…Вечером я пришла измочаленная и с дёргающимся глазом: две пары физкультуры добили окончательно. Если так будет каждый день, к концу недели от меня останется только тень. А ещё конспекты почитать надо, Николаич предупредил, что завтра устроит блиц-опрос в начале пары…

Утро повторилось до деталей: полураздетый Верден, бодрая до неприличия Ольга, похабно подмигнувшая соседу, за что удостоилась ленивого, оценивающего взгляда, и хмурая, невыспавшаяся я, злобно зыркнувшая на альбиноса. По-моему, он дебил, раз не понял, что его мускулистый торс меня ни разу не цепляет. Ну да ладно, не лезет, и то хорошо. Позавтракав, мы потопали в Институт – в сопровождении старосты, нагло ждавшего нас около двери. Я сделала морду кирпичом, Ольга весело хмыкнула, альбинос довольно оскалился в улыбке. Девчонки с нашей группы, да и остальные, проходившие мимо, косились на Вердена с конкретным интересом, а он делал вид, что не замечает. Позёр хренов.

На вторник расписание осталось то же, только очерёдность пар поменялась: демонология первая, психология вторая, экстрасенсорика третья, и неизменная физкультура после обеда. На экстрасенсорике, как и обещал Николаич, после блиц-опроса, на котором я вроде не облажалась, устроил тестирование. На кафедре лежали руны, большой хрустальный шар, разноцветные камушки, несколько колод Таро, горящая свеча и блюдце с водой. Народ зашептался, заинтересованно косясь.

– Итак, – препод прошёлся перед кафедрой. – Сейчас по одному проходим и слушаем мои инструкции, выполняем их, после снова лекция. Завтра тестирование продолжится на семинаре по медитации.

Эм, йогой что ли заниматься будем? Группа зашепталась с новой силой, а Николаич начал вызывать по списку. Я пошла первая.

– Закрой глаза, – негромко скомандовал куратор, сверля меня взглядом, и я послушно зажмурилась. – Возьми то, к чему потянет. Слушай интуицию.

Прислушалась и с удивлением поняла, что вижу предметы на столе, как разноцветные сгустки… энергии? Хрен знает. Руны светились холодным голубым светом, камешки – разноцветными шариками, шар сиял ослепительно белым, карты мягко переливались разными оттенками красного, а свечка ярко желтела с самого краю. Мои руки, не задумываясь, потянулись к одной из колод, пульсировавшей багровым, насыщенным цветом, и едва пальцы коснулись гладкой поверхности, меня неслабо тряхнуло, будто разрядом тока. Я ойкнула и распахнула глаза, отдёрнув конечности. Николаич поднял брови, смерив заинтересованным взглядом.

– Любопытно, – обронил он. – Ну, возьми, давай.

Я с опаской снова потянулась к колоде, и на сей раз никаких неприятных ощущений – потёртый картон был приятным на ощупь, пальцы плотно обхватили стопку, удобно лёгшую в ладонь. От карт исходило ровное тепло, как будто от нагретого солнцем камня.

– Так, – Николаич склонил голову, блеснув глазами. – Забирай, забирай, твоё теперь. Ещё что-то?

Я с сомнением оглядела остальное, и взгляд зацепился за сферу. Прежде, чем успела понять, что делаю, осторожно провела пальцами по гладкому стеклу – или хрусталю? – и внутри вдруг закрутился маленький вихрь из белого тумана. О? Моргнула, снова нежно погладив шар. По вихрю пробежала радужная волна, и перед глазами вдруг пронеслась картинка: полутёмное помещение, я, прижатая к стенке, и нависший Верден со слегка светящимися глазами и плотоядной ухмылкой, его лицо в считанных сантиметрах от моего. Ай! Отдёрнула пальцы, тряхнув головой, вдоль спины пробежал холодок. Что за шутки?! Сфера очистилась, став снова прозрачной.

– Офигеть, – ёмко выразился Николаич, его брови взлетели до уровня волос. – Способности к ясновидению налицо. Причём сильные, раз сфера отозвалась без всякой настройки. Девочка, ты меня радуешь, – он довольно улыбнулся. – Завтра проверим твой уровень. Грановская! – выкрикнул он фамилию соседки. – Сонька, шар возьми, – это уже мне.

Я с некоторой опаской снова прикоснулась к сфере, но ничего не произошло, слава богу. Увиденное пару минут назад не давало покоя: это что, Верден таки перейдёт к активным действиям? Нахрена я ему сдалась, интересно? В любовь с первого взгляда не верю, альбинос ни разу не нежный романтишный вьюноша, падкий на мелких, вечно всклокоченных селёдок, состоящих из одних коленок и локтей, как я. Просто трахнуть хочет? Хм-м, так к его услугам целая общага на всё готовых студенток, особо не обременённых моралью и строгим поведением. Или любит трудности, укрощать недотрог? Извращенец чёртов, надо вдобавок к баллончику с газом обзавестись плоскогубцами: предупредила же, что без хозяйства оставлю, если грабли протянет. Ладно, теперь буду вдвойне осторожной.

Ольге приглянулась свечка, и больше ничего: она налила воск в блюдечко, с интересом пялилась на него несколько минут, потом хмыкнула и почесала в затылке, стрельнув в Вердена задумчивым взглядом. Э? Это что она там увидела? Интересно, если спрошу, расскажет или нет, или придётся усмирять нездоровое любопытство? Николаич кивнул и посоветовал Ольге запастись толстыми свечами из воска. Соседка тоже кивнула и вернулась на место.

– Ты чего там увидела? – вполголоса спросила я, краем глаза наблюдая за Верденом, топтавшемся у кафедры.

Николаич достал ещё одну сферу взамен утащенной мной и поставил на стол, колод Таро оставалось три штуки.

– Ну, – Ольга почесала переносицу. – Вердена, – ответила и замолчала.

– И? – подтолкнула я, изнывая от нетерпения. – Его профиль, что ли, на воске?

Если бы не хотела говорить на эту тему, сразу бы сказала, а так, раз начала, то пусть уж договаривает.

– Да не, не на воске, – задумчиво протянула соседка. – Воск в какую-то бесформенную фигню вылился, но я посмотрела, и прямо чётко так увидела картинку… – она снова замолчала, и к моему удивлению, я заметила на её щеках лёгкий румянец – засмущалась, что ли?!

– Да не мнись уже, – любопытство нетерпеливо грызло изнутри, – что за картинку?

– Мы с ним целовались, – глубокомысленно изрекла Грановская и зависла.

Я чуть не заржала самым неприличным образом. Я-то уж подумала, что что-то совсем уж непотребное, вроде свадебного кортежа или вообще совместных детей. А тут всего лишь поцелуй.

– А нефиг бросать на него такие красноречивые взгляды, как утром, – давясь хихиканьем, прокомментировала я. – Такие, как он, воспринимают их однозначно, в меру своей испорченности.

– Да фиг знает, я думала, он на тебя запал, – огорошила она ответом.

– Э? – я уставилась на неё с недоумением. – Это ты с какого такого потолка взяла? – озадаченно поинтересовалась у Грановской, искренне удивлённая таким заявлением.

– Да ладно, Сонь, – усмехнулась излишне проницательная Ольга. – А то я не вижу, как он на тебя смотрит и чуть не облизывается.

– Иди в сад, а, – я поёжилась – альбинос тем временем выбрал руны. В момент, когда я на него неудачно посмотрела, наши глаза встретились, и он ухмыльнулся, как кот, налопавшийся сметаны. Что этот крендель там увидел в своих костяшках?! – Вот посмотри на меня и скажи, чего такого он во мне нашёл? – я выразительно оглядела себя.

– А это ты его спроси, – отозвалась Ольга и пожала плечами. – Мужики вообще странные создания. Но факт остаётся фактом, Верден на тебя стойку сделал, – она уже откровенно ухмылялась, весело глядя на меня.

– Меня этот факт крайне удручает, – пробормотала я, уткнувшись в лекции – альбинос подходил к нашей скамейке.

Ольга неопределённо хмыкнула и тоже замолчала. Верден плюхнулся рядом, его рука змеёй скользнула на спинку в опасной близости от моих плеч.

– Одно лишнее движение, в глаз дам, – равнодушно сообщила я, резко подавшись вперёд и облокотившись на парту.

– Глаз лучше убрать, – вкрадчиво ответил вампир недоделанный, и я почувствовала, как его взгляд буквально обжёг меня.

Если думал смутить, пошляк хренов, не на ту напал.

– Ничего, до уха тоже дотянусь, – невозмутимо ответствовала я.

– Потом поговорим, – лениво отозвался Верден.

Сам с собой говори, Казанова красноглазый. Дальше всё пошло, как обычно: ворох информации на пять с половиной страниц, вопросы на следующую лекцию, перерыв – и физкультура. Я не отлипала от Ольги, она только понимающе хмыкала, но от шуточек воздерживалась. Верден крутился поблизости, нервируя взглядами, и не пытался подобраться поближе – и слава богу. День второй прошёл…