Его одежда тоже оставляла желать лучшего: джинсы были в нескольких местах продраны, а первоначальный цвет рубашки определить было уже невозможно. Четырёхдневное отсутствие тёплого душа, если не считать позавчерашних купаний во время наводнения, обаяния Герману также не добавляло.

«Ты ей, Герман, явно не пара, так что расслабься», – то и дело успокаивал он себя, но получалось это совсем неубедительно.

«И не забывай, что ты женат и у тебя дети!» – это действовало лучше.

Было уже, наверное, часов шесть или семь и солнце скрылось за округлой горой, заслонявшей горизонт на западе, когда двое беглецов спустились к побережью. На обгоревшее с непривычки лицо Германа дохнула долгожданная прохлада. Когда внизу послышался шум прибоя, и стал заметен запах моря и йодистых, оплетавших берега водорослей, Ико, наконец, замедлила шаг и остановилась. Герман устало прислонился к сосне. Его выносливая, привычная к нагрузкам спутница, будто только пробудилась от здорового крепкого сна: была свежа и полна сил.

Они стояли на довольно обширной лужайке, отвесно обрывавшейся вниз и окруженной со всех сторон лесом. Ико указала куда-то в центр поляны. Там Герман заметил небольшое зияющее черное отверстие.

– Нам туда? – неуверенно спросил он. – В пещеру?

Провал в земле совсем не казался ему уютным, да и пещер на сегодня было для него более чем достаточно. Но Ико, к его досаде, кивнула.

– Андрей там? – снова спросил Герман, жестами изобразив большой живот, так что девушка улыбнулась, видимо, догадавшись, о ком идёт речь. Она снова кивнула.

– Тогда идём, – скомандовал Герман. Он нагнулся над отверстием и заглянул вниз. Он увидел вытянутую, как тоннель пещеру, которая уходила куда-то в сторону и вниз. Скорее всего, это действительно был какой-то подземный ход. Не думая и секунды, он спрыгнул вниз.

Отверстие, через которое он проник в пещеру, осталось над головой. Он увидел лицо Ико, в обрамлении черных завитков волос и, сам не зная почему, улыбнулся. Она улыбнулась ему в ответ, собираясь спуститься за ним. В тот же момент голубое безоблачное небо над её головой заслонило оскалившееся, перекошенное злобой лицо. Короткие прилизанные волосы были зачёсаны вперед и ровно подстрижены. Казалось, что лба у этого человека не было совсем. Через бледную, будто прозрачную кожу, можно было разглядеть красные ручейки вен. Запавшие бледно-жёлтые глаза под светлыми бровями лихорадочно сияли. Человек был похож на больного желтухой. С крупных зубов сорвался какой-то утробный рык.

– Ико!!! – только успел выкрикнуть Герман.

Но его округлившихся вдруг глаз, видимо, стало для девушки достаточно. С какой-то противоестественной ловкостью она нырнула куда-то под голову желтушного. Её лицо молниеносно исчезло из отверстия. По шуму снаружи и по гулким ударам по земле Герман понял, что между желтушным и Ико завязалась борьба. Герман бросился Ико на помощь.

Уцепившись за края отверстия, он подтянулся и почти выбрался наверх. Тут в его солнечное сплетение вонзился страшной силы удар. Невероятная боль разорвала живот, перехватив дыхание и застлав потемневшее сознание тысячей сияющих точек. Казалось, этот чудовищный по силе удар выбил из Германа весь дух. Он действительно задыхался. Его рот жадно заглатывал кислород, пытаясь заполнить съежившиеся до миллиметра лёгкие. Так должна себя чувствовать рыба, вытащенная рыбаком из воды. Пальцы его разжались, Герман рухнул на землю и сложился пополам.

«Это засада. Их было двое», – промелькнуло в сознании.

Поднять голову от земли было выше его сил. Пытаясь понять, кто и откуда его атаковал, Герман заморгал слепыми в темноте глазами. Последнее, на чём его зрение успело сфокусироваться, был огромный ботинок, стремительно приближавшийся к его подбородку. Успев каким-то чудом увести из-под удара лицо, Герман почувствовал раздирающую боль у виска и уха. Сразу после этого он погрузился в темноту.

ГЛАВА 32

«Бэйлайнер» на полном ходу мчался на восток. Два сияющих винта пятисотсильным мотором вспенивали воду за бортом и уносили русских робинзонов всё дальше от Сан Борондона. За спиной склонялось к закату солнце, подсвечивая сзади два куполообразных вулкана, постепенно исчезавших в дымке водяных испарений и мареве спадавшей понемногу жары. Андрей управлял катером, то и дело сверяя маршрут с компасом и постукивая пальцем по дисплею радара, вяло показывавшему безжизненность окружающей акватории.

Герман всё ещё без сознания лежал рядом.

За те полдня, что Андрей был предоставлен себе, он основательно обследовал окрестности подземного хода. Освещая путь мощным армейским фонарем, прихваченным с катера, он очень быстро дошел до отверстия, выходившего из подземной бухты наружу. Пол был на удивление ровным, тут и там под ногами блестела вода. Никаких ответвлений, лабиринтов и ловушек Андрей не обнаружил. Заканчивался подземный ход достаточно широкой пещерой с низким сводом. Над головой зияло отверстие, выводившее наружу.

Высунувшись из отверстия, Андрей обнаружил, что находится на большой зелёной поляне, с одной стороны заканчивающейся высоким отвесным обрывом, а с другой окруженной густым сосново-эвкалиптовым лесом. Оглядевшись по сторонам, он понял, что его местопребывание за ночь не изменилось – он находился на Сан Борондоне.

«М-да. «Чудес не бывает»: папа, как всегда прав».

Этой поляны Андрей раньше не видел, но другого пути, по которому его могли дотащить до катера, здесь не было.

Поляна почти нависала над морем. Опасно свесившись вниз, Андрей понял, что вход в подземную бухту, где был пришвартован катер, располагался чуть в стороне, под скалой, которая напоминала крючковатый старушечий нос или большой орлиный клюв.

Арка, служившая входом, должна была находиться точно под этим клювом. Сверху разглядеть её было невозможно. С берега она также была вряд ли видна: отвесные обрывы в этом месте не оставляли шанса добраться до неё, идя вдоль моря. Пологий берег здесь отсутствовал. Возможно, более укромной бухты на всём острове было не найти.

Ждать своих врагов Андрей решил в пещере. Оставшиеся пассажиры катера «Сан Борондон» должны будут возвращаться тем же маршрутом. На открытой поляне устраивать засаду было слишком рискованно, а тёплый приём Андрей хотел устроить ещё до их прибытия на катер. Он спустился назад в подземный тоннель.

Расчёт был следующим: после дневного солнца любой попавший в пещеру человек потеряет на время способность видеть. Глазам требуется десять секунд, чтобы привыкнуть к темноте. Этих десяти секунд Андрею хватит, чтобы уложить хоть шестерых. Если похитители явятся ночью, можно будет ослепить их ярким светом фонаря. Если эти двое будут возвращаться не по одиночке, а вместе, точно также бесшумно можно нейтрализовать их обоих. Способностей в этом Андрею было не занимать. Ни один спецназовец не терял своих навыков до конца своей жизни.

Дожидаясь хозяев лодки, Андрей разглядывал пещеру. Прямо под отверстием, ведущим наверх, находилось углубление, своеобразная ниша, в которой мог свободно поместиться человек. На полу в нише он нашел половину большой, отполированной морем красной ракушки.

«Не иначе, кто-то недавно обронил», – подумал Андрей: скол был свежим и сильно царапался.

Подобные ракушки вешали себе на шею почти все гуанче, которых Андрею довелось на этом острове увидеть. Точно такие же отполированные ракушки болтались и на шее пленённого им испанца. Предположив, что местные жители в эту пещеру забирались не часто – иначе не стали бы бандиты здесь так спокойно швартоваться – Андрей решил, что ракушка могла отломиться от ожерелья кого-то из его конвоиров. Это лишний раз подтверждало то, что он ждёт их в правильном месте.

Герман нарисовался в подземном тоннеле совершенно неожиданно. Андрей среагировал быстро. Уже занеся ногу для последнего удара, Андрей вдруг узнал в сложившемся пополам человеке знакомые черты. В ту самую секунду, когда его нога угодила противнику в ухо, он понял, что человек, принятый им за врага – это Герман. Не теряя ни секунды, Андрей бросился к товарищу. Герман от удара потерял сознание. Сверху доносились звуки борьбы, но кто и с кем дрался наверху узнавать было некогда, да и незачем: Герман был рядом с ним. Взвалив похудевшее тело товарища на плечи, по уже знакомому подземному ходу Андрей почти бегом вернулся на катер.