Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Я внимательно посмотрел на нарядных молодых людей на фотографии. Я не ошибся! ЕЕ там не было.

Мой мозг, моя память отказывались это понимать. Они не хотели верить в то, до чего они уже догадывались. Догадывался ли я?

Я отчетливо помню свой выпускной вечер. ОНА пришла, немного опоздав. Тихонько подошла ко мне сзади и закрыла свои теплыми ладошками мои глаза. Мне не надо было догадываться кто это? Я точно знал. Чувствовал. Я повернулся к НЕЙ лицом, а она сдавила мою шею своими ручками. Лицом я уткнулся в ЕЕ волосы. Их запах я готов был вдыхать вечно.

- П-р-и-в-е-т... - прошептала ОНА мне в ухо. Я не чувствовал ничего, кроме покоя и безмятежности, как всегда я это чувствовал, когда был с ней рядом.

Потом, держась за руки, мы прошли в актовый зал, где уже преподаватель белорусского языка, которому в тот вечер доверили вести вечер, поздравлял выпускников с окончанием школы, и при этом совсем не задумывался о том, как глупо он выглядит сам и какую нелепую чушь он несет. Мы сидели и держались за руки. И нам было плевать на весь остальной мир. Я чувствовал ЕЕ. Я чувствовал, как ОНА чувствует меня. И целой жизни нам было мало.

- Где твои родители? - спросил я.

ОНА ничего ответила. Значит, ОНА не могла ответить. Почему? Меня это не волновало. От любого другого я мог бы потребовать ответ. Но только не от НЕЕ. Только не от моего АНГЕЛА.

Мы стояли на улице и целовались. ОНА не говорила мне "хватит", не отталкивал меня. МЫ целовались, наверное, минут двадцать. Когда перестали, то оба улыбались. Помню, я посмотрел на ее туфли. Правая туфелька была чем-то испачкана. Я наклонился и вытер руками грязь.

- Зачем? - спросила ОНА и улыбнулась своей милой и чистой улыбкой.

Я подхватил ЕЕ на руки и, засмеявшись, сказал:

- Потому, что я люблю тебя, глупая!

А теперь получается, что ЕЕ нет на этой дурацкой фотографии?!

Не очень хорошо владея своими эмоциями, я нашел видеокассету с выпускного вечера. Выпив воды и усевшись на диван, я нажал кнопку "play" на пульте.

Как-то все очень быстро задвигалось на экране. Вот моя бывшая одноклассница пошло улыбнулась в камеру. А вот идут два дегенеративных приятеля из параллельного класса. Один из них настолько самоуверен в себе, что, наверное, если когда-нибудь наткнется на стену, то будет с полной уверенностью в своей правоте биться об нее головой, пока не оставит на прекрасных кирпичах свои мозги. Другой же настолько туп, что даже не замечает своей ущербности.

Я стою на крыльце, засунув левую руку в карман брюк, и курю. Что тут скрывать? Выгляжу я, в самом деле, паршиво.

Опять лицо назойливой одноклассницы... И снова та же пошлая улыбка.

Девушки из моего, уже бывшего, класса обступили классную и что-то радостно ей щебечут. Вот одна из них с пышной прической дарит классной цветы.

Мой затылок. Мои ноги. Белые розы. Синеватое облако сигаретного дыма.

На экране мелькают десятки лиц. Все собрались в актовом зале. Я ужасно волновался тогда. И это сейчас очень хорошо видно на экране. Мои скулы так напряжены; даже кажется, что они должны вот-вот лопнуть. Я точно помню, что мы с НЕЙ сидели рядом в восьмом ряду. А сейчас я вижу себя между двумя девушками, пытающимися изобразить счастье на лицах.

В это время на сцене стоят все учителя. Каждый из них подходит к микрофону и что-то говорит. Я нажал на пульте кнопку перемотки и прокрутил вперед эти пустые, повторяемые из года в год речи. Не знаю как кого, а меня эти учителя мало чему научили.

Следующее, что я увидел, когда вновь нажал "play", заставило меня подскочить на ноги. Я не мог поверить своим глазам. Я стоял у сцены и кому-то невидимому подавал руку. Весь зал заходился хохотом, внимательно наблюдая за моими действиями. Я же, как ни в чем не бывало, обнимаю за воображаемую талию невидимку и иду на свое место в восьмом ряду!!

Никого не было? Никого нет, и не было!

Спина покрылась мелкими каплями пота. В висках что-то завыло. Словно сирена, извещающая о начале войны. С каждой секундой вой в моей голове становился все громче и пронзительней.

Быстрым шагом я прошел на кухню. Открыл холодильник и нашел там ополовиненную бутылку водки. Открутив пробку, я сделал два больших глотка. Не алкоголь заставил "сирену" прекратить свой крик, а низкая температура жидкости. Вода со льдом тоже подошла бы в эту минуту. Я закрыл бутылку и поставил ее на место.

Телефон я нашел не сразу.

Томительная тишина в трубке. Наконец раздались гудки. Один, второй...

- Алло? - я услышал хриплый голос в трубке.

- Здравствуйте. Могу я поговорить с Константином?

- Тимур, ты что ли? - голос в трубке стал более приветливым.

- Да... Я.

- Как ты?! Очень рад тебя слышать.

- Нормально. Послушай, Костя, можно тебя спросить?..

- Конечно, можно. Спрашивай, - я услышал, как мой школьный товарищ закурил на другом конце провода. Не дождавшись моего вопроса, он продолжил. - Знаешь, не говори сейчас ничего. Лучше приходи к нам сегодня в гости. Мы с Олечкой будем очень рады.

"Особенно Олечка будет очень рада!" - подумал я. - "Она, наверное, даже не подозревает о моем существовании".

- Посидим. Поговорим, - продолжал Костя. - Могу я, в конце концов, своего школьного друга угостить пивом?

- Да нет. То есть, можешь, конечно. Но мне просто спросить надо было бы кое-что...

- Вот и отлично! Придешь и спросишь. Адрес мой помнишь?

Я записал Костин адрес на маленькой мятой салфетке, которую я нашел в заднем кармане своих джинсов и, попрощавшись, повесил трубку.

Поколебавшись минуту, я резко взял трубку и набрал ЕЕ номер.

Вот по этой причине я и не звонил с тех пор, как ОНА исчезла: короткие гудки из динамика телефона перекочевали в мое ухо, а оттуда и в мозг. Они засели там, как куски битого стекла. Большие, острые куски.

В следующую секунду, пролетев несколько метров прихожей, телефон ударился о стену. Встретившись с бетонной преградой, он издал прощальный крик треснувшей пластмассы и с шумом приземлился на пол, разбросав осколки своего тела по всему полу.

Я опустился на пол. Потом лег на спину и закрыл глаза. Я увидел себя ребенком, но наблюдал я за собой со стороны. Все, что я видел - было мне знакомо. Сначала я гулял с мамой в маленьком парке возле дома. Зеленая трава была очень высокой. И она громко перешептывалась между собой. Я катаюсь на своем желтом велосипеде. Я помню этот велосипед. На его раме была наклейка со слоненком, стоящим на большом мячике. Этот велосипед подарил мне отец... Глазированный сырок и велосипед. Самый вкусный в моей жизни глазированный сырок и самый лучший в мире велосипед. И вот я катаюсь, смеюсь. Мне нравится мой велосипед. Ничего тогда мне больше не надо было в жизни.

- МАМА!!! Где ты МАМА?!

Это был первый раз в моей жизни, когда я почувствовал себя одиноким. Брошенным всеми. Я слез с велосипеда и повел его за руль рядом с собой. Шепот травы превратился в крик. В парке никого не было кроме меня, велосипеда и травы, которая спешила передать каждой травинке:

- Смотри-смотри! Он никому не нужен. Даже мама его бросила.

Я побежал к выходу. Пока я бежал, я очень боялся, чтобы они не оказались запертыми. Мне повезло. Как только я вышел, я увидел маму. Подбежал к ней. Обхватил одной ручонкой ее талию, а другой продолжал держать самый лучший подарок в мире. Лицо спрятал в темноте маминой куртки и заплакал. Вкус моих слез врезался мне в память. Соленые капли поделили мое лицо на три ровные части. Слезы затекали мне в рот, текли дальше вниз по подбородку, падали на шею. Я не хотел смотреть на маму. Нельзя было, чтобы она видела, что ее сын плачет. Ведь он же мужчина. Когда я, наконец, решился поднять глаза вверх, мама улыбнулась мне. И я тоже улыбнулся. Посмотрел на глубокую синеву и белые облака. Мне подумалось тогда: "Какое же оно все-таки большое - НЕБО".

Открыв глаза, я увидел идеально белый потолок. Такой белый, как девственный снег Антарктиды.

14
{"b":"56519","o":1}