Вань из Хельсинки, как их прозвал полицейский майор Нежный, подполковник вообще всерьёз не воспринимал. Какие-то дилетанты-неудачники. Они вечно то гибли в схватках со своими противниками, то попадались полиции или спецслужбам разных стран и отправлялись в тюрьму. Их противники иногда тоже несли потери, но куда меньшие, чем у «Ван Хельсинга». В досье этой группировки отмечалось, что их финансирует и неофициально поддерживает Ватикан, но подполковник так и не смог понять, на кой чёрт они сдались католической церкви? Многие католические, да и не только католические страны по первой просьбе предоставляют Ватикану своих квалифицированных убийц, рядом с которыми Вани из Хельсинки выглядят не просто детьми, а вообще младенцами.

Его контору группировка «Ван Хельсинг» интересовала только как выход на «Оборотней». Вот оборотни — это да, они наверняка пригодятся. Если они, конечно, настоящие оборотни, а не просто так называются. Беда в том, что их пока не удавалось найти. Но Нежный найдёт. Сыщет, на то он и сыщик. Может даже, уже нашёл. Но лучше найти самим. В первую очередь, лучше для Нежного и двух его коллег-полицейских, которым поручено это дело. Если они найдут оборотней, то узнают кое-что настолько секретное, что им это знать совершенно не положено. А тайна такого уровня должна сохраняться любой ценой. Нежного жалко, правильный мужик и хороший полицейский, но ничего не поделать.

Размышления подполковника прервал телефонный звонок. Докладывал человек, прослушивающий телефоны Хоттабыча и его супруги, домашний и мобильные, а также микрофоны в его квартире.

— Командир, старику позвонила какая-то девка, не представилась, назначила ему встречу на автостоянке возле ресторана «Лилия». Он сказал, что придёт. У девки такой голос, что хочется выпрыгнуть из штанов и бежать к ней хоть на край света. Номер, с которого она звонила, установлен и запеленгован, находится вблизи дома старика. Сим-карта, правда, анонимная.

— Приём подтверждаю, — сказал подполковник и повесил трубку.

Судя по всему, Нежному повезло. Эту девку возьмёт спецназ конторы, а трое полицейских, целые и невредимые, займутся своими рутинными служебными делами. Оставалось только схватить самку оборотня. Подполковник посмотрел карту. Ресторан «Лилия» где-то у чёрта на куличках, на самой окраине, а девка — совсем рядом со стариком. Зачем она назначает встречу чёрт знает где? Ответ может быть только один — встречаться будет не она, а кто-то другой.

А может, встречи вообще не будет, а старика там, на автостоянке, просто отправят к праотцам? Или не там, а прямо во дворе, как только он выйдет из подъезда? Хороший стрелок из винтовки запросто вгонит кому угодно пулю между глаз, а среди оборотней есть хорошие стрелки, хотя бы тот, что завалил трёх боевиков «Ван Хельсинга». Что ж, надо учесть и этот вариант.

Подполковник начал раздавать приказы. Повинуясь им, техники следили за телефоном, с которого неизвестная звонила Хоттабычу, спецназ занимал позиции вокруг кафе «Лилия», а два оперативника продолжали присматривать за стариком, один — пешком, другой — на машине. Все были оповещены, что оборотня любой ценой нужно брать живьём, потери значения не имеют, а тот, кто его пристрелит, будет незамедлительно казнён без пенсии для вдовы и пособия на детей.

— Командир, телефон, с которого звонили, отключен, — доложил техник. — Последнее место, где мы его пеленговали — район дома, где живёт старик.

— Приём подтверждаю. От телефона она, скорее всего, избавилась. Осмотрите урны в том дворе, может, эта женщина очень аккуратна. Гляньте также помойку, если во дворе такая найдётся. Конец инструкций.

— Понял, исполняем.

У подполковника отпали последние сомнения. Это звонила не любовница старика, той незачем отключать телефон. Конечно, можно предположить, что в телефоне именно сейчас села батарейка, но в такие совпадения он не верил. Оборотень совсем рядом со стариком, может, тоже следит за ним, а то и готовится прикончить? Подполковник вызвал оперативника, который медленно, с остановками, ехал вслед за Хоттабычем.

— Слушаю, командир, — откликнулся тот.

— Лейтенант, есть данные, что за стариком следует убийца, предположительно женщина в пятнистой или полосатой шубе. Никого подходящего не видишь?

— На улице полно народу, больше половины — бабы. Подозрительных не вижу. Со скоростью старика идёт только одна, шуба у неё не пятнистая и не полосатая, а каблуки такие, что любая киллерша раньше застрелится, чем в таких сапожках пойдёт на дело. Только, командир, имейте в виду: мы так долго проторчали во дворе, даже с тем ментовским майором на виду у всех тусовались, да ещё и вместе с вами. Киллер, если он не идиот, давно нас срисовал, и знает, кому на глаза лучше не попадаться. Нам его не засечь.

— Куда идёт старик?

— В гараж, за машиной. Если его кто-то собрался мочить, проще всего это сделать как раз там.

— Не упускай из виду эту, что на каблуках. Но если что, стреляй только по ногам.

— Понятно, командир. Вы сказали, что надо брать живьём. Я слышал и понял.

— Хорошо, конец связи.

Потом доложился командир спецназа. Сообщил, что его люди расположились вокруг автостоянки, все точки, откуда можно стрелять, осмотрены, киллер не обнаружен. Через несколько минут с подполковником связался техник, сказал, что телефон найден, лежал в урне. На нём видны отпечатки пальцев. Их уже отправили на идентификацию. Телефон раздавлен, похоже, женским каблуком. Подполковник, услышав про каблук, немедленно вновь вызвал оперативника.

— Бабу на каблуках всё ещё видишь? — спросил он.

— Нет, командир. Старик свернул к гаражам, она пошла себе дальше. Ждём, когда старик выведет машину.

Но они так и не дождались. Хоттабыч всё не выезжал да не выезжал. Наконец, терпение лопнуло, и один из оперативников пошёл проверить. Сторож попытался его не пропустить, но увидев удостоверение, притих и больше не возражал, даже назвал номер нужного гаража. Увы, гараж оказался заперт, а у сторожа не нашлось запасных ключей. Подполковник послал своих людей убедиться, что из гаражей нет других выездов. Когда выяснилось, что действительно нет, он приказал спецназу забыть о ресторане «Лилия» и автостоянке возле него, а вместо этого окружить гаражный кооператив. Скрытность выдвижения необязательна, главное — скорость. Никого оттуда не выпускать, ни пешком, ни на машине.

— Товарищ Нежный, у нас тут маленькая неприятность, — с тяжким вздохом сказал он в телефон. — Мне нужна ваша помощь.

В кабинет Бардина Нежный вошёл тихо, наверно, не хотел мешать разговору с голландцами или венграми. Обычно он врывался, как воин в неприятельскую крепость, оставалось только удивляться, что двери не разлетались в щепки. За те пару дней, что Люба с ним работала, она успела насмотреться на такие штурмы. Впрочем, майор быстро исправился.

— Бардин, что ты, по-твоему, делаешь? — поинтересовался он тоном, не сулящим Бардину ничего хорошего.

— Пьём кофе, — мило улыбаясь, ответил тот. — Прекрасная дама возжелала кофе, что я могу сделать? Нежный, ты чего такой злой?

— Ты с венгерской полицией поговорил?

— Нет, не успел.

— А с голландской?

— А с голландской говорить не нужно. Родич Хоттабыча — гражданин Бельгии, там и проживает. Голландия тут вообще ни при чём. Тебя надули.

— Что ты выяснил?

— Что твой голландский бизнесмен на самом деле вышибала в стриптиз-клубе. Впрочем, клуб этот находится в Антверпене, то есть, во фламандской части Бельгии, а фламандцы очень похожи на голландцев.

— Не надо политинформации. Говори по делу.

— Этот тип хорошо известен антверпенской полиции. Вечно бьёт морды посетителям. Раз его не увольняют, значит, у администрацию клуба вышибала устраивает. К его семейке у полиции никаких претензий нет. Да, ещё там удивляются, как ему удалось едва ли не мгновенно получить гражданство. И это всё о нём, как говорила Шехерезада. Или она так не говорила?