В общаге Ольга уже давно проснулась, и узрев меня, молча уставилась квадратными глазами.
– Сначала душ, – отмахнулась я, сняв куртку и расстегнув кобуру.
Теперь глаза соседки стали как две большие плошки, совсем круглые.
– Потом, – повторила я, взяв полотенце и юркнув в душ.
Водные процедуры окончательно взбодрили, от недавней слабости не осталось и следа.
– Ну? – тут же пристала Ольга. – И куда это ты моталась, с Тимкой, да?
Я хмыкнула, услышав, как она назвала белобрысого. Надо же, уже Тимка. Интересно, Вердену бы понравилось такое имечко?
– По делам, – кратко ответила. – Честно, Оль, решала личные проблемы.
– А-а, – протянула Грановская и замолчала.
Я подняла брови, смерив её взглядом, и не удержалась от ухмылки.
– И где отчёт о постельных подвигах красноглазого? – ехидно поддела соседку.
Увидев, как стушевалась Ольга, я сильно удивилась.
– Что, так всё плохо? – осторожно спросила, кажется, впервые за время нашего знакомства видя соседку в замешательстве, подозрительно смахивающем на смущение.
– Он сказал, ты и так знаешь, – буркнула она, покосившись на меня с неопределимым выражением на лице. – Вдаваться в подробности не стал, но просил передать, что никакой рассказ не заменит личного опыта. Чёрт, Сонь, с кем мы связались? Как он просёк, что я ради тебя только старалась?! – нервно выпалила она и прерывисто вздохнула, явно встревоженная всей этой ситуацией, слегка отдающей абсурдом, на мой взгляд.
Я покачала головой и пожала плечами, не видя причин для паники, если честно. Просто Верден – чертовски хороший психолог и к тому же проницательный. О том, что он может чувствовать меня на расстоянии, и стены ему не помеха, сообщать не стала, посчитав, что это слишком личное и вообще, не моя тайна.
– И чего, тебя его просьба молчать остановит? – насмешливо поинтересовалась я у Ольги.
Стало любопытно, с какой такой радости всегда бойкая и уверенная в себе Грановская слушается Вердена. Соседка наклонилась и тихо спросила, глядя мне в глаза:
– А ты уверена, что он сейчас не стоит за дверью и не слушает? – выдохнула она. – Или на ауры наши не смотрит, м-м?
Признаться, это её предположение окатило, словно ведром ледяной воды. Я подпрыгнула, уже почти на автомате просканировав пространство: так и есть, гад, даже не скрывается!! Возмущение плеснуло в голову горячей волной, я подлетела к двери в общий коридорчик, распахнула её и с яростью уставилась на небрежно ухмылявшегося упыря, стоявшего, прислонившись к стенке и скрестив руки на груди.
– Ты… – задохнулась от переполнявших эмоций, лихорадочно перебирая, что бы такое сотворить, чтобы запомнил надолго.
– Со-о-о-онь, – тихо протянул противный Верден с серьёзным видом. – Ты только что выложилась по полной, а у меня сил достаточно, и я не шутил утром, – вот скотина, как легко разгадал мои намерения! Тоже мне, нашёлся, проницательный! – Ольга, если ляпнет тебе хоть слово, в ближайшие дни из сортира не выйдет. Расстройство желудка – страшная вещь, между прочим, – небрежно добавил он без тени улыбки.
Я сначала не поняла, а потом сложила два и два и выпала в осадок: он что, втихаря от меня начал осваивать основы гипноза?! Ничем иным его заявление не могла объяснить, потому как привязать реакцию организма на мысли в сознании – это уже заява на ментальные штучки. Так и до полного С класса недалеко.
– Тва-а-а-а-арь, – протянула я, сверля его взглядом. – Играешь, да? – процедила сквозь зубы, нехорошо прищурившись и не собираясь так просто сдаваться.
– Я?! – Верден очень искренне удивился. – А кто тут затеял нелепые проверялки, а? Да ещё и за моей спиной? – с ироничной усмешкой поинтересовался он. – Между прочим, я оскорблён до глубины души твоими сомнениями в моей состоятельности, как мужчины! Не хочешь сама проверить, кстати? – голос Вердена стал тише, как-то глубже, что ли, и в памяти разом всплыли ночные ощущения.
Нервно сглотнув, я захлопнула перед его носом дверь и перевела дыхание. На что надеется, что сама приду?! Ща-а-а-аз, бегу и тапочки теряю! Вернулась в комнату и плюхнулась на кровать, сердито поджав губы. Ну откуда такие скотины берутся, а! Как не бывало утреннего перемирия, Верден вернулся к своей отвратительной нахальной манере и пошлым намёкам.
– Сонька, что он тебе сделал? – с любопытством спросила Ольга. – Ну, ночью? Сделал же что-то, да, иначе с чего бы ему заявлять, что ты знаешь?
Зыркнула на неё, ничего не ответив, потом молча переоделась, сунула наушники, врубила музон и ушла гулять. Если этот ушлёпок красноглазый попрётся за мной, плевать на его угрозы, обеспечу расстройство всего организма по полной. Чтоб знал, как доставать.
Я до вечера шлялась по городу, время от времени заходя в кафешки и оттаивая за бесконечными чашками кофе. И думала, думала, думала… За эти месяцы, проведённые в Институте, Вердену удалось сделать большое дело: я избавилась от страха, занозой сидевшего глубоко внутри, от страха перед слишком близким нахождением рядом мужчины. Конкретнее, страха перед насилием. Ведь меня и обнимали, и даже целовали, и ничего, действительно не умерла, даже что-то приятное в этом было. Иногда. А вчера… Чёрт. Из головы не выходили ощущения, навязанные Верденом, и раскладывая по полочкам свою реакцию, я вынуждена была признать: было здорово. Ну, в смысле, непривычно, ново, в чём-то пугающе, потому что не до конца понимала, что происходит, отчего тело вдруг взбрыкнуло и так предательски повело себя. Но блин, приятно. И самое страшное, после честного вопроса самой себе, а хотелось ли продолжения, ответ был: да. Однозначно. Тут примешался и чисто академический интерес – правда ли, что в книжках пишут, что это настолько кайфно, и разбуженные инстинкты, направленные в правильное русло одним не в меру шустрым и умным недовампиром, и вплавленная в характер чуть ли не с детства привычка решать проблемы самостоятельно.
Николаич в чём-то прав, оставлять на самотёк не вариант. А ну как на каком-нибудь задании меня в углу зажмут, что, тоже от паники голову потеряю и пожгу нахрен и своих, и чужих? Наверное, уже стоит наконец покончить с этими дурацкими метаниями? Пока не пойму, что ничего страшного в обычном в общем-то деле нет, проблема будет пускать корни всё глубже, и кто знает, во что может вылиться. Конкретно моя неприязнь к Вердену? А на чём она основана, на воплях интуиции? Так пока оная молчит, и уже давно. Уснула, или смирилась с тем, что всё так, как есть? Да, он выводит меня из себя, бесит его нахальство и превосходство, потому что сама такая же нахальная и вредная, но ведь реально, на свободу вроде не посягает. Вроде. Ну а то, что связь там какая-то между нами – потрясу Николаича при случае, вдруг дельное что подскажет. Кстати, может, действительно, переспим, и эта связь исчезнет, ведь одна ночь ничего не изменит между нами. Чувства не вспыхнут, я не упаду в его объятия, как переспелая груша, он не потащит в загс. Работать-то с ним мне сегодня понравилось, если уж быть откровенной.
Когда за окном очередной кофейни стемнело, а у меня кофе уже в глазах плескался, и от выкуренных сигарет горло саднило, я направилась обратно в общагу. Пока дойду от Невского, часа полтора-два пройдёт, проветрюсь, успокоюсь, да и спать, наверное, завалюсь. Народ наверняка бухать продолжит, а я сегодня перенапряглась, да ещё стопудово Николаич завтра на ковёр вызовет. Расплатилась, вышла на морозный, свежий воздух, поёжилась и быстро зашагала в сторону Петроградки. Любила я пешком гулять, и сейчас соваться в душное метро не хотелось. Времени девять, к одиннадцати буду дома.
…Общага ожидаемо пошла на второй виток празднования Нового года, опять гремела музыка, шатались пьяные и весёлые личности и компании, на нашем этаже всё точно так же. Проходя мимо двери Верденовской комнаты, покосилась, но сканировать не стала – больно много чести, постоянно отслеживать его местонахождение. В комнате Ольги не было, только горел ночник. Сняла куртку, оставшись в джинсовой рубашке и тонком свитере с воротом под горло, я уселась на кровать и попробовала отвлечься, включив ноут и углубившись в инет. Зевнула, протёрла глаза, плюнула на всё, да и решила таки лечь спать. Рассеянно почёсывая в затылке, поплелась чистить зубы… Да вот только прошла мимо душа и решительно направилась к двери в комнату Вердена. Ёрш твою медь, альбинос хренов, ты выиграл. Но только одну ночь! И никаких игр в «мой парень-моя девушка»!
