Тут есть причины. Когда рождается ребенок, у ребенка есть только любовь к самому себе. Это естественно, он больше никого не знает, он знает только себя. Ребенок — наиболее эгоистичное создание, наиболее эгоистичное, центрированное на себе существо. Ребенок живет для себя и воображает, что весь мир существует только для того, чтобы служить ему. Из-за того, что он такой беспомощный, все вынуждены служить ему, так к нему относятся. Поэтому его можно оправдать. Когда он плачет, мать бежит к нему, чтобы дать ему молока, еды, помощи, тепла, любви, так он становится диктатором.
Каждый ребенок становится диктатором, он знает, что все будут слушать его. Что бы он ни захотел, это нужно выполнить немедленно, иначе он начинает сходить с ума. Он настолько беспомощен, ничего нельзя сделать, мы вынуждены служить ему. Его эго усиливается. Мать, отец, семья, все вокруг него помогают ему, служат ему, и он чувствует себя центром мира. Почти что всегда происходит так, что вы никогда не перерастаете эту детскую чепуху. Вы остаетесь центром и думаете, что каждый должен служить вам.
Как вы можете любить? Любовь означает, что центром стал другой. Любовь — огромный прыжок: вы больше не центр, другой становится центром. Вы стали тенью. Теперь смыслом вашей жизни становится другой, счастьем становится служить ей или ему. Но это никогда не происходит. Муж — незрелый и жена — незрелая, в них сохраняется детская концепция: «Я — центр, другие должны служить мне». Это создает хаос, несчастье и ад. Любви нужно учиться, это рост. Вы можете любить только тогда, когда отбросите свое эго.
Упанишады не выступают против мысли, но у них есть список предпочтения, в котором на первом месте значится любовь. А мы делаем противоположное. Нет ни одной школы, колледжа или университета, в которых учили бы любви. Везде обучают только мышлению: в школах, колледжах и университетах, они все существуют для того, чтобы научить вас тому, как думать. Никто не учит вас тому, как чувствовать, как любить. Это очень просто: если вас никто не будет учить математике, вы не сможете ее изучить, если никто не будет учить вас языку, вы не сможете выучить его, если вас никто не будет учить любви, вы не сможете научиться ей. Но вы верите в то, что можете любить и ищете чело века, который ответит вам любовью.
Я слышал об одном человеке, он искал совершенную жену, идеальную женщину. Очевидно он никогда не мог ее найти. Он искал и искал и потом состарился. Тогда кто-то спросил: «Чего ты теперь ждешь? Женись теперь, ведь ты уже на краю смерти».
Человек сказал: «Я не могу до тех пор, пока не найду идеальную женщину, совершенную женщину».
Тогда друг спросил: «Но ты уже искал. Разве ты не мог найти хотя бы одну такую женщину на всей земле?»
Он ответил: «Да, однажды я нашел, но эта женщина искала совершенного мужа».
Вы думаете, что вы совершенны. Вы ждете встречи с другим совершенным человеком, вы думаете, что тогда будет все хорошо. Это не поможет, это невозможно. Вы научились думать и это стало для вас основой. Вот почему вся ваша личность вывернута на изнанку.
Вторая ступень — мышление, первая — чувства. В чем заключается ступень — мышление?
Он живет под наблюдением знающего человека, который объясняет наилучшим образом что есть слушание, воспоминание, запоминание, поведение, размышление, медитация.
Не только логика... Наша школа учит только логике, они учат вас многими способами спорить. Вот и все. Упанишады говорят, первое: «Он живет под наблюдением знающего человека».
В дни Упанишад обучение было очень интимным явлением, очень личностным. Оно было сродни любви. Поэтому ученики передвигались по всей стране в поисках мастера, к которому они могли чувствовать близость, сокровенность, чью заботу они чувствовали, в поисках кого-то, кто заботился о них, кто любил, в чьем присутствии они могли расцвести. Иногда ученики проходили тысячи миль, для того чтобы найти мастера, с которым им предстояло жить. Это было первое требование. Учение не было таким важным, учитель был важнее.
В наши дни, особенно в Америке, говорится, что студенты более важны, нежели учитель. Они говорят об образовании, ориентированном на студентов. Они делают заявления об этом, и студенты слышат их: студенты в центре, а учителя должны служить им. Это абсолютная чепуха, потому что ученик не может быть центром. Он пришел учиться, это значит, что он должен быть восприимчив, доверителен, иметь глубокую веру. Поэтому, если во всем мире так много студенческих волнений, то это естественные последствия, логические последствия той чепухи, которая распространяется в наш век повсюду о том, что образование должно быть ориентированным на студентов. Тогда учитель ста новится просто слугой.
В Индии в дни Упанишад учитель был центром, и самым главным было не то, как он учит, а то, каков он сам. Даже его присутствие было глубоким явлением, которое помогало ученику расти. Он заботился, любил, а учение было вторично, оно следовало за этим. Это было тоже не очень важно. Важным было быть около человека, который вырос, который стал зрелым. Поэтому путь, метод, которому следовали, был действительно одним из самых запутанных методов, которые когда-либо были на земле.
Система была такой: в течение двадцати пяти лет вы должны были сохранять целибат, брахмачарию, на первом этапе жизни. Каждый мальчик и каждая девочка должны были сохранять целибат двадцать пять лет. Они не были против секса. На самом деле они были теми, кто знает красоту секса и они создали такое явление, в котором секс расцветал до своего пика, в котором секс преобразовывался в самадхи. Они знали как этого добиться. Двадцать пять лет безбрачия создавали энергию, вы накапливали энергию, достаточно энергии для того, что преобразовать секс в очень глубокое и пронизывающее явление.
Сейчас на западе секс стал очень поверхностным. Он не больше чем чихание, что нужно просто выбросить из тела, своего рода высвобождение. Именно так и происходит на самом деле: если в вас недостаточно собралось энергии, то секс становится поверхностным явлением, как чихание, облегчение, а не явление преображения, не алхимия.
Когда у вас есть так много энергии, когда вы ждали двадцать пять лет и каждая ваша клетка наполнена энергией, вам разрешалось жениться и любить друг друга. Тогда это чувство любви становилось очень глубоким, интенсивным. Интенсивность зависит от энергии. Это закон: интенсивность зависит от энергии. Если не будет энергии, то интенсивности не будет. Чем больше энергии, тем больше интенсивности в этом явлении. Если вы ждали двадцать пять лет, у вас было бы очень много энергии, и даже во время одного сексуального соития вы бы почувствовали колоссальный пик, который только возможен для биоэнергии.
После этого они разрешали человеку жить семейной жизнью. Двадцать пять лет он вынужден был жить обычной жизнью: чувствовать желание, жажду, голод и исполнять эти желания или по крайней мере пытаться исполнить, в течение двадцати пяти лет интенсивно. Когда человеку исполнялось пятьдесят, его дети возвращались из гурукулы, дома мастера. Его дети возвращались домой, им в это время было примерно двадцать пять лет.
Таково было правило: когда человеку было пятьдесят, около пятидесяти, его дети возвращались и были готовы к женитьбе, он должен был вновь принимать безбрачие, потому что считалось абсурдным, чтобы отец занимался любовью в доме одновременно с сыном. Это считалось абсурдным, детским, потому что если бы так случилось, то это бы означало, что отец еще не дорос до зрелого состояния. Как же сын мог относиться с уважением к отцу, если тот занимался тем же, что и сын? Если сын занимался сек сом, и отец также занимался сексом, как сын мог относиться к отцу как к взрослому? В то мгновение, когда сын женился, отец был готов идти за пределы секса. Поэтому этот возраст пятидесяти лет назывался ванапрастхой: то есть смотреть на лес. Он еще не был готов уйти в лес, но уже начинал готовиться к этому.
Когда сыну становилось пятьдесят и он готовился уйти в лес, отцу было семьдесят пять и он был готов отречься от жизни. Теперь отец был старым, мудрым человеком, он прожил жизнь. Этот человек мог стать учителем. В возрасте семидесяти пяти лет он шел в лес, создавал маленькую школу вокруг себя, становился учителем.
