— Гарри, больно, — пропищала она.

— Похрен, — не оборачиваясь, бросил я, продолжая своё

занятие.

Мы выскочили на улицу, и я увидел Хью и маму, машущую

вслед удаляющейся машине.

— Сынок, вы уже уходите? — разочарованно спросила она

меня.

— Да, пора развлекаться, а то я чуть не подох от этого ужина,

— зло ответил я. — Иди в машину, — я подтолкнул девушку к

ауди.

— Был рад встрече, Гарри, — Хью кивнул и зашёл в дом.

Лицемер! И дочь вся в тебя!

Я смотрел на маму, и не чувствовал любви. Ничего не

ощущалось, кроме ярости. Необходимо накричать на неё. Только

почему?

— Сынок, что ты делаешь? — покачала она головой.

— То же могу спросить у тебя, — усмехнулся я.

— Не разрушай свою жизнь, не повторяй мой опыт, —

печально сказала она, и потянулась, чтобы погладить моё плечо,

но я отстранился.

— Какой? Не стать алкоголиком или не лечиться в

психиатрической клинике? Думаю, с меня достаточно наркомана.

Не считаешь? — выплюнул я эти слова в неё, а она закрыла глаза.

Боль, мне необходимо было причинить её всем, чтобы не одному

страдать.

— Не повторю, не волнуйся. Потому что я только использую

людей, а не влюбляюсь в них, как ты.

Добил. Только кого? Себя. От своих же слов стало гадко, но я

сжал кулаки, и, развернувшись, пошёл к машине.

Я запутался. Я не доверяю. Никому. Даже самому себе.

Сев в машину, я пристегнулся и громко стартовал. Выехав за

ворота, мне стало противно внутри, тело разрывалось от

раздражения, от неподвластной ярости. Противно от всего, что

происходит сейчас. От воздуха, от жизни, от самого себя.

— Выходи, — резко приказал я девушке, свернув на обочину,

а она испуганно распахнула глаза.

— Что?

— Выходи из моей машины, — я достал из кармана брюк

купюры и бросил в неё. — Ты отыграла свою роль, а на большее

мне на хрен не нужна. Вышла из машины!

Наверно, тело было слишком шокировано моим поведением и

последовало моим словам. Или я был так зол, что не расслышал

матов в свою сторону.

Я выдохнул, и стукнул руками по рулю. Невозможно так жить

больше. Я должен знать правду! А эта сука с Винсем. Но она

говорила, что любит меня. Говорила! И всё просто разбилось в

одну секунду. То чувство лёгкости, полноты внутри сменилось

напряжением и ненавистью.

Взгляд зацепился за карточку от номера, валяющуюся на

сидении. Выпала, видно, когда я доставал деньги.

Вот куда следовало поехать, подумать, выпить и разгромить

на хрен ту постель, в которой я спал с ней. Убить сегодняшний

день.

Я выехал на дорогу и мыслей больше не осталось. Подумать

было не о чём. Не оттого что не хотел. Жаждал. Но боялся, что-

то подсказывало, меня не обрадует правда.

Гребаный сценарист, я всеми фибрами души ненавижу тебя.

Знаешь об этом?

Когда я вошёл в номер, это было единственное, что осталось в

голове. Из ванной комнаты слышался звук душа, и я уже

развернулся, чтобы уйти.

Лив. Она не с Винсем, она тут. И, возможно, ждала меня.

Ненавидел ли я её? Нет. Как бы ни старался. Как бы ни хотел

этого сейчас, за то, что она от меня скрывает. Не мог. Пошлятина

внутри проснулась, и я, сжав губы, прошёл в комнату и сел на

диван.

Секунды казались минутами, а те часами. Но вот вода

прекратила бить по моим воспалённым нервам, и через, как мне

показалось, год вышла Лив, суша на ходу полотенцем волосы.

День сурка с ней неизбежен, — усмехнулся я про себя,

оглядывая её в халате. Он был ей слишком велик, от этого она

казалось маленькой и хрупкой.

Наивный. Какой я наивный. В голове пронеслись слова Винса,

и я подал голос:

— И что ты тут делаешь?

Она подпрыгнула на месте от неожиданности и подняла

голову, испуганно прижимая руку к груди, а другой, сжимая

полотенце.

— Гарри? — прошептала она.

— А на кого я ещё похож? — ухмыльнулся я.

— Хорошо, что ты тут. Нам надо поговорить, — прерывисто

сказала она и отбросила полотенце на кровать.

— Интересно, начинай, — предложил я, стараясь принять

расслабленное положение. Но мать твою кто бы знал, как это

было тяжело.

— В общем, ты был прав. Я хочу извиниться, я…, — она

тяжело вздохнула и села на постель, проводя рукой по волосам.

— Просто тяжело доверять тебе после всего. А девочки…может

быть, поняли всё не так…

— Извиняешься, значит, — покачал я разочарованно головой,

ведь я ожидал совершенно других слов.

— Да, — кивнула она и встала, — ты приехал сюда, потому

что…

— Чтобы вышвырнуть тебя отсюда, — зло ответил я. Врал я.

Врала она.

— Если бы ты не вёл себя, как последний урод, то я бы не

поверила им! — повысила она голос. — Ты послал меня, а потом

появляешься с этой выдрой и…и…как хочешь! Достал!

Она нервно начала дёргать халат, а я почему-то улыбнулся.

Злая она. Злой я.

Поднявшись с места, я быстро сократил расстояние между

нами и схватил её руки, Лив дерзко подняла подбородок, сверкая

решимостью в глазах.

— Что ещё ты хочешь? — процедила она.

— О чём говорил Винс на лестнице? — требовал я ответа.

Лив выдохнула и отвела глаза. Под моими пальцами я чётко

ощущал, как быстро бьётся её пульс. Сейчас я узнаю…но нужно

ли мне это? Нет. Должен.

— Говори, — сглотнув, сказал я.

— Ты подслушивал? — она подняла голову на меня. Снова

холод в них. Снова маска. Как я от этого устал.

— Отвечай, Лив, что он имел в виду, когда сказал, что я очень

расстроюсь, узнав маленькую тайну. Почему ты прилетела? — я

уже отпустил её руки и схватил за плечи.

— Я…, — она раскрывала рот, но не произнесла ни звука.

— Ну же, доверься мне, малышка. Почему? — я уже

практически умолял её, смотря в глаза наполняющимися слезами.

— Мать твою не плачь, а ответь!

— Чтобы доказать тебе, что я…не могу, — прошептала она, и

по щеке скатилась слеза.

— Что доказать?

— Ты говорил, что никогда не посмотришь на такую, как я.

Никогда в жизни. И мне хотелось доказать тебе, что не только

посмотришь, но и влюбишься. Потому что я всю свою жизнь

любила тебя. А потом, когда всё бы получилось, я бы вернула

тебе твои же слова, и ты бы испытал боль, как я пять лет назад,

— быстро сказала она, а я не мог поверить в то, что услышал.

— Что?

— Мне больно, Гарри, — облизав пересохшие губы,

произнесла она.

Только сейчас я заметил, с какой силой сжимаю её плечи, и

отпустил, сделав шаг назад. Так вот в чём состоял план, игра,

которую она вела. И Винс был в курсе. Они оба смеялись надо

мной, а я как мудак был ведом ими.

— Но, Гарри, сейчас я… не думаю так, — она подошла ко

мне, и обняла за плечи, прижимаясь к моей груди. — Я люблю

тебя, больше всего на свете. Никогда не переставала, всегда

мечтала и плакала. Господи, Гарри. Пожалуйста, не молчи.

Скажи, что простишь меня. Ну идиотка я!

Она подняла голову, всматриваясь в меня, а мне не было

больно. Обидно. И не потому что она провернула такую

кампанию, а потому что уже простил. Любил. И это чувство

сделало меня слабым.

— Хорошо, — вздохнула она и отошла от меня, шмыгая

носом. — Я знаю, что повела себя, как ребёнок. Но я думала, что

тогда моя боль уйдёт, я освобожусь от тебя, от мыслей. Не

помогло…вряд ли, когда-нибудь поможет. Видно, я проклята.

Она выжидающе смотрела на меня, но я не сделал ни

движения. Мысли хаотично двигались в голове, и я не мог

сосредоточиться. Прошлое перебивало настоящее и наоборот.

Лив тяжело вздохнула, и закусила губу.

— Хорошо, я сейчас оденусь и уйду.

— Стой! — я услышал свой низкий голос, и она обернулась,