Я не забыл о том, что являюсь еще и оператором. Вскочил на ноги и в два прыжка достиг вершины хребта, откуда продолжил съемку. Летающий «монстр» упал как раз туда, где я и ожидал его увидеть. Внизу и на склоне что-то горело и дымило, и даже искрилось, как искрится при поджоге алюминиевая пудра. Это искрение образовали несколько горящих ярко-белым светом столбов.
Взвод в полном составе вышел на хребет, хотя я такой команды не давал, солдаты последовали за своим командиром, интуитивно выполняя старый принцип «Делай как я!». Только передовое охранение скорее всего еще не успело подняться, Но боковое охранение могло смотреть с флангов основного состава взвода с того же хребта.
– Посмотреть бы, что там такое! – сказал заместитель командира взвода старший сержант Коля Камнеломов.
Передо мной встала дилемма. Не перед взводом, а именно передо мной, лично передо мной, потому что взвод примет мою волю, каковой бы она ни была. С одной стороны, я должен был продолжить поиск летчиков. Во-первых, потому, что получил такой приказ, во-вторых, потому, что они были моими соотечественниками и такими же, как я, офицерами, попавшими в беду, в-третьих, я обязан был опередить эмира Магомета Арсамакова, в случае если он решится сам искать летчиков, чтобы захватить их в плен. При этом и меня самого, и всех моих бойцов, в противовес приказу, снедало жуткое любопытство. Хотелось посмотреть на останки летающего «монстра», хотя это, возможно, было и опасным делом. Но к опасности нам не привыкать. Кто и когда видел подобное на земле? По моим сведениям – никто и никогда. А кто и когда сумел снять подобное? Тоже – никто и никогда. И хотелось продолжить съемку, понимая всю уникальность подобных кадров. Нет, меня не жажда славы обуяла. Просто я отчетливо понимал, какой интерес для всей земной науки могут иметь мои видеоматериалы.
Но я не знал, как поступить правильно. И именно в момент раздумий, словно отвечая на мои вопросы, меня вызвал на связь начальник штаба.
– Старший лейтенант Троица, слушаю вас, товарищ майор…
– У тебя опять что-то произошло, Власаныч? – спросил начальник штаба, и я понял, откуда «растут ноги» у этого вопроса. Я представился необязательной формулировкой корреспондент Семьсот сорок первый, а своим действительным званием и своей фамилией. И майор уловил момент моей растерянности.
– Так точно, товарищ майор. Как раз думал с вами связаться для получения дальнейших инструкций.
– Докладывай…
– Над нами опять произошла схватка двух «монстров» неизвестной принадлежности. Потом прилетел еще один, и вдвоем они атаковали противника. Но тут из чистого неба снова вылетело два белых луча, и пара «монстров» была уничтожена. Они не загорелись, а сдулись, как воздушные шарики, и упали. И только после этого взорвались. Было легкое землетрясение. А после этого, почти из того же места, в небе вылетел фиолетовый луч и подбил оставшегося. Тот планировал над нами, пытался полет выровнять, но мой гранатометчик успел ему в брюхо из «Вампира» выстрелить. «Монстр» упал недалеко от нас на дно ущелья и там взорвался.
– На видео снять сумел? – как у штатного оператора спросил начальник штаба.
– Так точно, товарищ майор. Место падения и взрыва прямо передо мной. Вот думаю, что для земной науки это редчайшая возможность. Хотел у вас спросить, обследовать мне место падения или продолжать поиск летчиков.
Таким образом, я сбросил со своих плеч решение сложной задачи. Пусть майор решает. Майор решил:
– Летчики сами – не дети. Отстрели несколько ракет. Увидят, в вашу сторону двинутся. А сам пока обследуй место падения. И про видеосъемку не забывай. Это для всего человечества важно. Короче говоря, беру ответственность на себя и своим приказом меняю тебе задание. Пока перешли мне сюжет, который уже снял.
– Я понял, товарищ майор. Сейчас, пару минут подождите. Я только запасной аккумулятор поставлю и перешлю вам файл. У меня на «планшетнике» аккумулятор сдыхает…
– Жду.
Я присел на круглый, как мяч, камень, сменил на «планшетнике» аккумулятор и сразу отправил начальнику штаба видеосюжет. При этом удивился, отчего так быстро у меня сел аккумулятор. Не должен он был так быстро садиться. Видимо, в горах какое-то влияние идет. То ли от горных пород, хотя я не слышал, чтобы они на аккумуляторы могли повлиять. На качестве связи – это часто, но не на питание. Возможно, события, происходившие у нас над головами, как-то повлияли? Этого я не знал. Но на всякий случай через коммуникатор «Стрелец» выложил свои соображения майору Ларионову. Это на тот случай, если связь совсем пропадет. Сам же снял с клипсы крепления свой коммуникатор и проверил на нем заряд системы жизнеобеспечения и боевого обеспечения экипировки «Ратник». И не зря это сделал. Там заряд тоже упал почти до предела. Я включил внутреннюю связь, автоматически заблокированную звонком майора Ларионова, и объявил голосом, предполагающим обязательность исполнения:
– Всем срочно поставить запасной аккумулятор «Ратника». После этого спускаемся к месту взрыва. Вести себя крайне осторожно, руками ничего не лапать. Есть возможность без рук остаться… Не наступать куда не следует… Если что-то заметите интересное, зовите меня. Посты охранения, все три, к взводу! Прежний маршрут отложен до лучших времен.
Я встал и стал ждать, когда подойдут к взводу посты охранения, которые меня, конечно, слышали по связи, и последними завершат смену аккумуляторов. После этого, ни слова не говоря, как воздух рукой рубанул, показал направление движения и пошел первым.
История с севшими аккумуляторами мне совсем не нравилась. Не должны были аккумуляторы так подсесть. Тем не менее это произошло. Но к вечеру я рассчитывал вернуться со взводом на базу, там мы все аккумуляторы за ночь подзарядим, и все будет в порядке.
Спускались мы даже не так быстро, как поднимались. На склоне нам часто попадались какие-то маслянистые пятна, под которыми выгорела трава. Несколько раз такие же пятна встречались на стволах деревьев, на еловых лапках. Я вытащил из кармана, что пристегивается к бронежилету вместо стандартной армейской «разгрузки», перчатки, тоже входящие в комплект оснастки «Ратника», надел их. Вообще-то носить перчатки сейчас было не по сезону. Лето было в разгаре, но перчатки эти предназначены не для того, чтобы пальцы греть. Они для согревания слишком тонкие и позволяют без проблем стрелять, не мешая засовывать палец в спусковую скобу. Эти перчатки сшиты из особой ткани, как и весь костюм «Ратника», который скрывает тело от инфракрасных и тепловизионных приборов наблюдения и оптических прицелов.
Я взял двумя пальцами, большим и средним – сработала привычка беречь палец, которым нажимаешь на спусковой крючок, – сгоревшую маслянистую хвою с еловой лапки, тут же почувствовал ожог. Руку я отдернул и встряхнул, а пальцы тут же потер о землю, вытирая эту самую маслянистость. И только после этого посмотрел на руку. Перчатка на двух пальцах была прожжена. Но ожог, судя по ощущениям, был холодным. Наверное, и травы, и ветки деревьев точно так же обжигало холодом, хотя, сняв перчатку и приблизив ладонь к очередному жирному пятну, я холода не почувствовал. А что за вещество может нести такую низкую температуру, которую перчатки не выдерживают, я не знал. Я знал, что существуют в природе вещества, которые в жидком состоянии дают супернизкую температуру. Кажется, жидкий водород имеет температуру минус двести пятьдесят девять градусов с чем-то. Но жидкий водород и выкипает при небольшом повышении температуры. А сейчас в воздухе было жарко. Любой водород давно бы превратился в пар и улетучился. Что это было, я сказать не мог, поскольку в вопросах криогеники[3] плавал с мастерством топора в бассейне.
– Внимание всем! – Я поднял руку, показывая свои дырявые перчатки. – Жирные пятна опасны. Это похоже на какую-то ледяную кислоту. Прожигает сразу. Наверное, и подошву прожжет, если наступишь. Под ноги смотреть внимательнее! Если кому-то жить не хочется, предупредите сразу, я помогу. Но советую расставаться с жизнью в привычном земном варианте…
