- Когда бумагу режут, на ней остаются микроскопические следы режущего инструмента. Мы не можем их толком проанализировать, но легко обнаруживаем.

   - Ну, и чем вырезан лист бумаги, на котором написано письмо?

   - Стальным ножом. Промышленным, разумеется. На обрезе остались атомы железа.

   - Железо? Не сталь?

   - Нежный, ты тёмный, как три подвала. Атомов стали не существует. Сталь состоит из железа и чего-то там ещё. Железо я и обнаружил.

   - Может, я и тёмный. А ты - темнишь! И я не понимаю, зачем.

   - Ты вчера принёс сюда резаную бумагу, верно?

   - Да, - терпеливо подтвердил майор. - Ты уже это несколько раз говорил.

   - А чем она резаная?

   - Мне откуда знать? Ты определил? Чем?

   - Определил. Ничем. Если не считать тех краёв, которые остались от первоначального листа. Структура бумаги на обрезе самая обычная, но никаких посторонних примесей по краям нет. Как будто её так аккуратно порвали. Или разрезали мономолекулярной нитью. Это такая нить, или леска, настолько тонкая и прочная, что режет абсолютно всё и не оставляет никаких следов.

   - Порвали так ровно? Это бред!

   - Согласен. Тем более, структура бумаги у края соответствует разрезанию, а не разрыву.

   - А эта твоя нить или леска, часом, не из фантастики? Читал я что-то в детстве на эту тему.

   - Вот и я тоже читал. А если хочешь чего-то более реалистического, могу и это предложить. Но тебе не понравится.

   - Давай, я уже ко всему готов, - махнул рукой Нежный.

   - Когда я не нашёл следов инструмента, то предположил, что атомы материала, из которого его сделали, уже присутствуют в бумаге. Поэтому небольшая добавка незаметна. Прежде всего пришла в голову идея, что ножницы сами были бумажными. Но нет. Резали чем-то очень острым и прочным. Да и не представляю я себе бумажных ножниц.

   - А какие ты себе представляешь?

   - Углеродные. В смысле, алмазные. Не смейся. В обычном дешёвом стеклорезе тоже есть алмаз. Я же не о бриллиантах говорю. Если с алмазного инструмента микрочастицы перейдут на бумагу, я их не замечу. В ней тоже полно углерода. Но это был не стеклорез или что-то подобное. Он, понимаешь, не режет, а царапает. Под микроскопом разница чётко видна, поверь мне. Я ещё промерил, насколько прямые линии реза, и знаешь, что обнаружил?

   - Идеально прямые?

   - Хрен там! Совсем нет. Но на всех листах абсолютно одинаковые. Значит, листы резались одновременно.

   - Снова бред. Их использовали в разное время, а какой смысл нарезать впрок?

   - Ты прав. Я неточно выразился. Одновременно резали каждую партию бумаги.

   - Лучше бы вырезали какую-нибудь политическую партию. А ещё лучше - все.

   - Мечтатель ты, Нежный. Ты понял, что я тебе сказал? Бумагу резали на промышленных алмазных ножницах. Но и это не всё. Судя по геометрии линий реза, ножницы были разные.

   - Инопланетяне какие-нибудь?

   - Заметь, это ты сказал, а не я.

   - Я спросил, а не сказал. Ты делаешь выводы не из того, что нашёл, а из того, что ничего не нашёл. Это недостоверные выводы.

   - Других у меня нет. Вон, Вадик уже мнётся, сейчас он тебе что-нибудь достоверное расскажет. Расскажешь? - Вадик кивнул. - Прежде, чем я покину этого замечательного, очень нежного оперативника, скажи мне, Вадим, он идиот? - Вадик снова кивнул. - Ну, я пошёл.

   - Товарищ майор, извините, пожалуйста, я совсем не это имел в виду, - жалобно начал объяснять Вадик.

   - Мне плевать, что ты имел в виду. У тебя есть какие-нибудь результаты? - Вадик кивнул. - Голосом говори, понял? - Вадик кивнул. - Тебе что, морду набить, чтоб ты кивать перестал? - Вадик кивнул со слезами на глазах. - Так это я мигом организую!

   Из экспертов уже никто не работал, вся дежурная смена собралась вокруг Нежного и Вадика, явно наслаждаясь представлением.

   - Нежный, ты только это, без рукоприкладства, ладно? - сквозь смех попросил старший. - Это очень ценный кадр, просто незаменим, когда шеф приходит сюда делать разнос. Просто Вадик, когда волнуется, с трудом говорит и непрерывно кивает. Нужно понять и простить. Или обнять и плакать, на твоё усмотрение.

   - Тебя что, успокоить надо? - поинтересовался майор, и Вадик в ответ кивнул. - Так я это запросто. Эти плохие дядьки над тобой издеваются, но ты не переживай, дядя Нежный их всех отлупит, а тебе, Вадик, купит большую сладкую конфету. Только не плачь, а расскажи дяде Нежному, что ты обнаружил.

   - Зачем вы так, товарищ майор? - обиделся Вадик. - Я не идиот и не ребёнок, просто...

   - Тогда обойдёшься без конфеты. Что ты мне хотел рассказать?

   - Вы мне дали письмо и конспект, чтобы я их сравнил. Только я не графолог.

   - Я тебя понял, Вадик. Ты не идиот, не ребёнок и не графолог. Это всё?

   - Вы ничем не лучше их. К тому же вы как раз идиот.

   - Значит, я идиот, а ты нет. Можно полюбопытствовать, как ты пришёл к такому выводу?

   - Можно, - Вадик кивнул. - Вы тут говорите глупости, а время идёт. Моё идёт, и ваше тоже. Только я на дежурстве, значит, у меня идёт рабочее время, оплачиваемое. А у вас, товарищ дядя Нежный? И кто вы тогда?

   Майор подумал и решил, что Вадик в чём-то прав.

   - Дядя идиот тебя внимательно слушает. Рассказывай.

   Вадик кивнул, но Нежный сделал вид, что этого не заметил.

   - Сначала вот что, - начал доклад Вадик. - В письме зашифрован матюк.

   - Вадик, спасибо! Это решающая улика, которая позволяет раскрыть дело за считанные минуты.

   - Вам написать расшифрованную фразу? Дело в том, что я стесняюсь её произнести.

   - Конечно! На двери кабинета шефа. Я её там обязательно прочту, никуда не денусь. И не один раз. Но, Вадик, ты сказал "сначала". Значит, я могу рассчитывать и на продолжение?

   - Да, - кивнул Вадик. - Я сравнил пыль с письма и с конспекта.

   - Разве на письме была пыль?

   - Была, - очередной кивок. - Хотя и совсем немного. Пыль есть почти везде. Так вот, на конспекте пыль, характерная для жилых помещений. Если интересно, я распечатаю её точный химический состав.

   - Спасибо, не нужно.

   - А вот то, что я собрал с письма, даже пылью назвать нельзя. Это, скорее, очень мелкодисперсная фракция базальта.

   - Чего? Не понял.

   - Маленькие-маленькие частички базальта. Их всего несколько нашлось. Кстати, я потом поискал их на той бумаге, что вы вчера принесли. Они и там есть.

   - Базальт - это камень такой? - уточнил Нежный.

   - Вроде того. Скальная порода. Я попытался найти, где встречаются базальты именно такого химического состава. Не нашёл. В нашей базе таких нет. А ближе всех к нашему образцу знаете что?

   - Откуда мне знать, я же идиот.

   - Так называемый "базальт ремней безопасности". Это кусок грунта, который американцы якобы привезли с Луны. Хотя я и не верю, что они там были на самом деле.

   - Я на Луне и просто парю над Землёй, - нараспев произнёс Нежный, чем всех изрядно удивил, но пояснять ничего не стал.

***

   За время пребывания в СИЗО Виктор привык засыпать в любых условиях и чуть ли не в любой позе, как только появлялась для того малейшая возможность. Денёк у него выдался нервный, не из простых, и он думал, что заснёт раньше, чем примостит голову на подушку. Ошибся. Перина была мягкая, одеяло - тёплое, кровать - широкая и удобная, но заснуть он почему-то не мог.

   Мелькнула мысль, что всему виной лежащая рядом обнажённая девушка. Но, внимательно проанализировав свои побуждения, понял, что это не так. Если Дина ему сестра, никаких эротических чувств он к ней испытывать не может. Если же нет - она его подставила, и её надо убить. Но не сейчас, а в какой-нибудь более подходящий момент. Когда он будет иметь хоть какое-то представление, как выбраться из этой проклятой Крепости.

   Дина тоже не спала. Ворочалась, искала удобную позу для сна, раскрывалась, снова укрывалась одеялом - ничего не помогало, сон к ней не шёл. Наконец, ей надоело, и тихо произнеся "Не могу так больше", она встала с кровати. Её глаза загорелись тусклым мертвенно-белым светом, и при этом освещении Виктор впервые увидел её настоящее лицо - лицо разлагающегося трупа. Он ощутил слабый запах гниющей плоти, и понял, зачем ей такое огромное количество духов и дезодорантов. Скорее всего, этот запах он чувствовал и раньше, просто не придавал ему значения. В СИЗО воняло ещё сильнее, и он давно научился не обращать внимание на такие мелкие неудобства.