Однажды утром их не погнали на работу, а построили в четыре шеренги перед воротами в частоколе. Подъехала громыхающая самоходная повозка пришельцев, которую ему уже доводилось видеть. На повозку влезли два пришельца. Один из них, видимо главный, говорил, другой переводил. Переводчик говорил в небольшую коробку, привязанную на веревке, и его слова громогласно повторялись из большого рупора, установленного на крыше повозки.

Из слов камчатца следовало, что Великая республика Камчатка приглашает пленных испанцев к себе на службу, причем обещает платить за службу весьма хорошие деньги: четверть серебряного реала за рабочий день. Более того, тот, кто покажет себя и проработает без замечаний один год, сможет подать заявление в подданство республики. Для этого он должен получить рекомендации от двух граждан республики и сдать экзамены на знание устного языка пришельцев и арифметики. Подданный республики за ту же работу будет получать уже половину реала в день.

А подданный республики, отработав еще три года и сдав экзамены по письменному языку камчатцев, по их религии и обычаям, и получив рекомендации от трех граждан республики, сможет подать ходатайство на зачисление в граждане республики. Причем менять вероисповедание не требуется. Республика позволяет гражданам исповедовать любую религию. Получивший гражданство, за ту же работу будет получать уже целый реал в день.

Мало того, если работник добивается звания подмастерья, его заработок удваивается. Добившийся звания мастера, зарабатывает уже вчетверо больше. Республика бесплатно предоставляет своим гражданам отдельное жилье и дозволяет жениться.

Далее камчатец перечислил, какие специальности им нужны: плотники, кузнецы, столяры, гончары, каменщики, портные, сапожники, шорники, ткачи, кожевники, пекари, десятники и сотники пехоты, суперкарго, штурмана, коки, врачи и боцмана. Всем желающим, владеющим перечисленными специальностями, предложил отойти в столовую, где за столами их зарегистрируют писаря. Затем с отобранными кандидатами будут заключены договора, а потом священник примет у них клятву на библии.

Фернандо, в свое время зарабатывавший лесорубом в Пиренеях, в лучшем случае, всего два реала в месяц, не колебался ни секунды. Арифметику он знал достаточно хорошо, что бы быстро подсчитать, что, получив гражданство и став мастером, он сможет зарабатывать целых 4 реала в день! Это почти 8 песо в месяц. Да такой доход у него на родине в стране басков имели только богатые купцы и самые богатые ремесленники!

Вскоре перед четырьмя писарями, сидящими за столами в столовой, выстроились в очередях сотни две испанцев. Каждый писарь регистрировал претендентов по нескольким специальностям. Он оказался вторым к писарю, регистрировавшему военных. У него записали, имя, фамилию, возраст, место рождения, специальность и стаж работы до вербовки на флот, военную специальность и стаж по ней. Затем ему велели вернуться в барак и ждать решения.

Фернандо снова крупно повезло. Его выбрали! Утром следующего дня он, вместе с двумя с половиной десятками моряков сначала грузил на огромный корабль пришельцев какие-то ящики и части механизмов, потом их самих погрузили в трюм стоящего в бухте фрегата.

Затем в трюме фрегата за перегородкой что-то громко загудело и зафырчало, палуба под ногами мелко задрожала. Вскоре, по появившейся качке они поняли, что фрегат вышел в море.

***

Днем Предсовнаркома побывал на кирпичном заводе, затем поприсутствовал в школе на занятиях, затем осмотрел медсанчасть, пищеблок, бытовой блок и гауптвахту с карцером. Увиденным остался, в общем и целом, доволен. В медсанчасти поговорил с наркомздравом и начмедом Васюниным. Тот высказал озабоченность предстоящим исчерпанием запасов медикаментов. В ответ получил поручение продумать организацию фармакологической лаборатории и дать заявку на приобретение необходимых реактивов и оборудования в Европе.

Поговорил с двумя молодыми испанками с захваченных галеонов, поселенными при медсанчасти. Обе оказались дворянками, вдовами погибших в боях с индейцами конкистадоров. Довольно симпатичными. Обе направлялись с детьми к родителям в Испанию. Претензий по содержанию не имели. На их вопрос о возможности продолжения пути Мещерский сослался на состояние войны с Испанией, и сказал, что сможет доставить их в испанские владения только после окончания войны. Пока же предложил, что бы, не скучать, поработать в медсанчасти санитарками. Те обещали подумать.

Провожая Предсовнаркома к выходу из санчасти, Васюнин озадачил его проблемой:

– А Вы, Николай Иосифович, думали, что будет с расовым составом республики через два поколения? Если граждане будут жениться только на туземках, то уже внуки мартийцев будут почти чистокровными индейцами.

– Ну, мы же собирались направить экспедицию в Европу, в том числе, чтобы завербовать или закупить у феодалов европейских крестьянок.

– Так все наши уже женаты на туземках!

– А что ты предлагаешь?

– Мы, медики, тут общались между собой, Николай Иосифович, и пришли к общему выводу, что, хочешь – не хочешь, а надо вводить в республике многоженство.

– Эка, ты хватил!

– Обосновываю! Религиозных ограничений у нас нет. Мы все атеисты. А издать новый закон нашему Совету – раз плюнуть. У нас главная проблема – в нашей малой численности. Нас четыре сотни против всего мира! В здешнем климате прокормить любое количество детей – не проблема. За ножи у туземцев на материке продовольствие закупим. Да и сами мы земледелием и скотоводством заняться можем. Или туземцев научим передовой агротехнике. Земли вокруг сколько угодно! Климат благодатнейший! Четыре урожая в год снимать можно. Так, что можно сделать кальку с мусульманского закона: мужчина имеет столько жен, сколько в состоянии обеспечить! Тогда мы сможем через 25 лет увеличить численность боеспособного населения республики на порядок, а не в два – три раза, как при единобрачии.

– Считай, что ты меня озадачил. Но, вообще-то, этот вопрос не в компетенции Совнаркома. Мы с тобой – орган исполнительный. Поставь-ка эту проблему Жердеву и Влазневу, пусть сначала Политбюро мозги напрягает. Проработает проблему теоретически. Совет пусть тоже подумает. Вострикова я сам озадачу. А нам с тобой прикажут, мы сделаем. Но, лично я – за! Причем, всеми пятью конечностями. Это не считая головы, – уточнил Предсовнаркома.

В хлопотах прошел весь день и вечер. Молодая жена заждалась.

Солнце еще не встало, когда адмирал поднялся на борт Марти, чтобы проверить готовность к выходу. Это был первый выход корабля в море только со сменным экипажем на борту. 105 моряков, из них всего 11 командиров. Поговорил с краснофлотцами. Экипаж робости не испытывал, все были уверены в своих силах. Звягинцев успокоил Мещерского:

– Да не волнуйся ты, Николай Иосифович, все будет в порядке. Не зря ты нам всем два года ума вкладывал!

– Да я не столько за вас, сколько за фрегат переживаю.

– А что с ним сделается? Поломается – на буксир возьмем.

– Волнуюсь, потому что там слишком испанцев много.

– Возможности Марти они уже видели, так что будут вести себя тихо. Я уверен.

– Ты все же, как капитан – командор эскадры, смотри за фрегатом в оба глаза! А что у вас и на фрегате со стрелковым и личным оружием?

– Да все нормально! У нас на корабле один максим, две автоматических винтовки и у всех командиров личные ТТ. На фрегате у командиров три пистолета, у краснофлотцев – восемь пистолет-обрезов, плюс одна АВС, два карабина и две двухстволки. У всех наших по ножу и по абордажной сабле. Пистолеты и ножи все обязаны иметь при себе постоянно. У туземцев по длинному двадцати дюймовому ножу-тесаку. Так что испанцам, даже если захотят взбунтоваться, ничего не светит. Да и чего им бунтовать? Они все на жаловании, какого в ихней Испании они никогда не видели. Договор подписали, клятву на библии дали. Да и стимулы постараться на будущее у них мощные. Опять же отбирали в экипажи только лояльных и толковых. Язык все уже более–менее понимают.