– Это невозможно! – срывающимся голосом прошептала она. – На такой короткой дистанции недостаточно поворотов, чтобы мы сделали круг!

– Согласен, – вставил Дезрет. – Изгиб самое большее шесть или семь градусов. По существу, мы шли почти по прямой линии, но закончили путь там, где начали.

– Как будто эта штука не хочет выпускать нас отсюда, – выдохнула Калия, нервно озираясь вокруг.

– Это вряд ли, – ответила Тобруш. – Единственное возможное объяснение заключается в том, что это сооружение – первый увиденный кем-либо настоящий, воплощенный в жизнь тессеракт. Это объясняет также, почему снаружи он выглядел по-другому.

– Что? – переспросила Калия.

– Мы – все мы, вне зависимости от расы – ощущаем вещи в трех измерениях: длина, высота, ширина. Четвертое измерение – это время, – объяснила Тобруш. – А тессеракт – это теоретическая математическая конструкция, которая существует во всех этих измерениях, но одновременно и в нескольких других. Мы неспособны воспринимать эти измерения, но они тем не менее воздействуют на нас. На обратном пути мы не проходили через те же места, что и по пути туда. Вместо этого мы прошли через не видимые и не воспринимаемые нами измерения, в которых эта штука тоже существует, и вышли поблизости от места, с которого начали.

– Ты не можешь объяснить помедленнее и более внятно? – попросил Джозеф.

– Каждый из этих залов и коридоров пересекается с другими залами и коридорами в измерениях, которые мы не можем воспринять. Мы шли через непостижимую и невидимую для нас реальность, пока не достигли точки, где она наконец пересеклась с чем-то, что мы видим.

– Я не совсем понял, – сказал обычно молчаливый Робакук, – но я допускаю, что это так. Но если это так, – хотя у меня кружится голова при одной попытке думать об этом, – то почему это не влияло на ученых, которые входили сюда и выходили отсюда месяцами?

– Возможно, тогда тессеракт был стабилен, – ответила Тобруш. – В любом случае, все это относительно. Подумайте о нашем корабле. Не столько мы перемещаемся на нем, сколько он перемещает нас. У него есть собственный компьютерный мозг и инструменты, которые делают работу намного быстрее и лучше, чем мы сделали бы вручную. У этого сооружения тоже может быть подобный управитель. Когда ученые вошли внутрь, первой целью сооружения было изучить их, почувствовать возможную угрозу и, поскольку угрозы не ощущалось, обеспечить им стабильность на пути к пассажирам. В конце концов исследовательская команда начала извлекать пассажиров, и это начало представлять угрозу. Защитный механизм включился, и те, кто представлял угрозу, были пойманы.

– А пассажиры вышли, – заметил Джозеф. – Мы видели результаты.

– Вот именно. А значит, либо они могут видеть и ощущать больше измерений, чем мы – что вполне возможно, – либо они знают путь наружу. А возможно, их корабль, подчиняясь им, стабилизируется только тогда, когда им нужно, – что наиболее вероятно.

Услышав это объяснение, они занервничали.

– Тогда мы тоже застряли внутри, так? – спросила Калия. – Внутри здания, которое может думать и воспринимает нас как угрозу?

– Возможно. Если мы будем продолжать идти по прямой, то мне кажется, что мы попадем в ловушку. Старые понятия «здесь» и «сейчас» больше не имеют значения. Может быть, нам придется идти назад, чтобы попасть вперед, спускаться вниз, чтобы подняться, поворачивать налево, чтобы идти прямо. Если мы не будем представлять угрозы для этого сооружения или кого-нибудь из ее обитателей, то, может быть, хотя бы один из этих проходов пересечется с выходом.

Они все подумали о резне в зале.

– Как ты думаешь, есть возможность, что мы встретим этих… обитателей? – спросил Джозеф.

– Сомневаюсь, – ответила джулки. – Хотя… внутри этой штуки могут быть целые кварталы или города. И все же я сомневаюсь, что они все еще здесь – кто бы иначе позволил нам войти? Почему нас попросту не прикончили?

– Но если их нет снаружи и нет внутри, – сказал Дезрет, – значит, они находятся где-то еще. В третьем месте. Возможно, это не просто здание, а какой-то вид транспортной системы? Если оно может сворачиваться и разворачиваться внутри себя, искривляя пространство, то почему бы не делать этого и во внешнем мире? Представьте себе транспорт, который можно построить и держать в одном месте, но который позволяет хозяину ходить пешком между мирами, на расстояния бесчисленных световых лет – через измерения, в которых не действуют обычные правила!

Мгновение Джозеф смотрел на коринфианца.

– Ты имеешь в виду, – сказал он наконец, – что это штука может привести нас куда-то еще? В другой мир?

– Даже в другую галактику, – ответила ему Тобруш. – Пространство, время – все может оказаться искривлено и выглядеть как угодно.

– Ладно, предположим, что я поверю во все это фантастическое дерьмо, но в любом случае, вряд ли они пошли туда случайно. Если это действительно транспортная система, то эти адские пути находятся вне всего, что мы знаем. Меня не волнует, демоны это, дьяволы или древние боги, которые столь же далеки от нас, как мы от зеленеющей травы, но они не стали бы ничего делать без причины. Если этот путь куда-то ведет, значит, там что-то есть.

– Хм-м-м… Да, понимаю, – произнесла Тобруш, немного подумав. – Принимая во внимание, как они обошлись со всеми этими людьми, – так уж ли мы хотим идти туда, где можем встретиться с ними?

Калия неодобрительно смотрела на них, покачивая головой.

– Это уж наверняка лучше, чем оставаться здесь, – сказала она.

Джозеф глубоко вздохнул.

– Хорошо, идем. Тот же порядок, только в этот раз мы не пойдем вдоль чертова кабеля. Попытаемся пройти хотя бы немного, все равно нам больше ничего не остается. И не забывайте, что эти Святые все еще бродят здесь в поисках выхода, так же как и мы.

Калия внезапно выхватила пистолет и направила его на один из коридоров. Они замерли, и Джозеф прошептал:

– Что случилось?

– Голоса. С той стороны.

– Что ж, прекрасно, – сказал им лидер, – почему бы нам не пойти туда и не посмотреть, что там такое?

То в одну сторону, то в другую, сворачивая то вправо, то влево, бродили они по бесконечному лабиринту жилища демонов. Часто им слышались голоса, иногда они видели вдали какое-то движение, но когда добирались дотуда, то не находили ничего. Это приносило некоторое облегчение, но напряжение меньше не становилось.

– Мы здесь уже были, – заметил Ган Ро Чин, указывая на пол. – И, похоже, не мы одни.

Рядом с меловой отметкой, которую он сделал некоторое время назад, на стене виднелось черное пятно неизвестной субстанции.

– Посмотрите! Здесь еще их знаки! – позвала Криша, указывая в другом направлении. – А тут еще одна наша. А это что? Эта отметка какая-то другая! Что это, какой-то маркер?

Они подошли и посмотрели на странные знаки.

– Точно не наши и не их, – согласился Ган Ро Чин. – Может быть, это метки ученых?

Может быть, и так, а может быть… Сколько же людей бродит в этом проклятом месте? подивился Морок.

– Глядя на эти метки, я допускаю, даже почти уверен, что кто-то из Биржи уже поставил здесь кассу и продает билеты. Они вполне способны на это, – кисло прокомментировал Ган Ро Чин, приседая на корточки, чтобы исследовать отметки. – Погодите-ка! Здесь… – он поднялся и оглядел зал. – В этом помещении шесть входов, видите? И пять из них как-то помечены, некоторые даже несколько раз. Только тут нет отметок!

– Но, капитан, это же тот коридор, через который мы только что вошли, – заметил Морок.

– Возможно. Действительно так? Интересно. Давайте я помечу его, и мы снова пройдем через него.

Они подождали, пока он нарисует отметку, и устало побрели тем путем, которым, как они были уверены, они пришли сюда. Это быстро надоедало.

Следующий зал, однако, имел намного больше меток, чем могло появиться за время их короткого отсутствия. Два прохода были не помечены совсем, и Чин сначала зашел в один и осмотрел его, затем проделал то же самое с другим.