После долгих и нудных речей школу объявили открытой, и начался пир. Издавна в нашем королевстве к вину привычны все, виноградники есть едва ли не в каждой деревне, а уж в каждом замке — обязательно. Но отец нашей королевы, вождь варваров, прислал в подарок зятю несколько бочонков бренди, взятых как трофей в одном из враждебных государств. Это очень крепкий напиток, но на то время совсем у нас неизвестный. Все решили, что это обычное креплёное вино, и пили его помногу.

Королева оказалась едва ли не единственной, кто не пил — она уже была в тяжести, и знала, что отяжелевшим ни вина, ни бренди нельзя. А вот король, увы, с непривычки здорово опьянел, и забыл что он должен вести себя по-королевски. Его неудержимо потянуло на женщин. Но о кинжале на поясе королевы он помнил — как о таком забыть? Так что приставал исключительно к жене, жить-то всем хочется, даже пьяным королям.

И что было делать королеве? Тем более, у костров своего племени она много раз слышала о разнузданных оргиях в нашем королевском Дворце, варвары любили такие сплетни. И безобразные оргии там действительно бывали, только лет за сто пятьдесят до Весёлого Короля. Но откуда ей было это знать? Раз царственный супруг хочет, значит, у цивилизованных так принято, и не ей менять их обычаи.

Остальные присутствующие, в разных вариантах легенды, не то остались зрителями, не то поддержали почин королевской четы. Это неважно. Важно, что когда Весёлый Король протрезвел и узнал от жены, что именно он публично вытворял, а потом сказал ей, что так себя вести неприлично, королеве стало стыдно и за себя, и за мужа. Виновный должен быть наказан, это непреложный закон её племени.

И кто же виновен в этом безобразии? Королева не знала, и спросила у мужа. Тот ответил, что во всём виноваты школы, особенно «Королевская кровь». Как уже говорилось, школы он не любил, и это ещё мягко сказано. Так что королева отомстила школе. Прокляла её. Маги её племени успешно используют проклятия, не то, что наши. Королевская чета вернулась во Дворец, а проклятие осталось. И с этим ничего не поделать — проклятие отяжелевшей женщины действует с двойной силой, а снять его невозможно.

У тех, кто категорически отрицает действенность проклятий, есть другое объяснение. По их мнению, когда происходит оргия, человеческие тела выделяют некие флюиды, эманацию похоти, которые оседают на стенах комнат. А потом оттуда воздействует на других людей, побуждая их сами знаете к чему.

В любом случае, результат той оргии пятисотлетней давности вы можете наблюдать собственными глазами. Поначалу делались кое-какие попытки прекратить здешние безобразия, но безуспешно. А теперь, когда нашу школу закончили десятки поколений высшей знати, и королей в том числе, причём им тут понравилось, все разговоры о необходимости пресечь безобразия так и остаются разговорами. И будут оставаться, потому что всех всё устраивает.

— Неплохая идея — валить весь свой разврат на Весёлого Короля и его варварскую королеву, которые уже пять веков как в могиле, — хмыкнул Ник, когда главный магистр закончил пересказывать легенду. — Тем более, что Их Величества по большому счёту и обвинить не в чем. Королева доверилась мужу, посчитав, что раз он смог вытащить свою страну из совершенно безнадёжного положения, не допустив ни единой ошибки, то и теперь знает, что делает. А Весёлый Король просто сорвался после сумасшедшего перенапряжения. Переговоры с варварами, битва за королевство, казнь родного дяди, потом с варварами проблемы, а с ними всегда проблемы — кто бы такое выдержал без срыва? Да и развратом это не назвать — он-то с женой всё-таки, а не с кем попало. А проклятие, или эта, как её… эманация похоти. Оно действует на всех?

— Нет, — ответил магистр. — Есть люди, невосприимчивые к нему. Я, например. И наша магистр живописи и рисования. Среди школяров такие тоже иногда попадаются.

— Это хорошо, а то я уже перепугался, что сам таким стану. Оказывается, вовсе необязательно.

— Николас, если вы школяр, то на вас, скорее всего, подействует. А вот если сыщик — вы в безопасности. У нас тут уже несколько дней обитают трое сыщиков, они вроде как расследуют убийство, правда, без малейших намёков на успех. А ещё сюда зачем-то прислали стражников. Так вот, ни на тех, ни на других проклятие не действует.

— Давайте пока, не уточняя наш с леди Алисой статус, разберёмся с демонами, следящими за здешним развратом. Я так понял, есть некий демон-надзиратель, который надзирает за всем, происходящим в здании?

— Не совсем так. Ему запрещено наблюдать за личными комнатами. Моя комната — моя крепость, как говорится. Закон о неприкосновенности личных помещений действовал задолго до основания школы.

— И что он должен делать, если видит какое-нибудь безобразие?

— Ничего. Только доложить, когда спросят. Я каждый вечер принимаю его отчёт. Сам демон бессилен что-либо сделать в нашем мире.

— А что демон считает безобразием?

— Безобразие — ваше слово. Демон докладывает обо всех нарушениях королевских законов и правил внутреннего распорядка.

— Посещение чужих комнат — нарушение?

— После восемнадцати часов — да.

— И часто посещают?

— Редко. В таких случаях нарушителю на первый раз выносится предупреждение. Второго раза почти не бывает.

— А если кто-нибудь придёт в гости до восемнадцати, и останется до утра?

— Демон фиксирует и это нарушение. После отбоя все должны находиться в своих комнатах. Таковы правила.

— Ясно. А докладывал ли когда-нибудь демон о чьих-нибудь ночных визитах после полуночи?

— Не припоминаю такого. Ночью тут все спят, а не ходят по гостям.

Я уже собиралась сказать, что это неправда, и магистр знает, что это неправда, и всё равно лжёт, но Ник меня опередил.

— Спасибо, лорд главный магистр. Мы с леди Алисой пойдём подумаем над своим статусом, а там и до отбоя недолго. Ляжем спать, как все нормальные люди.

Мы попрощались и ушли, а в коридоре я набросилась на Ника.

— Почему ты не дал мне уличить этого лжеца?

— А зачем? — удивился он. — Мы ищем убийцу или уличаем врунишек? Сразу было понятно, что демону давным-давно приказали прекращать наблюдение в полночь. Конечно, предаваться любви можно и днём, и это, я так понимаю, не нарушение распорядка, но традиционное время для этого всё-таки ночь.

— Это тебе было понятно! А мне — нет!

— Вот смотри, Алиса, что получается. Эльза была легкомысленной девушкой, выражаясь словами принца. И она тут даже не чемпионка, как утверждает магистр рисования. То есть, нескольким девушкам приходится время от времени просить демона отвернуться. Но любой купец знает, что опт всегда дешевле розницы. Проще договориться с демоном надолго, а лучше — навсегда. Согласна?

— Нет. Такой приказ мог отдать только главный магистр. Или, может быть, очень могущественный маг.

— Я думаю, магистр. Только не этот.

— А какой?

— Тот, что из времён Весёлого Короля.

— Пятьсот лет назад? — я безмерно удивилась. — Но зачем?

— Ему лично — незачем. Но он, скорее всего, просто выполнил приказ.

— Чей?

— Вспомни, я дал по морде гимнасту. Это нарушение?

— Да. Но принц тебе разрешил, хотя и позже.

— Видишь? Принц как бы приказал главному магистру не считать этот эпизод нарушением. Власть королевской династии очень велика. Думаешь, пять веков назад она была меньше?

— Нет. Но когда основали школу, никакого принца ещё не было. Весёлый Король только-только отяжелил королеву.

— Согласен. Пусть это произошло позже, лет ещё через пятнадцать. Главное, что давно, и к убийству никаким боком. Жаль. Я-то думал, что тот, кто договорился с демоном, и есть убийца. Всё казалось таким простым… Да не тут-то было!

Что ему казалось простым, Ник говорить не захотел. Заявил, что коридор прослушивается сторожевым демоном, а может, и только им, так что подобные темы нужно обсуждать только в комнатах, которые, если верить главному магистру, наши крепости. Так что мы пошли в его комнату. Не в мою, потому что Ник сказал, что мне будет полезно узнать, где он обитает, мало ли как дело обернётся и какие знания могут понадобиться.