Студенты зашушукались, поглядывая на мою скромную персону, а я почувствовала себя неуютно от такого пристального внимания и поёжилась. Взгляд Вердена прожигал дырки в спине, и боюсь даже предположить, какие мысли бродят в его голове насчёт меня. И как потом с последствиями этих мыслей бороться.

– Я стрелять не умею, – брякнула первое, что пришло в голову.

Народ нервно заржал, и у меня тоже вырвался смешок.

– Стрелять, – Николаич вздохнул и покачал головой, потом проворчал: – Боюсь представить, что в тире будешь творить с такими способностями. Так, – он подумал и решительно заявил. – Составлю для тебя индивидуальную программу обучения, после физкультуры зайдёшь ко мне в кабинет, – оглянулся на остальных студентов, ловивших каждое слово, и я тихонько перевела дух. – Чего сидим, кого ждём? – бодро поинтересовался Николаич. – До конца пары ещё двадцать минут, живо дышать и расслабляться!

– А в туалет можно? – пискнула рыженькая пышечка, кажется, Наташа.

Препод поднял брови.

– Иди, расслабь хотя бы сфинктеры, – милостиво кивнул он. – Раз всё остальное пока плохо получается.

По классу снова пронёсся смешок, но стих, едва Николаич обвёл всех пристальным взглядом. Народ послушно закрыл глаза и задышал, настраиваясь на упражнение.

– Соня-а-а-а-а, – раздался за спиной протяжный, негромкий голос Вердена, и захотелось повернуться к нему и съездить ему в ухо. Ну, так, для профилактики. – Какой ты разносторонний человек, оказывается.

Да блин, компот, достал, а! На способности мои, значит, запал? Вампир, что ли, энергетический? Чуть повернула голову, скосив на старосту взгляд.

– Донором не буду, – кратко ответила, остро сожалея, что не знаю, как сделать расстройство желудка.

Ускорять физиологические процессы в организме и устраивать всякие болячки – это для меня пока высший пилотаж, хотя читала, что сенсы и такое могут. Послышался довольный смешок.

– Зачем мне донор? Мне хороший напарник нужен после Института, чтоб работать легче было, – невозмутимо ответил белобрысый приставала.

От его слов я чуть не поперхнулась вдохом. Работать, с ним?! Бегу и тапочки теряю, как же. Вот если бы он вёл себя по-человечески и не делал неприличных намёков при каждом удобном случае, я бы может и подумала. А так… Ясный пень, что этот извращенец лелеет планы затащить меня в постель, помимо использования моих способностей в работе. Вот спрашивается, на что так запал, на мои кости, что ли? Я объективно отношусь к себе, и хотя не дурнушка, но и не красотка, которой вслед оборачиваются. Так, совершенно среднестатистическая внешность.

– Губозакаталку подарю на Новый год, – хмыкнула я и отвернулась.

– Верден, разговорчики! – прикрикнул Николаич. – Работай давай!

А я, когда белобрысый затих, задумалась, благо, упражнение больше не надо было делать: альбинос заметил меня ещё в общаге в самый первый день, когда о моих способностях не знал. Значит, не только мои способности всё же привлекли? Или он тоже умеет видеть ауры, только тщательно скрывает это, и сразу заметил мои способности? Не зря же моя интуиция сработала на минус, когда только увидела его. Ой, не прост этот Верден, далеко не так прост, как кажется. И почему у меня стойкое ощущение, что я ещё огребу от него по полной и во всех смыслах? А ведь куратор наверняка должен знать наши досье, аналитический отдел Института работает прекрасно, как убедилась на личном опыте. Попробовать, что ли, узнать у Николаича вечером, кто такой этот Тим Верден? А расскажет ли, вот в чём вопрос. Может, прошлое студентов – под грифом «совершенно секретно». Хотя, можно поделиться подозрениями… И что ещё умеет красноглазый? Может, и мысли читать?! Паранойя заскреблась коготками по сердцу, я испуганно покосилась через плечо. Так, пожалуй, надо попросить Николаича научить закрываться, раз для меня будет индивидуальная программа обучения.

До конца дня Верден больше не приставал, продолжая только издалека наблюдать, и я едва дождалась окончания физры, изнывая от нетерпения, даже усталость от зверствовавшего дяди Жоры отступила на второй план. Освежившись под душем и переодевшись, рысью рванула к Николаичу. Постучалась, приоткрыла дверь.

– Можно? – вопросительно посмотрела на хозяина кабинета.

– Заходи, заходи, – куратор поднял голову от бумаг и кивнул на стул. – Садись, Сонька Золотая ручка.

Я села, стрельнув взглядом в бумаги – оказывается, моё досье. Значит, угадала.

– Итак, – он откинулся на спинку, скользнув по мне задумчивым взглядом. – Я так понял, твои способности активизировались совсем недавно, да? – уточнил Николаич на всякий случай.

– Ну-у-у… – протянула я, отведя глаза. – Летом. После выпускного, – кратко ответила – читал же бумаги, зачем спрашивать.

– Да не, – он покачал головой. – Там больше эмоций было и спонтанного всплеска, потому и получилось у тебя, я почитал. То, что самостоятельно тренироваться стала, молодец, – похвалил он, и стало приятно. – Там, на трассе, тебя нехило тряхнуло, потому наши и засекли, они как раз по таким всплескам и ищут таланты, – Николаич усмехнулся. – Ты в курсе, что мозги сварила тому типу в джипе? За одну минуту? – огорошил он меня следующей порцией шокирующих сведений.

К-как сварила?! Я икнула, представив картину, и желудок скакнул к горлу, я едва справилась с волной горечи.

– Это покруче, чем сердце остановить, – продолжил препод. – Так что, отправной точкой можно считать тот день, потому тебе сейчас всё так легко даётся всего лишь с третьего дня обучения, – Николаич внимательно посмотрел на моё обескураженное лицо. – Твои способности подстраиваются под тебя, получив толчок, такое бывает от сильных потрясений, но довольно редко, – разъяснил он ничего не понимающей мне.

– Я жить хотела, – тихо ответила, вспомнив тот кошмарный день. – Но я ничего не помню… – растерянно добавила, покосившись на него.

– Блок, – кивнул Николаич. – Такое тоже бывает, защитный механизм психики. Снять хочешь? – осведомился он, и я отчаянно замотала головой – не хочу знать, что тогда произошло, совсем не хочу. – Хорошо, не будем. Так, медитацией каждый день заниматься, лично проверять буду, – строго сказал он, приступив к основному вопросу нашей встречи. – К завтрашнему утру напишу список книг, возьмёшь в библиотеке. Раз ауры уже видишь, учи спектры, они от эмоций зависят, потом будем учиться влиять на эти самые эмоции. Да, кстати, ауры вампиров и сильных магов тоже имеют отличия, почитаешь, – добавил Николаич, закрыв папку с моим досье.

– Маги тоже есть? – удивилась я.

– А то, – кивнул Николаич. – И тёмные, и светлые, всякие, это со всеми на лекциях будешь проходить. По медитации разрешаю пропускать, – на его губах снова мелькнула усмешка, – но зачёт сдаёшь мне лично через две недели, к дыханию и расслаблению отключение внутреннего диалога, – он внимательно посмотрел на меня. – Пробовала?

Я кивнула, вспомнив свои самостоятельные упражнения.

– Максимум три минуты, – призналась и с сожалением вздохнула.

– Придумай точку концентрации, – Николаич откинулся на спинку стула. – Что угодно, на чём можно сосредоточиться, звук, предмет, который в руках крутить можно, или представь что-нибудь перед внутренним взглядом. Подсказывать не буду, сама нащупай, у каждого это индивидуально. Засекай время, к зачёту от момента дыхания до отключения диалога должно пройти не более двух минут. Как цепная реакция, понимаешь? – объяснил он, и я снова медленно кивнула, внимательно слушая. – В идеале, одновременно с дыханием должны начать мышцы расслабляться, и потом внутренняя речь отключаться. Методичку возьмёшь, думаю, справишься.

– Хорошо, – коротко ответила я, не сводя с него взгляда.

– Как освоишь, пойдём дальше, – Николаич помолчал, задумавшись ненадолго. – Ещё почитай теорию гипноза, следующее осваивать будем копание в мозгах, – он соединил пальцы, глянув на меня, в глубине его глаз блеснули весёлые искорки. – Вообще-то, это во втором полугодии начинают проходить, но мне кажется, у тебя пойдёт.