«Он не может ни о чём догадываться», – успокаивала себя Ико, почувствовав, что краска заливает ей лицо. К счастью, Танаусý уже отвёл от неё свой пронзительный взгляд и, обернувшись к Аитору, произнёс:

– Мы осмотрели всю округу, менсей. Чужеземцев нигде нет. Пляж пуст, в лесу их тоже нет. Никаких следов мы не нашли. Я выставил дозорных на всех холмах, но они до сих пор никого не видели. Мои люди отправились в горы проверить, не ушли ли чужеземцы туда. Я думаю, это единственное место, где они могут спрятаться: вблизи наших селений и на побережье, которое отсюда просматривается всегда хорошо, им делать нечего. Я отправил трёх человек к Северной горе и ещё пятерых к реке, чтобы они обследовали западный и восточный склоны. Не думаю, что эти двое от нас уйдут.

«Он уводит гуанче подальше от побережья, – думала в это время Ико. – Значит пленник где-то рядом с водой». Из своего угла она пристально наблюдала за гуайре. С виду он был абсолютно спокоен и держал себя уверенно, но без вызова, что Ико часто замечала за виноватыми в чём-то людьми.

Схватив в руки глиняные кувшины для воды, девушка выбежала из пещеры. Никто из совета, занятого обсуждением ночного происшествия, внимания на дочь менсея не обратил: она занималась обычными женскими делами.

Устроившись поодаль так, чтобы не пропустить гуайре, Ико стала ждать. Танаусý появился совсем скоро. Обменявшись парой слов с одним из своих воинов и отправив его куда-то, он пошел по петляющей среди сосен и эвкалиптов тропинке, спускаясь к побережью. Гуайре заходил в густую чащу леса, и разглядеть его быстро удаляющуюся фигуру Ико становилось всё трудней.

Через несколько поворотов Ико потеряла его из виду совсем. Уже не пытаясь скрываться, она бросилась вниз по склону, на бегу перепрыгивая через камни и ветки и петляя между стволов. В какой-то момент ей показалось, что она увидела мелькнувшую среди стволов накидку Танаусý, скроенную из белых шкур, однако через мгновение она уже сомневалась в этом, бросившись в том направлении и не увидев в итоге ничего, кроме белой пены видневшегося сквозь ветки прибоя.

Она вышла на небольшую поляну, сплошь устланную цветами, стоя по колено в траве.

– Гуайота! – в отчаянии выругалась девушка. Упоминать имя нечистой силы среди гуанче было просто недопустимо, но в сердцах, она не смогла сдержаться…. – Как он мог отсюда исчезнуть?!

Она пересекла поляну и подошла к обрыву, огромным птичьим клювом нависавшим над далёким морем. Эту скалу Ико знала с детства, она называлась Орлиная Голова и находилась на скалистом мысе, который выдавался далеко в океан. Отсюда Танаусý не мог уйти никуда: со всех сторон дорогу преграждал обрыв. Снизу доносились шум разбивавшихся о скалы волн и крики чаек. Танаусý нигде не было.

– Не улетел же он по небу! – подняла она голову.

На свежем голубом небе не было ни облачка. Залюбовавшись двумя чайками, парившими над её головой, Ико побрела назад к поляне, откуда пришла, и небо с чайками вдруг резко взлетело наверх, описав круг перед её глазами. Голубое пятно неба сузилось до узкого круглого отверстия размером с далёкое полуденное солнце. За вздох до того по локтям и по плечам больно ударили острые камни. Ико провалилась под землю.

Привычные к прыжкам ноги спружинили при касании с землей, но неожиданное падение не позволило вовремя сгруппироваться, и на локтях и плечах остались саднящие раны. Закусив от боли губу, но, не издав ни звука, Ико присела на корточки и попыталась разглядеть западню, в которую угодила.

Заслонив ладонью свет, она увидела, что находится в пещере. Точнее, это был подземный ход, один конец которого заканчивался у неё за спиной, а другой освещался в конце слабым дневным светом, проникавшим вниз откуда-то сверху: ход проходил неглубоко под землей и своды его во многих местах провалились. Ико облегченно вздохнула.

Подобных подземных пещер у них на острове было великое множество. Это были опустевшие русла, оставленные во время извержений потоками лавы, протекавшими по земле и твердевшими каменной коркой сверху. Дети в их деревне любили в таких пещерах играть. Выбраться отсюда было несложно, да и ничего интересного в этой пещере, наверное, не было. Но Ико в этой пещере ещё не бывала, и природное любопытство заставило её рассмотреть подземный ход получше.

Освещенная часть хода уходила в сторону моря и Ико двинулась в этом направлении. Под ногами хлюпала вода. Со стен свисал мох. Держась за стены, она заметила, что они влажные, совсем как в тех подземных ходах, в которых жители острова обычно собирали пресную воду. По утрам влага в таких пещерах скапливалась в таком количестве, что гуанче набирали её полные кувшины, избавлялись от необходимости спускаться за питьевой водой к реке.

Подземный ход шел под уклоном: Ико явственно ощущала, что спускается вниз. Вскоре над головой показалось ещё одно отверстие – очередной колодец, подобный тому, в который она только что неожиданно провалилась. Правда, в этом месте наружу было бы уже не выбраться: колодец был выше и ýже первого настолько, что и провалиться в такое отверстие Ико тоже не смогла.

Отсюда ход резко пошел вниз, так что Ико пришлось хвататься за скользкие стены, выставив руки широко в стороны. Из блестящих от влаги сводов тут и там выступали бесформенные ноздреватые камни.

Осторожно ступая и боясь поскользнуться, Ико продвигалась вперед, удаляясь всё дальше от освещенного солнцем пятачка. Спустившись настолько, что освещенного отверстия не стало видно совсем, девушка остановилась и зажмурилась. Её соплеменники часто использовали этот приём для того, чтобы глаза скорее привыкали к темноте. Кроме того, с закрытыми глазами обострялись чувства. Ико почувствовала на лице лёгкое дуновение ветра. Её чуткое обоняние уловило запах соли и водорослей. Ветер дул снизу. Шума моря было неслышно, но подземный ход, скорее всего, заканчивалась где-то у воды. Ико открыла глаза и двинулась дальше.

Ход расширялся, уклон постепенно исчез, своды подземного хода становились всё светлей, однако свет был необычным: рассеянным и мерцающим. Запах моря стал более явным, и Ико поняла, что мерцание на сводах и стенах – это солнечный свет, отраженный водой. Ико уже различала глухой шум прибоя, доносившийся снизу издалека.

За следующим поворотом дорогу преграждало большое бревно. Оно лежало поперёк пути, вбитое с обеих сторон в расщелины стен. Если бы не это бревно, Ико могла запросто провалиться в бездну: в этом месте подземный ход обрывался.

Перед собой она увидела огромную пещеру, свод которой озарял мерцающий блеск отражавшегося с воды света, а дно так стремительно уходило вниз, что у Ико закружилась голова. Она легла на живот и высунула голову над пропастью. Затаив дыхание, она вгляделась в глубину пещеры и поразилась открывшемуся перед ней зрелищу. Пещера оказалась глубоким колодцем, размером с лесную поляну, на которой она только что была. На дне колодца обнаруживалась подземная бухта, соединявшаяся с открытым морем высоким просторным гротом. Вода здесь была спокойной и заходила в бухту неспешной невысокой волной. Никогда раньше этого подземного озера Ико не видела.

Никогда раньше не видела Ико и такого красивого корабля, который покачивался на волнах в центре бухты. Корабль был ослепительно белым, как морская пена в лунную ночь и остроносым, как каменный нож её отца. Корабль сиял и переливался в отраженном от воды свете, как отполированная течениями ракушка – любимое украшение женщин её племени. Сверху корабль был похож на птицу – на белую чайку, севшую на воду и отдыхавшую после удачной охоты.

Внезапно Ико почувствовала угрозу.

Ничего подозрительного не произошло, но она поняла, что на белой лодке враги. А инстинкт ещё никогда её не подводил. Бросив последний взгляд вниз, она отпрянула от пропасти, быстро вскочила на ноги и почти бегом стала продвигаться назад, привычно нащупывая дорогу руками. Сомнений у неё не осталось: ночные разбойники приплыли на этой лодке, значит здесь же находится и взятый в плен беременный чужестранец.