Вот и хорошо. Не в моем положении с ксеношоком бороться.
- Да это и не важно – продолжала она. – Судя по описанию, ты провалился в природный канал пульсирующего типа. Явление редкое, но далеко не уникальное и хорошо изученное. Вот твой мир – он да, он интересный. Говоришь, магии нет совсем?
- Если не считать всякого рода шарлатанов.
- Ну, такие и у нас есть – Саша о чем-то напряженно размышляла. – Надо же! Настоящая «тяжелая» реальность. Давненько о них ничего не слышали.
- А спецы по этой теме есть? Кто-нибудь, кто знает, как в них проходить можно?
Меня больше волновала практическая сторона вопроса.
- В твоем возвращении нет ничего сложного – думая о чем-то своем, заверила спутница. – Если место расположения канала известно, то открыть его с нашей стороны – пара пустяков.
Мы оба надолго замолчали. Какие мысли крутились в симпатичной, несмотря на особенности строения, головке Саши, не знаю, а сам я мучался вопросом – сумею ли отыскать ту рощицу, в которую меня здесь закинуло. Вроде бы, должен. Место приметное, да и некое чутье, появившееся после контакта с той малоприятной коричневатой порослью, подсказывает, в какую сторону идти.
Суп наконец-то дошел до кондиции, Саша сняла его с костерка и поставила на землю – остывать. Прищурилась, глядя на меня.
- Слушай, зеленый, расскажи про свой мир. В нем можно лет шесть переждать?
- Зеленым я здесь стал, после контакта с местной флорой. В нормальном виде мы белые, или желтые, или черные – в зависимости от расы. Хочешь в гости намылиться?
Женщина слегка пожала плечами.
- Мне нужно где-то спрятаться ненадолго, выждать самое опасное время, пока поиски не утихнут. Лес обложен, идет война, к родне за помощью обращаться нельзя – выдадут – а неизвестный мир вполне может стать подходящим убежищем. Так почему бы и нет?
Я невольно улыбнулся. Рассуждает она правильно, но стоит представить, сколько внимания привлечет ее внешность…
- Наш мир сильно отличается от вашего. И в плане развития, и социального устройства, да просто культурные ценности и нормы поведения другие. Там, к примеру, ты при постороннем мужчине голышом разгуливать бы не смогла.
- Я полагаю, ты поможешь на первых порах.
Мимика у нее отличалась от человеческой. Тем не менее, ехидное выражение, возникшее у Саши на лице, опознавалось безошибочно. Поэтому я невольно напрягся, слушая, с каким наслаждением она преподносит следующую новость:
- Кстати сказать, у нас тоже не принято обнажаться при чужаках. Но ты же не посторонний, при тебе можно. Муж все-таки.
Я почему-то сразу поверил, что она говорит всерьез.
Вы можете сколько душе угодно избегать неприятностей или готовиться к ним: сидеть дома или ходить в походы, избегать физических нагрузок или заниматься паркуром, пытаясь стать более ловким и прыгучим, можете жить серой мышкой или укреплять власть, подчиняя окружающих. Ваше право. Если судьба захочет над вами подшутить – она над вами подшутит, и ничего поделать нельзя. Древние не зря считали скверную тетку сильнее прочих богов.
Вот и я влип, что называется, на ровном месте. Отъехал от дома родителей, припарковался у обочины, чтобы ответить на телефонный звонок, потом вышел, хотел зайти в ближайший магазин за хлебом, сделал шаг от машины – и все. Провалился в серую хмарь, лишенную ориентиров. Впрочем, испугаться или растеряться я не успел, практически сразу вывалившись в недружелюбно встретивший жертву колючий куст.
Лес. Не наш, русский – чужой. Недоброе, давящее ощущение, полная тишина, даже насекомых не слышно. В голове пусто, с языка сами собой непроизвольно слетают матюги.
Не знаю, сколько я тогда простоял неподвижно, осмеливаясь только глазами по сторонам стрелять. Наверное, долго, раз птицы успокоились и снова принялись петь. Когда начал понемногу соображать, выпутался из куста, оставив клочья одежды, и стал более вдумчиво осматриваться вокруг. Первоначальное впечатление только усилилось. Незнакомые деревья, непривычные запахи, странные звуки… Очень хотелось убедить себя, что нахожусь где-нибудь в Африке или Южной Америке, однако чутье запрещало надеяться на такой удобный вариант. Оно орало голосом толстого негра-сержанта из американского боевика, прямо в ухо: «Ты стал долбанным попаданцем!»
После короткой, но бурной истерики принялся думать, что делать дальше. Следов прохода в родной мир не обнаружилось, мое тело словно возникло из воздуха, и никакие попытки пройти спиной вперед или попрыгать на месте вернуться к любимой машинке и вонючему городскому воздуху не помогли. Вскоре стемнело, на передний план вылез вопрос выживания. Пришлось перестать маяться дурью, кое-как взять себя в руки и начать действовать осмысленно. Не скажу, что получилось хорошо, однако я хотя бы попытался. Тем более, что мне здорово повезло – дома заканчивалась зима, а здесь был теплый сезон и дефицита тепла я не испытывал.
В отличие от недостатка сна.
Почему меня не сожрали первой же ночью, сказать затрудняюсь. Повезло, наверное. В следующие ночевки я старался забраться повыше и прикрутиться к веткам покрепче, чутко реагируя на каждый шорох. Лихорадку тоже перенес на дереве, правда, Саша утверждает, что скрутившая меня зараза на самом деле растение-паразит, таким необычным способом размножающийся. Может, она и права. Утром первого дня в новом мире меня обстреляло колючками нечто вроде гипертрофированной росянки, причем снаряды довольно шустро зарывались под кожу, выковырять удалось не все. Температура поднималась медленно, налицо были признаки отравления, постоянно хотелось жрать… Короче, я понял, что своих пещерных предков здорово недооценивал.
Примерно на третий день к вечеру я свалился в бреду, чтобы очнуться в слегка проапгрейденном виде. Сколько валялся, не знаю, но думаю, что не долго – лежка выглядела не слишком примятой. Хотя следопыту вроде меня в таком вопросе доверять не стоит. С тех самых пор мой организм обзавелся светло-зеленым цветом с небольшой способностью к мимикрии (то есть долго на одном месте сидеть надо и в лесу, чтобы пятна правильно сформировались) и неким чутьем, отвечающим за навигацию. Только приводило оно в места странные, если не сказать больше. Я последовательно посетил ту самую полянку, на которой оказался по прибытии из дома, обстрелявшее меня дерево-куст, на сей раз спокойное, и еще несколько столь же любопытных мест. Попутно избежал пары-тройки неприятных встреч с агрессивной фауной и флорой.
Везде, где я побывал, ощущалось нечто. Некое напряжение. Будто рядом есть что-то невидимое, нематериальное, но тем не менее вполне реальное. Вот только пользы от этого…
Блуждания, в процессе которых я медленно приближался к невысокой каменной гряде – если идти все равно куда, то почему бы не пойти к ближайшему ориентиру? – окончились плачевно. Я свалился в реку и, поскольку на воде держусь уверенно, но плаваю медленно, не справился с потоком. Меня затянуло в подземный грот. Пробудь организм без воздуха еще хотя бы минуту, точно бы задохнулся, а так – ничего, откашлялся, встал и попытался найти выход. Конечно, исследовать подземелья одному, без снаряжения и еды глупо, но не стоило и пытаться вернуться на поверхность тем путем, каким вошел. Тем более, что высота коридоров превышала человеческий рост и камень кое-где носил следы обработки. Я, помню, еще приободрился слегка.
Говоря языком политиков, «за исключением незначительных мелочей, ожидания оправдались». То есть заблудиться я заблудился, но отчаяться не успел. Даже вздремнул на полу, собрав в кучку побольше мха и закусив пойманной в маленьком озерце слепой рыбешкой. К слову сказать, сырая рыба на вкус вполне ничего, или мне так с голодухи показалось? Отдохнув и умывшись, снова принялся искать выход, оставляя стрелки на стенах. Несколько раз падал, поскользнувшись, причем один раз крайне неудачно. Минут десять валялся, свернувшись в клубок и, подвывая, массировал пострадавшую мужскую гордость.