Терентий Осипович. Нет, нет. Золотко, не смогу.
Аркадий. Почему?
Терентий Осипович. Вы знаете, что такое честь человека? Знаете? Вы молчите? Вы знаете, что есть самое главное в жизни?
Аркадий. Есть честь более высокая — честь страны!
Терентий Осипович. Неправда. Страна — это мы, это наше сердце! Честь простых советских людей — это честь родины!
Аркадий. Вы что же, дурака нашли?! Вы вычеркивали, дописывали что хотели на чужом документе и отказываетесь?
Терентий Осипович. Вычеркивал, дописывал не я, а… а вы, Аркадий Павлович.
Аркадий. Что?! Вы идиот!.. Кто велел мне вычеркивать и дописывать? Вы что же, фальшивкой хотите прикрыть преступление и меня толкнуть на это? Отвечайте!
Терентий Осипович. Я… я… Но, Аркадий Павлович, не кричите… Не кричите, так как Терентий Осипович Бублик тоже может… может… крикнуть… (Ударил кулаком по столу и быстро отошел от стола.)
Аркадий. Замолчать! Вы забыли, с кем разговариваете.
Терентий Осипович. Нет… Нет… Не останавливайте меня. Терапевт Бублик в первый раз говорит со своим начальником. Я выслушал сто двадцать шесть тысяч пульсов, сто двадцать шесть тысяч сердец и имею право на то, чтобы один раз в жизни выслушали меня… Что делается здесь, в моем сердце… Садитесь и слушайте мой пульс…
Аркадий. У меня нет времени выслушивать вас. Обратитесь к врачу-психиатру. (Встал, уходит.)
Терентий Осипович(вслед ему). У вас нет времени, вам некогда, вам всегда некогда… (Взволнованно.) Я найду себе врача… Я сейчас ему позвоню… (Подходит к телефону, берет трубку.) Дайте мне секретаря районного комитета Всесоюзной Коммунистической партии большевиков… Здравствуйте, говорит беспартийный врач Терентий Осипович Бублик… Я прошу вас принять меня и выслушать… Да… Смогу, смогу. В десять утра… Хорошо. Спасибо. До свиданья… (Кладет трубку.) У этого врача нашлось время… Он вылечит меня… Но и вам, Аркадий Павлович, несдобровать. Он вам сделает чистую операцию, без наркоза.
Слышен смех Лиды и голос Платона: «Смотрите, какие тучи. Будет дождь. Прошу вас, на полчаса». Голос Лиды: «Только на две минуты».
Лида
и
Платон
входят. Лида в белом легком платье.
Платон. Терентий Осипович! Привет!
Терентий Осипович. Здорово, Платоша. Я ждал тебя, но уже пора бежать к больным. Завтра забегу — надо поговорить. (Идет.)
Платон. Хоть познакомься…
Терентий Осипович. С удовольствием. Терентий Бублик. Извините, но мне надо бежать к больным. Всего доброго.
Лида. Пожалуйста, пожалуйста…
Бублик
ушел.
Платон. Это наш терапевт. Самый сильный вол пал бы в течение недели, делая такие концы. Работяга, чудесный человек.
Лида. Немного смешной, но симпатичный.
Платон. Он дожил до пятидесяти пяти лет, и у него не хватило времени жениться. Бедняга!
Лида. Это может случиться и с вами.
Платон. Почему?
Лида. Вы тоже много работаете, бесконечно заняты больными…
Платон. В эти дни, Лида, я работаю больше, чем когда бы то ни было, и удивительно — у меня нашлось время даже помечтать.
Лида. Вы мечтаете о сложных операциях?
Платон. Да, я мечтаю об операции собственного сердца.
Лида. Вы заболели?
Платон. И, кажется, безнадежно.
Лида. Интересно, кто будет тот хирург… кому вы доверите собственное сердце? Ну, отвечайте, Платон. Я жду.
Платон. Тому, кто ненавидит хирургов.
Лида. Кто же это?
Пауза.
Платон. Больше всех ненавидите хирургов, кажется, вы.
Лида. Тогда… (Смеется.) Вы рискуете жизнью.
Платон. Я согласен.
Лида. Согласны?
Платон(после большой паузы). Вы отказываетесь, Лида? Я жду…
Лида. Не знаю… Не знаю, Платон… А цветы, которые вы собрали для меня в лесу, еще не завяли… В тот вечер я долго смотрела на них, Платон, и вспоминала до мелочей детство… Ваш подарок вызвал во мне самые дорогие воспоминания. Я почти никогда не пою и вдруг сама не заметила — запела. И знаете что? (Тихо поет, потом закрыла глаза. Тихо.) Спасибо вам…
Платон подошел и поцеловал ее.
Платон… Как только выздоровеет отец… Он будет жить, правда? Будет жить? Ты молчишь…
Платон. Будет… Он будет жить.
Входит
Аркадий
.
Аркадий. Так. Создаете новый проект?
Платон. Он уже создан.
Аркадий. Быстро… А я бы советовал вам, Платон Иванович, не торопиться… Лида, я был вчера вечером дважды, сегодня опять, но не застал тебя.
Лида. Да… А что?
Аркадий. Ничего… Я прошу извинения за то, что прервал вашу ответственную работу над проектом. Я только на несколько минут. Платон Иванович, ты знаешь, что я все-таки твой приятель и поэтому всегда покрывал последствия твоих хирургических экспериментов. Я не имел права этого делать как гражданин… Но все мы люди и имеем много слабостей… Один — к приятелю… Другой — к любимой приятеля…
Лида(резко). Аркадий!
Аркадий. Одну минуточку. Твой последний эксперимент вызвал возмущение общественности, и в частности наших врачей…
Платон. Что ты хочешь сказать?..
Аркадий. Спокойно. Ты, Лида, прости, но так или иначе ты должна знать… Я понимаю, Платону трудно тебе сказать, но я обязан… Твой отец после двух его операций два часа назад… ну…
Лида. Что?..
Платон. Ну говори…
Аркадий. Скончался…
Лида. Отец… (Онемела.)
Аркадий. Приказом я снял тебя сегодня с работы, я обязан был так поступить, и дело передано в прокуратуру.
Платон(перебивает). Это неправда! Этого не может быть! Инженер Коваль жив! Я все сделал, чтобы вырвать его у смерти. Ты лжешь… (Схватил Аркадия за грудь.) Лжешь!..
Аркадий. Пусти… ты сошел с ума… Кто может солгать дочери про смерть отца!
Лида(медленно повернула голову к окну, словно во сне). Почему такой дождь?.. Такой сильный дождь…
Платон. Лида!
Лида. Нет… нет… Тише, Платон. (Пауза.) Платон, я… Вы… вы уничтожили мой проект… Вы оттолкнули Аркадия… Я хотела… (Большая пауза.) И в такую минуту, Платон, вы солгали мне… Солгали… Вы убили отца…
Платон. Лида… Я боролся, как никогда… Аркадий, подтверди, ты же знаешь…
Лида. Нет… нет… Не надо. Замолчите. Не надо, Платон. Аркадий, помоги мне выйти… выйти из этого гроба.
Аркадий подошел к ней. Лида положила руку на его плечо, они медленно вышли. Платон тяжело подошел к окну. Дождь. Ветер. Вошла
Мария Тарасовна
.
Мария Тарасовна. Почему ты не закрыл окно? Такой дождь, ветер…
Платон молчит.
Может, ты заболел? (Подходит, кладет руку ему на плечо.) Ты весь горишь…
Платон. Мама, что делал отец, когда ему было очень тяжело — в самую тяжелую минуту жизни?
Мария Тарасовна. Самая тяжелая минута — это его смерть. Зачем вспоминать, Платон… Иди, приляг…
Платон. Расскажите, мама. Прошу вас. Расскажите. Сядьте здесь.
Мария Тарасовна. Сейчас, Платоша. Когда его вывели на площадь за то, что он отказался вести бронепоезд и испортил свой паровоз, согнали людей, офицер потащил и меня: «Стань, тетка, ближе и смотри на своего мерзавца…» Это услыхал твой отец и крикнул мне: «Смотри, Мария, смотри гордо и не плачь — Иван твой смертью открывает семафор в новую жизнь…» И я вытерла слезы, чтобы ему легче было умирать… за новую жизнь.
