Мгновенье, и долгожданный глоток воздуха обжег гортань, заставив Морана зайтись в сильном приступе кашля. Ему не дали опомниться, не дали восстановить дыхание, пальцы Джима уже уверенно переместились ниже, обводя напряженные мышцы живота, внутреннюю сторону бедер, изучая каждый сантиметр его кожи.

- Тебе стоит бросить курить, - мягкий шепот, точно яд, проникал в кровь, разгоняя кислород, больше похожий на чистейший наркотик, так сильно мозг Себастьяна истосковался по глотку воздуха. – Ты не сможешь долго сопротивляться. Смирись.

Закрывая глаза, Моран думал, что совершенно не так представлял себе их первый раз. Ему казалось, ласки не должны были так обжигать, дыхание сбиваться, а пальцы на ногах поджиматься всякий раз, когда руки Джима нажимали определенные точки на его теле. Точно гениальный музыкант, Мориарти извлекал из простого парня звуки, услаждающие слух и наполняющие организм адреналином похлеще любого скоростного байка. Себастьян неистово рычал, извивался, выгибаясь на продавленном диване, пытался уйти от бесцеремонных ловких пальцев, которые сжимали, гладили, ласкали чувствительную кожу, перебирали тугие завитки темных волос в паху.

- Доверие – твое слабое место, Полковник. Такая неистовая сила не должна расходоваться впустую. Тебе просто нужен тот, кто направит ее в нужное русло, – обманчиво мягкий голос Джима обволакивал, лишая остатков самообладания, руки продолжали умело двигаться, лаская ритмичными, почти механическими движениями.

- Ты ведь знаешь, что я прав? Отвечай!

- Ненавижу тебя, – как ни странно, ответ прозвучал тихо, но отчетливо. – И ты неправ.

- Неверно, - Джим ухмыльнулся, усиливая нажим, его рука скользила все быстрее, то натягивая нежную кожицу, то отпуская.

- Неправ, - безнадежно повторил Себастьян, сдерживая рвущийся из горла стон и запрокидывая голову.

Бесстыдные ласки иссушали душу, наполняли тело сладкой истомой, которую Себастьян совершенно не хотел испытывать. Он пытался отвлечься, думать о чем-то другом, но у него ничего не получалось, пальцы Джима заставляли извиваться, кожа запястий покрылась кровоподтеками, с такой силой он пытался выбраться из капкана, словно дикий зверь, готовый перегрызть себе лапу ради свободы.

Джим лизнул налитую кровью головку его члена, скорее испытывая исследовательский интерес, чем желание доставить удовольствие, но этого простого движения оказалось достаточно, чтобы Себастьян окончательно потерял голову. Весь мир исчез, растворился в абсолютной тишине вакуума, оставляя за собой только эту комнату, только этого человека, что стоял сейчас около кровати, с наслаждением глядя на измученного, обессиленного Себастьяна.

- Отпусти, - тихо прошептал Моран, проводя языком по запекшимся губам, - я не уйду.

- Я знаю, - фыркнул Джим, - конечно, не уйдешь.

- Тогда отпусти, - упрямо повторил Себастьян, - ты же сам говоришь о доверии. Так продемонстрируй мне его.

Джим склонил голову к плечу и, прищурившись, посмотрел на плененного им парня. Отпускать его совершенно не хотелось – картина, открывающаяся сейчас перед его глазами, была в высшей степени соблазнительной. Но и в словах Себастьяна был резон. Приняв решение, Джим достал маленький ключик и, торжествующе улыбаясь, щелкнул замком наручников.

- Так-то лучше, - пробурчал Себастьян, морщась, растирая онемевшие запястья, - а то еще немного, и оставил бы меня без рук.

Джим неопределенно пожал плечами, жадно ведя глазами по вздувшимся венам, проступающих на предплечьях, обращая внимания на сочащиеся кровью яркие полосы, оставшиеся там, где метал впивался в кожу.

Джим лишь хищно улыбнулся, глядя, как всегда невозмутимо спокойный Моран совершенно обнаженный, беззащитный ерзал под его пронзительным взглядом, как его тело потряхивало от возбуждения, как кожа покрывалась мурашками только от легкого кивка головы.

- Ляг на живот, - приказал Джим, сразу же отворачиваясь, не смея допустить малейшего сомнения, что Себастьян может его ослушаться. Он неторопливо рылся в карманах брошенной в спешке на пол одежды, внимательно прислушиваясь к звукам за своей спиной и стараясь ни одним нечаянным жестом не выдать охватившего его волнения.

Себастьян мог все прекратить в ту же секунду, когда он снял с него наручники, но тогда бы игра остановилась и закончилась проигрышем обоих, а это совершенно не входило в планы Джима.

Он обернулся и понял, что зря переживал: Моран все также лежал на диване, перевернувшись на живот, и Джим нарочно замедлил движения, чтобы до конца насладиться представшей перед ним восхитительной картиной обнаженной спины Себастьяна. Его взгляд плотоядно оглаживал красивую линию плеч, сильные руки, прошелся по выгнутому позвоночнику, и остановился на аппетитных ягодицах.

- Я так понимаю, ты предпочитаешь пожестче? – его голос звучал как-то глухо и совершенно не пугал, но Себастьян все равно дернулся, пытаясь приподняться. – Куда собрался? - рука Джима с силой вдавила его в диван. – Глупо сопротивляться. Особенно, когда мы зашли так далеко.

Мориарти хотелось показать этому непревзойденному созданию природы, кто именно должен вести, кто устанавливал правила, кто из них двоих на самом деле командовал и отдавал приказы. Его далеко идущие планы теперь касались не только секса и подчинения, но и приручения большого зверя, грозившегося впоследствии стать очень верным и преданным помощником. Надо лишь нажать на правильные рычаги, а это Джим умел делать как никто другой.

Он присел рядом на потрепанный диван, наблюдая, как Моран непроизвольно содрогнулся, стоило нечаянно прикоснуться к его руке, как он опустил голову вниз, обнажая загорелую кожу шеи. Себастьян будто показывал этим примитивным, старым, как мир жестом, что смирился со своим положением, покорился этому невозможному человеку, который пожирал его тело алчным голодным взглядом, будто зверь, который наконец встретил достойного соперника и готовится к битве.

— Прекрати дергаться, — уговаривал Джим, понижая тембр голоса до мягкого утробного урчания. — Просто расслабься.

— Я пытаюсь, — прошептал Себастьян и вскрикнул от неожиданности, когда почувствовал, как холодные ладони нежно прошлись по его спине от шеи до поясницы.

Его загорелая кожа казалась Джиму такой гладкой и упругой, что он просто позволил себе наслаждаться каждым прикосновением. Ощущая, как маленькие искры удовольствия проходят по лежащему перед ним телу, заставляя его, расслабляясь, подставляться под ласки.

Правда, почти сразу Джиму стало жутко неудобно и он, совершенно не стесняясь собственного возбуждения, перебросив через Себастьяна ногу, устроился на его бедрах, не обратив никакого внимания на хриплый возмущенный крик:

- Какого черта?

- Ой, да ладно тебе. Расслабься, ничего страшного не произойдет.

Джим несколько секунд полюбовался открывающимся перед ним великолепием, а потом резко размахнулся и с оттяжкой шлепнул Морана несколько раз по заднице. Ему нужно было показать, кто именно здесь командовал, а для этого стоило причинить немного боли. От неожиданности Себастьян вскрикнул и захотел перевернуться, но место, где чужая ладонь соприкоснулось с нежной кожей, уже горело, а по телу разлилась горячая волна острого возбуждения.

Джим не собирался останавливаться, поэтому, не дав прийти в себя, положил руки на покрасневшие от удара половинки, с силой сжав пальцы. Он тут же услышал ответный стон, ухмыльнулся, понимая, что двигается в правильном направлении.

Боль и удовольствие – это именно то, что нужно в приручении такого свободолюбивого хищника как Себастьян. И Джим, решив продолжить изучение великолепного тела, распростертого под ним, удерживая Морана от ненужных движений весом собственного тела, еще несколько раз звонко ударил его, оставляя покрасневшие, мгновенно начавшие гореть, следы.

От его горячих прикосновений Моран непроизвольно сжал ягодицы, отчего на них появились небольшие восхитительные ямочки. Совершенство – Джиму пришлось зажмуриться и выдохнуть воздух сквозь крепко стиснутые зубы, лишь бы не сорваться.