Это зарождение и закаление Нового Духа происходит ныне в России вот уже тридцать с лишним лет. Оно совершается негласно, в подспудном молчании. Мы можем быть твёрдо уверены, что русские сердца не разлюбили Россию и не разучились верить, но научились верно видеть зло и злобу, научились ценить свою историю, научились и ещё учатся келейной молитве и зрелым волевым решениям...
Это скопление злого опыта, это нарастание негодования и страха ставило всякую живую душу перед выбором: или согнуться, приспособиться и примириться с происходящим, стать "ловчилой" и заглушить в себе веру и совесть; или же... уйти в духовную катакомбу. В этой духовной катакомбе люди научились сосредоточиваться на главном и пренебрегать неглавным в жизни: они научились зажигать незримую врагам лампаду и творить при её свете новую культуру; они научились молиться по-новому и любить по-новому и внутренне, беззвучным шёпотом, произносить клятвы служения и верности. Они духовно обновлялись. В первые годы большинство русских людей колебались между этими двумя возможностями: между духовным разложением и обновлением. Но некоторое не поддающееся учёту меньшинство вступило на этот путь сразу. Возможно, что немногие из них пережили эти мучительные десятилетия и что немногие доживут до возрождения России. Но они могут быть уверены в том, что ни одно усилие их, ни один вздох не пропали бесплодно. Задача их состояла в том, чтобы заткать немедленно - во всём крушении и вопреки всему этому распаду - ткань новой России и постепенно вовлекать в эту ткань всё новых и новых людей. Они могли быть уверены, что данная русскому народу очевидность зла будет непрестанно пополнять их ряды, медленно, но верно увеличивая число обновляющихся. В этом смысл того исповедничества и мученичества, на которое шли с самого начала лучшие люди России... Они понимали, что они призваны противостоять и стоять до конца, что одним своим с виду обречённым и безнадёжным "стоянием" они делают главное и необходимое: служить той России, в которую надо верить, которая ныне выстрадывает себе духовную свободу и, не поддаваясь соблазнам, ищет христианского братства и справедливости... Отсюда пойдёт возрождение России, ибо здесь скрыт живой источник нового качества...
Россия перед революцией оскудела не духовностью и не добротой, а силою духа и добра. В России было множество хороших и добрых людей, но хорошим людям не хватало характера, а у добрых людей было мало воли и решимости. В России было немало людей чести и честности, но они были рассеяны, не спаяны друг с другом, не организованы. Духовная культура в России росла и множилась, крепла наука, цвели искусства... Но не было во всём этом действенной силы, верной идеи, уверенного и зрелого самосознания, собранной силы, не хватало национального воспитания и характера. Было много юношеского брожения и неопределённых соблазнов; не хватало зрелости и энергии в самоутверждении...
Обилие темпераментных национальных меньшинств, руководимых своею честолюбивой полуинтеллигенцией, создавало целый кадр центробежно настроенных "деятелей". Эти "деятели" с их радикально-революционными симпатиями вливались во всероссийский резервуар фрондирующей интеллигенции и неустроенной, вечно недовольной, бродящей полуинтеллигенции; и всё вместе в высшей степени затрудняло качественный отбор государственной элиты...
Больная традиция революционной фронды: считается, что "порядочный" человек должен быть настроен радикально и непримиримо; он должен порицать и отрицать всё, что исходит от правительства...
Революция с самого начала обращалась не к лучшим силам народа, а к разрушительным и разнузданным элементам его. Она привлекла к себе не честных, верных, патриотически настроенных людей, привыкших к дисциплине и ответственности, а безответственных, деморализованных, беспринципных, карьеристов, грабителей, авантюристов... Ей нужны были люди дурные и жестокие, способные разлагать армию, захватывать чужое имущество, убивать... Наряду с этим она обращалась к людям невежественным и наивным, которые готовы были верить в немедленное переустройство России...
Никакой государственный режим, тем более "творчески обновляющий" режим, не может быть построен такими людьми и на таких порочных основаниях...
Революция дала народу "право на бесчестие" и, соблазнив его этим "правом", она начала свой отбор, делая ставку на "бесчестие". Этим она расшатала народное правосознание, смешала "позволенное" и "запретное", перепутала "моё" и "твоё", отменила все правовые межи и подорвала все социальные и культурные сдержки. Какой же "ведущий слой" мог отобраться по этим признакам и в этой атмосфере?
Пришли "новые русские", презирающие законность, отрицающие права личности, жаждущие захватного обогащения, лишённые знания, опыта и умений; полуграмотные выдвиженцы, государственно неумелые, приспособившиеся к коммунистам преступники... Революция узаконила уголовщину... Превратила разбойника в чиновника и заставила своё чиновничество править разбойными приёмами. Вследствие этого политика пропиталась преступностью, а преступность огосударствилась...
То, в чём Россия нуждается прежде всего и больше всего, - это новый ведущий слой. Эта новая элита, новая русская национальная интеллигенция должна извлечь все необходимые уроки из всероссийского крушения. Она должна осмыслить русское историческое прошлое и извлечь из него заложенный в нём "разум истории". А история учит нас многому...
Ведущий слой не есть ни замкнутая "каста", ни наследственное и ни потомственное "сословие". По составу своему он есть нечто живое, подвижное, всегда пополняющееся новыми, способными людьми и всегда готовое освободить себя от неспособных...
Человека чести и ума, таланта и сердца не спрашивают о его "предках, ибо он сам есть "предок" для грядущего потомства. Качественный, духовный заряд, присущий человеку, выдвигает его на первые места, независимо от его родословной... Мы все - от правителя до простого обывателя - должны научиться узнавать людей качественно-духовного заряда и всячески выдвигать их, "раздвигаясь" для них; только так мы сможем верно пополнять нашу национальную элиту во всех областях жизни.
Это требование не "демократическое", а нравственно-патриотическое и национально-государственное.
Только так мы воссоздадим Россию: дорогу честности, уму и таланту!..
Принадлежность к ведущему слою - начиная от министра и кончая мировым судьёй, начиная от епископа и кончая офицером, начиная от профессора и кончая народным учителем - это не привилегия, а несение трудной и ответственной обязанности. Это не есть ни "лёгкая и весёлая жизнь", ни "почивание на лаврах"...
Вести свой народ - не привилегия, а обязанность лучших людей страны.
Эта обязанность требует от человека не только особых природных качеств, подготовки и образования, но и особого рода жизни в смысле досуга, жилища, питания и одежды. Это люди иной душевной и нервной организации, люди духовной сосредоточенности, люди иных потребностей и вкусов, иного жизненного напряжения и ритма. Мыслителю и артисту нужна тишина. Учёному и судье необходима библиотека. Чиновник должен быть обеспечен и независим от управляемых обывателей...
Публичные должности, от самой малой до самой большой, должны давать человеку удовлетворяющее его вознаграждение и должны переживаться им не как "кормление", а как служение. Человек, не удовлетворяющийся законным жалованьем, не имеет права брать соответствующую должность. Человек, взявший публичную должность, не имеет права пользоваться ею для частной наживы...
