показался Лас.

Он выглядел взволнованным. На лице отчётливо читалась тревога. Стоило ему заметить нас, как он ускорил шаг.

Оказавшись напротив, вампир опустился передо мной на колени.

— Энди, — тихонько произнёс он, понимая что я уже всё знаю. Взял мои руки в свои и принялся целовать.

Джулиан тихо вышел.

— Энди, ничего не будет, если ты не захочешь. Я готов прожить человеческую жизнь. В этом нет ничего страшного, — спокойно говорил альфа.

Когда я согласился на ритуал ради Ласа, я, скорее, думал о том, что вампир не сможет жить в бедности, изнуряя себя трудом. Он привык совсем к другой жизни. И поэтому я решил изменить свою.

Но ведь всё обстояло не совсем так. Несмотря на сказочные слова о вечной жизни, Ласу, как и мне, однажды предстояло потерять всех, кто дорог.

— Ты боишься? Боишься вечности? — спросил я, понимая, насколько важен будет для меня ответ.

Лас не спешил говорить, раздумывая. Кажется, я оказался прав, для него выбор тоже был не из лёгких.

— Отчасти, — признался он, протянув: — ве-е-ечность. Звучит здорово. Только я плохо себе это представляю.

— Мы всех потеряем.

Вампир скорбно кивнул, словно уже не раз представив это.

— Кроме друг друга.

— Но ведь мы сможем избежать этого и, в то же время, быть вместе.

— Ты прав, Энди. И поэтому я не согласен с отцом и папой. Я не считаю, что стать изгоями и не увидеть смерти своих детей так уж ужасно.

Только сейчас я осознал, что Лас не так уж горит честолюбием.

— Тогда зачем это делать? — Он должен был подумать об этом.

— Вечность даст нам массу возможностей изменить жизнь к лучшему.

Видя, что я в растерянности, альфа продолжил:

— Не буду говорить обо всем, что вертится в моей голове. Но тот случай с Ричем, — он сжал мои руки сильнее. — Среди нас множество тех, кто не желает соблюдать закон. Есть и такие законы, которые я бы сам с удовольствием извёл, но я обычный вампир, Энди, несмотря на то, что наша семья имеет влияние. Этого недостаточно, чтобы что-то изменить. Вечность — ключ, — он сделал паузу. — Только я не уверен, что хочу открыть эту дверь.

Как ни странно я понимал, о чём говорит Лас. Вряд ли в свои восемнадцать человек или вампир желает принять непосильную ношу до конца своих дней.

Отказаться мы уже не сможем.

— И я точно знаю, что вести тебя туда, куда не знаю дорогу сам, не хочу. Только вместе, Энди. И только если ты захочешь.

Я думал, мне повезло, когда такой альфа, вампир и красавец, ответил мне взаимностью. На самом деле, мне повезло встретить того, кого заботило моё мнение. Кто хотел быть мне равным, не превращая в жалкое зависимое приложение к собственному статусу. Мне невероятно повезло. Я понял это только сейчас.

— Мы можем не спешить?

— Конечно, — Лас слегка замялся. — Только мы не сможем… ну… быть очень близки. Ритуал требует чистоты. Если лойде был тронут раньше, боль во время Признания будет нестерпимой. Говорят, что ощущения сравнимы с тем, будто горишь изнутри.

Слова Ласа привлекли всё моё внимание.

— У меня было такое чувство, когда укусили те… в подвале.

На лице Ласа отразилась мука.

— Когда меня кусал ты, боли не было, — поспешил поделиться я.