Короче говоря, турпоход в одиночку, индивидуальное выживание на природе. Командами ходить нельзя.
Будучи горожанином в неизвестно каком поколении, с лесом я знаком не слишком хорошо. Так, пару раз выезжал на рыбалку с ночевкой, ну и на шашлыки с пацанами каждый год выбирался. Поэтому решил обратиться за советом к мудрому опытному человеку, потому как с первого раза квест проходило не более трети игроков, а умирать, пусть и в игре, не хотелось. Говорят, это больно.
- Что, «лесную жизнь» наконец-то ввели – понимающе закивал дядя Сережа. – Давно пора.
Он приходился мне дальним родственником со стороны отца и периодически навещал нас с матерью, привозя разные забавные штуковины. Работа в МЧС позволяла ему бывать в разных местах, даже на окраине Солнечной системы людей спасать доводилось, так что в предмете разбирался.
- Какую лесную жизнь?
- Серия новых сценариев, написанных по нашему заказу – пояснил дядя Сережа. – Решили сократить число квестов на гражданскую оборону, взамен увеличив долю нашего министерства.
Оказывается, школьная программа и сценарии игр пересматривались раз в десять лет. Иногда чаще, как во время буддийского джихада или Огненной революции, когда резко выросла активность террористов. Состояние программы отражало влияние того или иного министерства и ведомства – чем больше «профильных» квестов удалось пропихнуть, тем круче нынешний руководитель структуры. Неудивительно, что чиновники рубились за сценарии насмерть.
- Собаки у тебя нет?
- Нет, питомцы только в большом мире доступны.
- Избушки, строения по дороге есть?
- На форуме писали, ничего такого.
- То есть ночевка в лесу – кивнул дядя Сережа. – Понятно. Знаешь, в реале я бы тебе рекомендовал вообще не спать. Одну ночь перетерпишь, а бодрствующего человека зверь вряд ли тронет. Но раз уж тебе придется из вирта выйти, причем считается, что в это время персонаж спит, то сделай лучше так…
Девятнадцатый уровень. Три месяца и двадцать девять дней игрового времени.
Успел. Впритык, но успел.
Гадский навык «боевое искусство» дался мне большой кровью, причем и в прямом, и в переносном смысле. За время обучения я несколько раз неплохо получал по носу, сломал кисть, о растяжках и потертостях не говорю. Под конец срока думал плюнуть на все и превысить четырехмесячный лимит, но каким-то чудом сумел собраться и занимался без перерывов. Счастье еще, что задания выполнять было не обязательно – денег и опыта хватало, в сумке лежат четыре учебные книги с неизученными заклинаниями. Вообще с магией сложилась забавная ситуация: я, будучи по классу магом, владел всего шестью заклинаниями (правда, хорошо прокачанными), но львиную долю времени тратил на обучение базовым навыкам воина. Поэтому выносливость и сила выросли едва ли не вдвое по сравнению с запасом маны.
Я бросил взгляд на таблицу характеристик, пробежался глазами по навыкам, скривился, вспомнив вчерашний экзамен. Кузнец Иван, кем бы он ни был, к своим обязанностям наставника отнесся со всей серьезностью. Спрашивал с нас, его учеников, строго. И больно. Экзамен обошелся мне в рассеченную губу(рукопашка), отбитый хребет (палка), гематому на плече (дубинка) и две неглубокие раны на груди (нож и меч). Тем не менее, результат мне засчитали, и обучение признали завершенным. Стоят такие муки пяти единиц характеристик? Нет, однозначно не стоят. Жалею я, что прошел обучение?
Нет, не жалею.
Знать, что ты выдержал, в чем-то себя преодолел – вот ради этого стоило горбатиться.
Даже в чем-то жалко тех парней и девчонок, которым жизнь такого урока не преподнесла. Они просто играли, повышали уровни, совершенствовали умения и, скорее всего, проводили время в игре куда веселее. Счастливые. Ну, может, все у них впереди. Разработчики постараются.
Интересно, какие еще уроки приготовила нам Игра?
Скоро узнаю.
Детство в Яслях закончилось. Я стою перед затянутой туманом аркой и готовлюсь выйти в большой мир.
На вызовах
- Да что за ночь сегодня такая? – Борис, едва войдя в комнату, принялся ругаться. Даже заляпанные чем-то коричневым бумаги на стол не кинул, а размахивал ими в воздухе, словно знаменем. – Вызов за вызовом, и все идиотские! Сначала та дура насчет ребенка, теперь вот наркоманы какие-то. Все, увольняюсь!
Постольку, поскольку обещание уволиться от Бориса поступало примерно один раз в неделю, крик души был проигнорирован. К слову сказать, никакой он не Борис, а самый настоящий Барак, сиречь «молния» по-еврейски. Просто после избрания некоего афроамериканца президентом самой демократичной страны в мире пользоваться настоящим именем на закрепленной за подстанцией территории стало как-то некомильфо, да и основная клиентура – алкоголики – реагировала неадекватно.
- Какая дура? – без особого интереса поинтересовался Иероним
- Да та, с ребенком – отмахнулся младший коллега. – Адинка вызов приняла, не сообразила, что мы детьми не занимаемся, ну и пришлось мне отдуваться. Причем впустую смотался, вот что обидно! Мальчишка орет, зубы режутся, температура тридцать семь. А эта ведьма решила, что он помирает, и давай названивать!
- Главному говорил?
- Толку-то с того? Будто не знаешь, чья она дочка?
Адина Уфир, недавно принятая и потому неопытная диспетчер, отчаянно боялась ошибиться и принимала практически все вызовы – даже те, принимать которые не стоило бы. Не понимала, что с такой фамилией увольнение ей не грозит. Любимый дедушка в системе здравоохранения пользовался весом и занимал должность, позволявшую отпускать родственнице почти любой грех.
- А что за наркоманы?
- Золотая молодежь – Борис презрительно сплюнул на пол. – Развлекаются на папочкины деньги. Ульянова, двадцать, квартира шестьдесят. Представляешь: вхожу в комнату, табачный дым - коромыслом, в углу кто-то блюет, в другом углу троица обжимается. А фигурант лежит на полу и уже не дышит! Во прикол был бы, если бы откачать не удалось… Ты что пишешь?
Иероним отложил в сторону заполненный бланк и потянул к себе следующий.
- Мишка пять ампул святой воды посеял. Готовлю отмазки.
Борис присвистнул. «СВ-2012», как и все наркотические препараты, находился на строгом контроле, за каждый случай применения старшему смены належало расписываться аж в трех журналах. Причем могут и анализ из остатков взять - не разбавляли ли. Даже за одну ампулу полоскали мозги изрядно, за пять могут в «куда надо» сообщить и срок впаять.
- Где это он так?
- Сам не знает. Говорит, вечером в сумку клал, а на следующую ночь, когда понадобилось, в отделении было пусто. Он сейчас в соседней комнате страдает, пытается вспомнить, не подходил ли кто.
Намечавшийся обмен мнениями прервал звонок настенного коммуникатора, молоденький женский голос объявил:
- Пролетарская, сорок два. Ноль три, шесть-шесть-шесть, на вызов, плохо с сердцем.
- У Ивана Яфетовича-то? – недоверчиво хмыкнул Иероним, тем не менее, вставая из-за стола. – Да он нас всех переживет.
Несмотря на выраженное вслух недовольство, задерживаться на станции он не собирался. Во-первых, диспетчер приняла вызов, а сейчас была его очередь. Во-вторых, хотелось размяться после писанины. В-третьих, этот адрес он навещал часто и успел сдружиться с могучим стариканом, несмотря на древний возраст не утратившим чувства юмора и остроты ума. Да и здоровьем дедушка отличался отменным. Просто жил он в одиночестве, скучал, вот и искал время от времени собеседника в самых разных местах и сферах.
- Все, я пошел.
Высокая, закутанная в глухой темный балахон фигура исчезла, будто ее и не было.
Сидевший в кресле старичок, последние четыре десятка лет проживавший по адресу улица Пролетарская, дом сорок два, квартира четырнадцать, с удовольствием наблюдал за наливающимися краснотой линиями пентаграммы. За границей рисунка сгущалась темнота. Наконец, вызов завершился, и облаченный во мрак демон блеснул алым взглядом из глубины капюшона. Недовольно посмотрел по сторонам, выискивая, где бы присесть.
