Annotation

"Я раньше много путешествовал и в какой-то момент вдруг понял, что, куда бы я ни направлялся, на самом деле я перемещаюсь только по одному пространству, и это пространство - я сам.” Виктор Пелевин, «Чапаев и Пустота».

Герасименко Михаил

Герасименко Михаил

Красный

Bruder Jakob, Bruder Jakob,

schläfst du noch, schläfst du noch?…

Дурацкая песня. И почему мы в школе изучали немецкий, а не французский? На мой взгляд, французский гораздо мелодичнее. Впрочем, сейчас речь о датчанах.

Проблема в том, что у них нет национальной кухни. То, что они называют smørrebrød - на деле обычный английский сэндвич. А еще они всерьез утверждают, что у них лучший лагер в Европе. Ха! Вот наглецы. Ведь всем известно, что лучший лагер варят в Чехии. Или в Бельгии? Точно не помню.

Я прикрыл веки и увидел большое бордовое пятно, медленно пульсирующее в такт моему собственному сердцебиению.

- Мистер Рэд, что вы скажете по этому поводу?

Он промолчал. Как всегда. И как всегда ответ появился внезапно.

«Нужно уезжать из Дании - эти люди слишком сильно задирают носы».

Ответы мистера Рэда были в моей памяти всегда, но проявлялись только в тот момент, когда я обращался к нему за советом. Для меня получить от него ответ - это как найти потерянную флешку с любимой музыкой, что годами пылилась на верхней полке старого шкафа.

Он был прав, конечно. Но я не мог уехать из Дании немедленно — меня ждала работа. Тем ясным утром я решил отправиться в Христианию — последний вольный город в Европе, со всех сторон окруженный неприступными стенами Копенгагена-Вавилона.

«Это просто недобитая хиппи-коммуна. Их дух умер в конце шестидесятых — остались только торговцы наркотиками и их бомжеватые покупатели», - слова мистера Рэда всплывали в моей памяти, как куски мусора посреди прозрачно-чистых каналов Копенгагена.

- Эх, мистер Рэд. Боюсь, вы ничего не понимаете в хиппи. Эти люди знают как жить. Посмотрите на их лица, посмотрите на их дома. Чувствуете запах? - я сделал глубокий вдох, - это запах свободы.

«Я вижу только обдолбаных бородатых бомжей и туристов. Это запах травы, а не свободы».

- Это одно и то же. А таких художеств я не видел даже на самых дальних станциях Нью-Йоркского метро, - я указал на полуразрушенную кирпичную стену, размалеванную красочными надписями. - К тому же тут нет копов.

«То, что тут не действует часть законов сильных мира сего, не означает, что тут нет копов - взгляни на тот холм».

Я обернулся и увидел съемочную группу в сопровождении двух коренастых мужчин в форме.

- Politiet, - человек в черных очках рядом со мной тихонько вскрикнул и скрылся в толпе зевак, неспешно бродивших по главной площади.

Нервно озираясь копы быстро спустились с холма, исчезнув в глубине неказистых кварталов «города-в-городе».

- Свободных людей опять обижают, - заметил я и зашел внутрь ближайшего магазинчика.

У входа толпилась кучка афро-датчан, громко обсуждающих что-то на своем замысловатом диалекте. Над дверью висела маленькая табличка: «Say NO to hard drugs. Selling or buying cocain is prohibited. If you will be caught test-positive, you will be forever banned from Christiania».

Внутри был типичный бар, чем-то напомнивший мне старые забегаловки Чехии. За барной стойкой стоял полный усатый датчанин, неспешно пересчитывающий выручку.

- God dag, - он поднял голову и улыбнулся.

- И вам не хворать, - ответил я на английском.

В воздухе на несколько секунд воцарилась тишина. Я смутился.

- Спрашивайте, не стесняйтесь, - ответил датчанин, явно привыкший к таким ситуациям.

- У вас можно купить…

- Тут не продаем. Единственное место, где можно купить внутри — бар Woodstock, через дорогу. Хотя знаете… - осмотритесь по сторонам снаружи. Имеющий глаза сразу увидит нужного человека. Но я бы советовал вам подождать пару минут - у нас опять чертова полиция.

Последовав совету бармена, я решил прогуляться. Площадь была заполнена туристами и торговцами. На прилавках блестели стеклянные тары, будто бы вчера изъятые из подпольных лабораторий, пестрые флаги со знаменитым пятилистником и зеленые леденцы с коноплей (приманка для простаков).

В пресловутом Вудстоке запах свободы достигал запредельных концентраций. Пробираясь через облака дыма я дошел до барной стойки. Там меня встретила неопрятная дородная дама средних лет. Несмотря на возраст, ее руку украшала внушительных размеров татуировка, а из левой брови торчало маленькое железное кольцо.

- Вам помочь? - ее голос оказался мягче, чем я ожидал.

- Да, - ответил я и объяснил суть проблемы.

- Меньше чем на сто крон не продаем, - бросила она и удалилась к дальнему столику, где пара крепких мужчин активно спорила о чем-то очень важном.

Барвумен обратилась к одному из них, и он достал из-за пазухи маленький пакетик. Я протянул ей сотню. Произошел обмен.

«Больше, чем тебе дали бы в Амстердаме», - заметил мистер Рэд.

- Гораздо больше, чем позволяют скромные возможности моего организма, - добавил я и подсел к шумной компании у заляпанного грязью окошка.

- Привет. Не поможете бедному туристу справиться с непосильной задачей? - обратился я к ним.

Они переглянулись. Трое из них были похожи на старых моряков из сказок Ганса Христиана Андерсена. Или это был Хэмингуэй? Четвертый, типичный турист, зачем-то отрастил себе короткую бородку-эспаньолку, так нелепо смотревшуюся на его полном лице.

- Я Бьерн, - представился он.

- А, Швеция, - рад знакомству. Джон Смит, Соединенные Штаты, Калифорния, - по-военному представился я.

Я протянул пакетик одному из «моряков».

- Подсобишь? Я ни разу не делал этого.

- Ни разу? Тогда тебе надо было начать с чего-нибудь полегче. Эта дрянь портит голову. На вот, попробуй, - он протянул мне аккуратно скрученную самокрутку.

- С лимонным вкусом. Легкая, как утренний бриз.

- А ты путешествуешь? - спросил я шведа, затягиваясь протянутой сигаретой.

- Да, - ответил он и закрыл глаза, наслаждаясь дымом. - Я тут уже два месяца…

- Я имею ввиду в Дании, а не в Христиании, - добавил он и захохотал.

- А по тебе не скажешь, - ухмыльнулся я в ответ.

Моряк протянул мне идеально скрученную самокрутку.

«Шэдэвр, - издевательски заметил мистер Рэд. - В этом деле они действительно превосходят голландцев».

Бар начал напоминать мне одно из портовых заведений конца восемнадцатого века. Полумрак, деревянный пол, моряки, запах рыбы, лимона и лука. В глазах защипало.

- Куда можно сходить в Копенгагене? - спросил я, вернувшись к своим собеседникам.

- Кроме Христиании? - задумался моряк. - Попробуй в Тиволи - там сегодня какое-то шоу в честь дня всех святых.

«Старинный парк аттракционов. Треть современных удовольствий по тройной цене», - напомнил мне мистер Рэд.

- Это лучше, чем ничего.

«Ничего хотя бы стоит бесплатно».

- В нашем капиталистическом настоящем «ничего» обойдется тебе дороже, чем древний парк аттракционов. Из ничего не получишь ощущений, а без ощущений не получится истории. А если нет истории — мне нечего будет продавать, - громко сказал я и встал из-за стола.