Хелена нахмурилась. Она не могла поверить в то, что в такой огромной и современной стране, как Новая Зеландия, сельское хозяйство все еще не механизировано. Каспар лишь несколько месяцев занимался техническим обслуживанием грузовиков, Хелене он вовсе не казался автомехаником, которого ждут в этой стране. Однако его судьба девушку особо не заботила. Главное, Люцина согласна на переезд.
– Вы уже знаете, как это устроить? – осторожно спросила Хелена.
Люцина уверенно кивнула.
– Конечно. Новая Зеландия хочет принять семьсот детей и подростков, так говорили Каспару. Только сирот, это единственное условие. Большинство детей из детского дома в Исфахане поедут туда, но у нас тоже есть возможность подать заявки. Госпоже доктору Вирхов. Мы можем к ней зайти, она составляет списки и просто скажет, что внесла нас.
Госпожа Вирхов, доктор, назначенная польским правительством в изгнании, отвечала за детей и подростков в лагерях близ Тегерана.
Женщина организовала лечение, заботилась о школах и профессиональном образовании. Хелена уже неоднократно имела с ней дело, в том числе, когда устраивалась на курсы портних, а также изучения персидского языка. К тому же Хелена вызвалась вести занятия по английскому, и, несмотря на юный возраст, у нее это получалось. Госпожа Вирхов с радостью дала согласие, но приняла решение: девушке сперва нужно отдохнуть от тягот переезда и пребывания в Сибири, а через год будет видно.
Хелена не боялась доктора, однако ей не верилось, будто Вирхов «просто скажет, что внесла их» и они получат место на корабле в Полинезию в числе других беженцев. Наверняка потребуется пройти еще медкомиссию, но, возможно, знание английского сыграет не последнюю роль. У Хелены все же было хорошее предчувствие, что им с Люциной все удастся. Сестра не очень свободно говорила по-английски, между тем все равно намного лучше, чем большинство беженцев в лагере. Обе они были здоровы, это неоднократно подтверждалось.
– Ты ведь не против, если я поеду с вами? – наконец спросила у младшей сестры Хелена, после того как Люцина уже немного помечтала о замечательном будущем с Каспаром на краю Земли – всё в розовом свете.
Люцина улыбнулась в ответ, наклонилась и обняла ее.
– Без тебя, Хелена, я никуда не поеду! – сказала она.
Такие теплые слова согрели сердце Хелены, хоть она и сомневалась, серьезно ли говорит Люцина.
На следующее утро сёстры встретились с Каспаром перед кабинетом лагерной администрации, в связи с чем Люцина снова пренебрегла работой на кухне, но в этот раз с разрешения Хелены. Каспару тоже просто так не удалось улизнуть: он отпросился у начальника автомастерских на час. Долговязый молодой человек с курчавыми каштановыми волосами сердечно поздоровался с Люциной, словно они не виделись несколько месяцев. Хелене было неловко наблюдать, как сестра и ее парень обнимаются и целуются у всех на виду. Остальные молодые люди, тоже ждавшие разговора с доктором Вирхов, не обращали на парочку никакого внимания. Казалось, у них своих забот невпроворот. Хелена заметила троих парней и двух девочек, на вид от четырнадцати до шестнадцати лет. Девочка держала за руки младших брата и сестру, которые с удивлением уставились на Каспара и Люцину. Малышка хихикнула.
– Чего вылупились? – бросил им Каспар.
Он, как обычно, был резок и неприветлив, Хелена испытала это на собственной шкуре. Хорошо, что с Люциной парень вел себя иначе.
Маленькая девочка в испуге опустила глаза. А старшая сестра, казалось, хотела что-то ответить, но ее вдруг позвали в кабинет. Она потащила за собой брата и сестру к госпоже Вирхов.
Троица вышла через десять минут, и доктор сразу вызвала к себе Люцину. Та спокойно вошла и вскоре вернулась.
– Она хотела узнать, слышала ли я что-нибудь раньше о Новой Зеландии, спрашивала, как я представляю себе эту страну. И хожу ли я на курсы английского. Я ей сказала, что уже говорю по-английски и что у нас вроде как есть родственники в Новой Зеландии…
Хелена, негодуя, вздохнула сквозь сжатые зубы, но не могла не признать: ложь Люцины о докторе Нойманне значительно увеличила их шансы.
– Ну, потом она еще спросила, действительно ли наши родители умерли. Если родители просто числятся пропавшими без вести, детей неохотно отправляют так далеко. Ну да… – Люцина смахнула слезу, – в этом-то у нас нет никаких сомнений…
Наконец после двух пареньков наступила очередь Хелены войти в кабинет доктора. Та приветливо улыбнулась девушке.
– Мне кажется, мы уже знакомы, правда? – поздоровалась с ней госпожа Вирхов. – Ты ходишь на различные курсы, и ты… Ты ведь та самая девушка, которая бегло говорит по-английски, да?
Хелена кивнула.
– Моя мать была учительницей английского, – объяснила она. – Сестра наверняка вам об этом рассказывала. Люцина Грабовски. Она только что была здесь.
Госпожа Вирхов взглянула на документы.
– Ах да, такая маленькая блондинка… Я и не знала, что она твоя сестра: фамилия Грабовски встречается так часто. Люцина произвела на меня очень хорошее впечатление. И тебе бы тоже, конечно, можно было совершить этот переезд. Вот только боюсь… боюсь, мы не сможем тебе в этом помочь.
Хелена почувствовала, будто неожиданно натолкнулась на невидимую преграду и теперь падает в черную дыру.
– Но… но как же так? – пролепетала она. – Я думала, ведь есть семьсот мест?
Госпожа Вирхов кивнула.
– Да, для детей и подростков: от шести до шестнадцати лет. Твоя сестра еще попадает в эти рамки, Хелена. И если бы тебе сейчас было семнадцать… я бы попробовала замолвить за тебя словечко. Просто чтобы вас, сестер, не разъединять. Но тебе уже почти девятнадцать… В самом деле, мне очень жаль, Хелена…
Девушка закусила нижнюю губу.
– Но Люцину… вы возьмете? – несмотря на ком в горле, вымолвила она.
– Твою сестру я с удовольствием отправила бы, – ответила доктор. – Мне кажется, она очень подходит для этого, перед ней открылись бы большие возможности. Конечно, если она согласна, мы ведь никого не принуждаем. Коль ты хочешь ей добра, тебе стоит ее уговорить. Хелена, этих детей там ожидает совершенно другая жизнь. – Доктор Вирхов поиграла ручкой в пальцах. – Я ей почти завидую, – тихо продолжила женщина. – Она уедет далеко от войны, и тяжелые времена для нее закончатся. А нам еще тяжко будет в Европе. Нам придется заново все отстроить. И я боюсь, Россия и западные союзники поделят Европу между собой. Если они не договорятся, то, возможно, вспыхнет еще одна война. А в Новой Зеландии – никаких разрушений, никаких опасностей и фантастические шансы для молодых девушек. Там для женщин открыты двери всех университетов. Они обладают избирательным правом вот уже пятьдесят лет… Это, конечно, не рай, Хелена, однако это лучшее, что может случиться с твоей сестрой.
Хелена сглотнула слюну. Она снова слышала в голове голос матери: «Люцина заслуживает чего-то большего…» Теперь все выглядело так, словно мечты мамы о судьбе младшей дочки начинали сбываться.
– Я постараюсь убедить ее, – с трудом промолвила Хелена. – Большое спасибо, госпожа Вирхов. Ах да, и… если прямо сейчас зайдет Каспар Яблонски… Коль для вас действительно важно отправить Люцину, то не говорите ему сразу, что для восемнадцатилетних нет никаких шансов уехать. Пусть они оба пока думают, будто смогут быть вместе. Люцина очень влюблена, поэтому наверняка не согласится на переезд.
Люцина узнала о том, что старшей сестре не разрешили уехать, только когда это уже нельзя было дольше скрывать. До того Хелена утаивала от сестры печаль и тайком плакала на койке, когда Люцина спала. Прикрывшись пяльцами с вышивкой, ей тоже хорошо удавалось скрыть следы слез. Хелена с горечью говорила себе: шитьем теперь придется зарабатывать лишь на себя. Ответственность за Люцину с нее будет снята. Хелена почувствовала от этого какое-то облегчение, отчего ее даже мучила совесть.
Наконец вывесили списки детей и подростков. И хотя Хелена тайком все еще надеялась на чудо, она не нашла там ни себя, ни Каспара. Только Люцина попала в число тех пятнадцати беженцев, что через несколько дней должны будут уехать из лагеря близ Тегерана. Реакция Люцины была для Хелены предсказуемой.
