— Гуляйте.

Потом вбежал наверх, бросил вещи и тут заметил свои очки – они так и лежали на столе, брошенные. Он надел их, морщась от рези в глазах, и глянул в зеркало. Собственное лицо показалось смешным и детским, почти чужим; неужели он настолько от них отвык? Гарри стянул очки и небрежно засунул в ящик стола, подумав: может, просто вырос? Он решил не ходить в душ – нечего откладывать неизбежное, спустился в гостиную и там обнаружил пару писем. Одно было коротким и эмоциональным: «Ого!!!», подпись – Лорна и Марита. Гарри улыбнулся – спелись, ведьмы! Второе от Андромеды, тоже очень краткое: «Это правда?» Гарри вспомнил её серьёзные усталые глаза и шагнул к камину. Вот и проверим, что там правда, а что нет.

Выйдя из камина в Малфой-мэноре, он чуть не врезался в чью-то тощую спину.

— Поттер?

Сильно удивлённым Драко не казался. Гарри проследил за взглядом: на столе Люциуса лежал сенсационный выпуск «Пророка». Значит, Малфои тоже в курсе.

— Привет, Драко, — он дружелюбно улыбнулся. – Мне нужно поговорить с твоим отцом, поэтому выйди.

Вид у младшего Малфоя был такой, словно на него наорал домашний эльф. Он обернулся было к отцу, но тот кивнул и показал глазами на дверь. Драко вылетел, не оглядываясь.

— Всегда хотел сказать ему нечто такое, — удовлетворённо протянул Гарри. – Привет.

— Привет, — Люциус, по обыкновению, разбирал какие-то документы. – Как отдохнул?

— Отлично, — Гарри стянул со стола газету. – Вы, смотрю, тоже не скучали. Кстати, кто автор статьи?

— Некий Билл Джордан.

— Джордан, Джордан, — Гарри задумчиво помахивал газетой. — Кажется, кого-то с такой фамилией Рон однажды спустил с лестницы. Сразу после войны дело было.

— Значит, этому репортёришке не везёт, — Люциус с преувеличенной тщательностью обмакнул перо в чернильницу. – Должен признать, в ситуации со статьёй есть доля моей вины.

Гарри изумлённо посмотрел на него.

— Я бы сказал, мы оба в некотором роде виноваты.

— Да нет, я не о том. Дело в том, что этот, — Люциус брезгливо скривился, — Джордан приходил ко мне с колдографиями. Предлагал сохранить всё в тайне за незначительную компенсацию.

— Знаем мы эти компенсации, — Гарри швырнул газету в урну и деловито спросил: — Ты ему навалял?

— Мерзавец показал хорошую скорость, — в голосе Люциуса слышалось сожаление. – Но я планирую отыграться на продавце.

Гарри кивнул: он тоже узнал лавку пряностей, где их, судя по всему, настигла колдокамера. Повисла тишина, нарушаемая лишь скрипом пера по пергаменту. Гарри здорово раздражало, что Люциус сидел, уткнувшись в документы. Он безо всяких церемоний подошёл и плюхнулся на край стола. Люциус покосился, но ничего не сказал, лишь чуть отодвинулся.

— Люциус.

Тот поднял глаза.

— Я не хочу, чтобы это заканчивалось. А ты?

Люциус придвинул следующий пергамент и принялся черкать на нём с самым деловым видом.

— Ты хорошо подумал? – сказал он наконец. – Объявить себя геем – полбеды, но признать, что ты любовник Пожирателя? Моей-то репутации ничто не повредит, даже сожительство с гиппогрифом.

— Твоя фантазия меня немного пугает, но да, я хорошо подумал.

— Что ты скажешь десяткам репортёров?

— Что моя личная жизнь их не касается.

— А друзьям?

— То же самое, только более вежливо.

— А твои сокурсники и преподаватели в Университете? Ты ведь надежда нации, символ молодого поколения…

— Значит, найдут себе новую надежду и символ! – Гарри разозлился и спрыгнул со стола. – Я не понял: ты что, придумываешь отговорки?!

— А ты что, предъявляешь мне претензии? – прищурился Люциус.

— Да, — сказал, подумав, Гарри. – Да, предъявляю! Ты можешь хоть раз ответить прямо на вопрос?

— На какой из них?

— Опять??? Вопросом на вопрос? И убери уже этот чёртов пергамент, всё равно ты просто рисуешь на нём пикси. Не похож, кстати.

— Подкорректировал зрение? – весьма кисло спросил Люциус, откладывая исчёрканный пергамент.

— Угу, — от такого редкого зрелища – смущённый Люциус – злость Гарри улетучилась. – Так почему ты не поехал со мной?

Тот фыркнул и откинулся в кресле.

— Я что, должен был бросить все дела? То есть я мог бы, но нужно было предупредить заранее.

— А сказать?

— Ты не мог этого не понимать. Я подумал, ты хочешь таким образом прекратить отношения, — Люциус с таким вниманием разглядывал подлокотник кресла, что Гарри тоже невольно к нему пригляделся – ничего особенного. – И я решил облегчить тебе задачу.

— Разве было похоже, что я хочу всё прекратить?

— А разве было похоже, что я хочу?

С минуту они молча смотрели друг на друга.

— Ладно, — сказал наконец Гарри. – Ты, значит, решил уйти первым?

— Вроде того.

— Ага. Но я так и не услышал ответа на свой вопрос.

Люциус удивлённо поднял бровь.

— Разве?

— Люциус!

И тогда он рассмеялся.

— Иди сюда.

Насупленный Гарри не тронулся с места. Люциус подался вперёд, обнял его, притянул к себе, легко поглаживая по спине. От прикосновения тёплых рук Гарри стало физически больно – настолько ему этого не хватало, но он сдержался, не стал прижиматься к нему. Тогда Люциус выпустил его и серьёзно сказал:

— Я скучал по тебе. И нет, я не хочу, чтобы это заканчивалось, — он склонил голову на плечо и лукаво улыбнулся: — Так вам нормально?

— Пойдёт, — Гарри шагнул ближе и, опёршись на сиденье, уселся на колени Люциусу, лицом к лицу: — Может, со временем вытяну из тебя ещё что-нибудь.

— Надеюсь, ты не ждёшь мадригала(3) в свою честь?

— Ой, да не ругайся ты…

А их руки уже вели свой разговор. Нежные прикосновения, осторожные поглаживания – они вспоминали друг друга, зная, что некуда торопиться, что эти ласки не украдены, не взяты взаймы у времени. Гарри закрыл глаза и прижался к нему, обвивая руками шею. Он не отказался бы просидеть так всю оставшуюся жизнь. Люциус что-то забормотал ему в плечо.

— Что?

— Говорю: я пожилой человек…

— Пф!

— …и хочу покоя. Я заслужил. Надеюсь, не будет метаний между мной и друзьями, истерик и терзаний?

— Не будет.

— Точно?

— Я постараюсь, — Гарри улыбнулся. – Только за своих поклонниц не ручаюсь, среди них встречаются буйные. Если официально объявить о таком…

— С поклонницами я как-нибудь разберусь, — заверил его Люциус.

— А что твоя семья?

— Всё в порядке. Нарцисса уже давно в курсе.

— О, — Гарри почувствовал себя и смущённым и обрадованным. Он давно рассказал ей, надо же.

— А Драко успокоится.

— Сейчас он не кажется спокойным.

— Поймёт, не маленький. И вообще, я никому не позволю давить на себя.

— Какой ты грозный, — Гарри тронул губами гладко зачесанные волосы и тут же ощутил ответный влажный поцелуй в шею.

— А ты – солёный, морем пахнешь. Прямиком с пляжа?

— Угу. Не помнишь, кстати, чего меня туда понесло?

— Кажется, ты хотел разобраться в себе. И выкупать дельфина, наверно.

— Кого? – не понял Гарри, но рука Люциуса уже нырнула под футболку и кончики пальцев скользили по рисунку над пупком. – А-а, да… — он нервно поёрзал. — Слушай, если ты не прекратишь, я потеряю голову.

— Может, я этого и добиваюсь?

— Ну, не здесь же…

— Да, — Люциус спихнул его с коленей и мягко подтолкнул к камину. – Иди, я сейчас. И не вздумай смывать с себя соль.

— Э-э… Хорошо.

— Отрадно видеть, что ты не разучился краснеть.

— Да ну тебя! – Гарри, смеясь, шагнул в камин.

Много позже они лежали на развороченной постели в очень неудобной позе, но ни один не пытался отодвинуться. Люциус целовал Гарри в местечко, где шея переходит в плечо, а тот даже поёжиться от щекотки не мог, сил не осталось. Кожу обожгло горячим дыханием – Люциус что-то сказал.

— М?

— Я спрашиваю, тебя не огорчает, что ты всегда, хм, снизу?

Гарри изумлённо распахнул глаза и даже попытался обернуться.

— Что это на тебя нашло?