Ура! Мы - у цели!
На ровной площадке - как на открытой ладони стоял храм, построенный в традиционном национальном стиле. Небольшое строение стояло на высоком фундаменте, чтобы по ступенькам можно было подняться ко входу - двери, в принципе, выполнявшей функции окна, через которое и можно лицезреть внутреннее убранство храма. Но сначала - о том, что было снаружи.
Главное великолепие и изящество, конечно же, было заложено в крышу, которая, словно корона на государе, могла рассказать и о его богатстве, и о его устремлениях. Но главное - о его верованиях. Мягкие, загнутые вверх углы кровли напоминали о следовании буддийским убеждениям. Известно, что таким образом можно отгонять от строения злых духов, ведь они не любят мягких изгибов и потому не смогут здесь поселиться. Как бы в подтверждение наличия буддийских корней, по центру, под козырьком крыши, висела табличка с иероглифами, которую моя спутница не смогла прочитать - это были не корейские фигурные знаки, а скорее всего - китайские. И они выглядели еще более зловеще для злых духов! Наверное, тот, кто попытается все же проникнуть в храм, надеясь на свою хитрость и изворотливость - вмиг будет поражен наповал.
Наружные стены строения отделаны деревом, по которому прошлась рука мастера. Орнамент из фигур животных, птиц, а также тех самых "стражей порядка", то есть, добрых духов, которых мы уже видели по дороге в каменном изваянии, не просто украшали стены. Они их защищали, охраняя покой того, кто находится внутри храма. В таком же стиле - вырезанные из дерева в виде небольших сундучков, стояли по обе стороны входа две шкатулки для пожертвований. Кстати, их устанавливают практически во всех католических храмах, и не только внутри, но и снаружи, как правило, возле изваяния Девы Марии и рядом с витринами, наполненными сотнями горящих свечей. Чтобы тоже поставить такую свечку в знак пламенной любви к Деве Марии, нужно опустить в храмовую шкатулку один бумажный вон (чуть меньше доллара), на ней даже написана эта цифра.
В Корее есть бумажные деньги и монеты, но там не принято звенеть в святых местах мелочью, поэтому денежка достоинством один вон считается самой популярной и минимальной платой за свое благополучие и здоровье. В самом обычном храме я насчитала три ряда по двадцать две скамейки, на каждой из которых может уместиться 8-10 человек, итого примерно шестьсот человек на одной службе, а таких служб по три в день. Так что даже при минимальном пожертвовании сумма наберется немалая. В самом большом храме мне не удалось побывать. Видимо, в связи с рождественскими каникулами там было очень много туристов, и в каждый вход, а их несколько, тянулся немыслимо длинный "хвост".
Мы с Викторией опускаем по одному вону и подходим к двери, чтобы увидеть, наконец, что же находится в храме. Вот он - Тангун! Это точно он, потому что здесь больше нет никого! Он сидит на троне в национальном платье с длинными рукавами, из-под которых не видно даже пальцев, и с умудренной полуулыбкой-полуухмылкой смотрит на мир. Черные волосы без единой сединки и такая же черная борода словно говорят о бессмертии, о том, что время не изменяет его облика. Может быть, во взгляде даже читается самая малость усталости - как же, столько веков наблюдать за людьми и не переставать удивляться переменам в их жизни.
По обе стороны от Тангуна растут корейские ели, обхватив корнями землю, не отсюда ли черпает он мудрость? А на елях... На елях сидят большие черно-белые птицы вроде той, что мы видели в ущелье, поднимаясь к храму. И всюду - и за спиной правителя, и перед ним - священные тексты, о смысле которых можно только догадываться. Добротная мебель из красного дерева и реалистичные лаковые миниатюры дополняют гармоничный облик основателя корейского государства.
Перед письменным столом, за которым сидит Тангун, лежат предметы, которые можно не только посмотреть, но и потрогать: старинный металлический кувшин, такой же древний колокольчик, два высоких подсвечника, чаша для сгоревших спичек и огарков. Здесь можно самим зажечь свечи и помолиться.
Раздумья по дороге домой
Посетив храм Тангуна, мы еще раз оглядели площадку, на которой и стоит строение. Рядом с национальным деревом - корейской елью развевался на ветру государственный флаг Республики Корея с неизменным инь-ян, символом гармонии. И здесь же, теперь уже справа от храма, как раз напротив тех самых символичных ворот, в которые мы и вошли, стояли еще одни ворота. Они были самыми настоящими, из массивного дерева, с тяжелыми металлическими кольцами вместо ручек. В центре - двустворчатая распашная дверь, в которую могла бы проехать машина, а по бокам - одностворчатые, скорее всего, одна из них предназначена для входа, а вторая - для выхода. И буквально за этими воротами стояли обычные сеульские многоэтажки, а возле них кипела обычная жизнь.
Проделав столь непростой путь к храму, мы искренне удивились, увидев, насколько просто было попасть сюда через эти ворота! Словно в довершение этой мысли нам встретился еще один паломник, он прошел через главные ворота и, читая вслух гортанным голосом молитву, направился к храму. Вот он зажег свечи, продолжая что-то говорить, поднял свернутый в рулончик коврик и опустился на него. Надо же, а мы его и не заметили! Мужчина был один, и это казалось странным: в минуты посещения храма Тангуна, родоначальника корейцев, по одну сторону ворот находился один человек, если не считать меня и Викторию, к тому же, уже перешагнувших границу территории храма, а по другую - более десяти миллионов жителей Сеула и неизвестно сколько туристов.
Мы добежали до ближайшей станции метро и спустились в подземный мир, в котором продолжается та же жизнь, что и на поверхности земли. Практически все пассажиры, казалось, были погружены в свои проблемы. Нет, они не были угрюмыми или озабоченными. Просто занимались привычными делами. Кто-то проверял домашнюю работу горячо любимых деток, кто-то оплачивал товар, купленный в интернет-магазине, кто-то делал онлайн-регистрацию в официальное учреждение, скажем, в посольство Индонезии, кто-то читал роман, а кто-то "гулял" в социальных сетях. Казалось, что это погружение было настолько сильным, что люди не замечают окружающих. Однако, на самом деле это было далеко не так. Вот если бы в вагон зашел кто-то другой, не такой, как они, и начал бы, скажем, громко разговаривать, а то и скандалить, то пассажиры, не отрывая глаз от телефонов, не вступая в контакт с "чужаком", сделали бы свое дело. В результате - буквально на следующей станции того подхватили бы "под белы", пардон, под смуглы рученьки двое в штатском, появившиеся именно возле того вагона и именно возле той двери.
Протяженность девяти внутренних линий сеульского метро - около шестисот километров, это густая паутина, в которую затянуто свыше трехсот станций. А если прибавить и пригородные поезда, которые делают эту паутину еще гуще и более вытянутой, то цифры почти удваиваются. За тот день, когда мы искали Тангуна, в подземном транспорте проехало около семи миллионов человек. "Знают ли они Тангуна?" - крутилась в голове мысль. Спросить об этом такое количество людей было практически невозможно. Скорее всего - да. Но повседневная реальность перевешивает значимость образа пусть даже великого, но - мифического героя.
