Больше всего Комацу волновал ее собственный домик. Что случилось с ее садом? Возможно ли еще что-то восстановить или придется начинать заново? И за что ей тогда хвататься первым?

Комацу взмахнула рукой, когда увидела на горизонте очередную машину. Грузовик притормозил. Усатый, полный водитель оглядел ее, не нашел ничего подозрительного, хмыкнул.

- Куда тебе, красавица?

- До города подбросите? - спросила девушка.

Денег у нее не было, поэтому оставался только автостоп. Но немногие попутки в нынешнее время соглашались подвезти незнакомку, поэтому приходилось идти.

- Запрыгивай, - кивнул мужчина. - Вместе веселее.

Мужчина оказался отцом четырех детей, чьи фотографии он всегда хранил в бардачке. Комацу рассматривала веселые, улыбающиеся лица, его жену, такую пышную, уютную, домашнюю, а водитель рассказывал забавные случаи из их жизни. И ругал наступивший конец света, который не позволяет его детям ощутить вкус настоящих продуктов.

- Все стало таким дорогим, а откуда я возьму столько денег на питание? - он хлопал руками по рулю. - Их еще надо одевать, обувать, покупать учебники в школу. Тут уж не до разносолов. Хотя обидно. Младшенький только недавно начал сам учиться жевать пищу. Обидно будет, если он никогда не увидит настоящих ингредиентов. О, вот мы и приехали! Куда теперь, красавица?

- Поеду дальше, - улыбнулась Комацу. - Спасибо вам за все.

- Да не за что! Люди должны помогать друг другу, особенно в такое время!

Девушка улыбнулась, кивнула. И вышла, взмахнув полами плаща.

Водитель отвез заказ, вернулся в машину и как всегда открыл бардачок, чтобы посмотреть на ребятишек. Это не давало ему совсем пасть духом. Каково же было его изумление, когда вместе с фотографиями оттуда выпал кусочек шоколадки. Дорогой и явно не здешней. Нынешние не пахли так сладко, так нежно. Рот поневоле наполнился слюной, но мужчина тряхнул головой и закрыл бардачок.

Будет его детям сегодня праздник!

И поблагодарил про себя маленькую пассажирку. Это ведь ее рук дело. Он никому никогда не показывал фотографии, а вот ей почему-то доверился.

И только сейчас он сообразил, кого же напоминает ему незнакомая девушка.

Шеф-повара Комацу, похищенную перед концом света.

Комацу наконец-то добралась до своего дома. Ноги болели и требовали передышки, ломило спину, но она упорно шагала вперед. Ее гнало нетерпение, ожидание. Что стало с трудом последних месяцев?

Курган, могильный курган, она заметила издалека. Сердце защемило от боли, а глаза защипало, когда она увидела впечатавшиеся друг в друга лепестки растений и цветов. Ее питомцы переплелись так тесно, спасая труд хозяйки, что не было видно ни единого просвета.

Она помнила их всех, каждого. Помнила растения в своем саду, редкие, уже ставшие родными. И не верилось, что все это было уничтожено. А она даже злиться на Мидору не могла за это.

Комацу прикоснулась к блестящей оплавленной поверхности, черной, неживой. Аура смерти заполонила все вокруг, но там, в глубине… ее кто-то звал. Комацу прислонилась лбом и мысленно попросила прощения за то, что собиралась совершить.

Отошла недалеко и взмахнула ножом Мелка. Точный разрез прошил растительную корку, она пошла трещинами, послышался громкий хруст. И медленно, по кусочкам, начала обваливаться в разные стороны.

Зов ингредиентов вспыхнул, всколыхнул воздух и разнесся в разные стороны. Кто умеет слышать, тот поймет, что произошло.

В этом мире вновь появились ингредиенты.

Сад был немного побит, то тут, то там сияли прогалины, оставленные специями. Видимо, растения не сразу сориентировались, но потом действовали в едином порыве. Обходя свои владения, поглаживая шершавую кору дерева с мясистыми авокадо, слушая счастливое шипение Эстебана, звук его погремушки, которой он размахивал, Комацу пообещала про себя, что обязательно, ну вот обязательно восстановит своих питомцев. Ведь есть надежда возродить их, нельзя так просто сдаваться.

Она погладила счастливую солнечную черепашку, что жмурилась и улыбалась, несмотря на то, что отсутствие солнечного заряда вгоняло ее в депрессию.

Первым делом Комацу добралась до телефона. Оставалось надеяться, что поврежденные линии уже восстановили.

Сетсуно подняла трубку сразу.

- Слушаю.

- Бабуля Сетсу, это я.

На миг воцарилась тишина, а затем та сторона взорвалась криками.

- Комацу! Ты вернулась! - сзади послышались голоса “Комацу? Это она?”. И девушка узнала голос дедушки Джиро. - Браконьеры тебя отпустили или Торико спас?

- Браконьеры отпустили, - девушка шмыгнула носом.

Только сейчас она поняла, как же соскучилась по ним. Наконец-то осознала, что вернулась домой. До этого все ее чувства словно были заморожены, жили ожиданием. И наконец - она дома.

- Значит, он тоже это заметил, - хмыкнула женщина.

- Что заметил? - не поняла Комацу.

- Ничего. Ты уже видела свой дом? - перевела тему разговора шеф-повар.

- По этому поводу и звоню, - Комацу вытерла слезы. - Ты можешь приехать и забрать запасы из моего хранилища. Ну, или позвонить в МОГ, чтобы те приехали. Их телефона я не знаю.

- Так они уцелели? - удивилась Сетсуно. - Но я ничего не чувствовала.

- Я тоже, пока не подошла поближе. Не знаю… они позвали меня.

- Твое чутье значительно обострилось, девочка.

- Да, бабуля, именно так.

- Мы скоро будем, - пообещала Сетсуно и положила трубку.

Комацу первым делом приняла ванну, переоделась. Как же она мечтала об этом все время путешествия!

Ей оставалось только сообразить, где можно найти Коко и как связаться с ним и с остальными Царями, чтобы сказать, что она вернулась.

Теперь она была уверена, что все будет хорошо.

Коко ощутил всплеск электромагнитных волн даже находясь у себя дома. Зов ингредиентов, более сильный, чем они ощущали вместе с Торико, когда охотились за идеальным меню Президента.

А еще… он был странно знакомым. Совсем как у….

Охотник свистнул ворону, взлетел ему на спину и прокричал место назначения. Кису хрипло каркнул и расправил крылья.

Он тоже ждал и надеялся.

Комацу сидела на крылечке, грея ладони о кружку с горячим чаем. Влажные после душа волосы трепал ветерок.

Раздалось хлопанье крыльев, но она даже не подняла головы. Боялась.

Коко прошел и сел рядом с ней, тут же взял ее за руку, переплел их пальцы. Сильно, до боли. Его сердце грохотало, как сумасшедшее.

Комацу прижалась к нему, положила голову ему на плечо, закрыла глаза, чтобы не дать вырываться непрошеным слезам.

- Я вернулась, - хрипло, с надрывом, произнесла она. - Наконец-то вернулась.

Коко промолчал и только еще крепче сжал ее ладонь. Пусть больно, пусть потом останутся синяки. Но им сейчас нужно именно это - возможность ощутить присутствие друг друга.

Комацу знала, что он услышал все, что она хотела бы сказать, и о чем промолчала. Коко всегда понимал ее без слов. По одному лишь взмаху ресниц. Она подняла голову, ласково провела пальцами по его волосам, откинув прядь с лица.

- Ты оброс, - улыбнулась она. - И белый - совсем не твой цвет.

Сердце сжималось, внутри все перевернулось, когда она подумала о причине, по которой Коко побелел. Она запрещала себе думать, что он мог погибнуть в битве с Гринпачем, верила, что остался жив и здоров. Ей всегда удавалось верить в хорошее.

Коко ответил жадным, пронизывающим взглядом. Карие глаза скользили по лицу девушки, впитывая каждую черточку, замечая малейшее изменение. Он проходил почти физической лаской, Комацу ощущала его тепло на коже. Коко отпустил ее руку и заключил в объятия, прижимая к себе, сердце к сердцу. Комацу обхватила его за шею, уткнулась носом в теплую, пахнущую травами кожу. Чтобы никогда больше не отпускать.

Без него тяжело и больно. Слишком больно, чтобы расставаться. Как будто ее пришили к нему суровыми нитками. И судя по взгляду Коко, его тоже пришивали к ней. Намертво. Навсегда.