Повисла пауза, затем Эммет спросил в недоумении:

– Вы хотите сказать, похороны настолько потрясли вашу знакомую, что она попросила вас устроить свадьбу дочери?

Лили усмехнулась, несмотря на то что эта тема все еще была для нее болезненна.

– Не совсем. Это действительно было грандиозное событие.

Она старалась скрыть боль. Ее мать хотела, чтобы ее похороны были закрытым мероприятием, только для самых близких. Отец же пригласил полсотни фотографов. Маму кремировали, и урна с ее прахом стояла у Лили дома, где она находилась в безопасности. Лили собиралась выполнить последнюю волю матери – развеять ее прах в Париже.

– Но, я думаю, Эвелин просто проявила ко мне участие и попыталась помочь в развитии моей карьеры.

«Черт!»

Этого она говорить не собиралась. Брови Эммета вопросительно поднялись.

– Но это не значит, что мне не хватает профессионализма, – поспешно заверила она его.

Ей лишь оставалось догадываться, о чем он думал. Лили не собиралась превращать его дом в цирк, где можно сфотографироваться с обезьянкой и попробовать выловить яблоко из ведра с водой. Лили всей душой мечтала вернуть долг Эвелин за то, что она поверила в ее способности и позволила организовать свадьбу ее дочери.

– Я не раз устраивала различного рода мероприятия, просто не рассматривала эту работу в качестве карьеры. После того как Эвелин попросила меня об этом, мы заключили договор.

– Так, значит, вы только начинаете свою карьеру. В будущем вам, вероятно, потребуются немалые инвестиции, – заметил мужчина. – К примеру, вы уже потратили деньги на перелет, чтобы своими глазами увидеть место проведения свадьбы.

– Да, иногда бывают незапланированные траты, – ответила она неуверенно.

Если она начнет жаловаться на финансовые трудности, это не внушит ему доверия. Но у Лили действительно осталось мало денег после того, как ей пришлось взять на себя оплату медицинских счетов матери. Так что теперь она лишь делала вид, что с легкостью могла позволить себе выходные на юге Франции. Лили планировала внести расходы за перелет в счет Ингрид и Хаксли.

– Ваш кабинет.

Лили решила сменить тему и прошла вдоль террасы к очередному распахнутому окну. В помещении находился стол, отгороженный экраном.

– По всей видимости, вы не собираетесь присутствовать на празднике?

Одна из стен была увешана большими плоскими экранами. На одном из них возник логотип компании Эммета.

Лили вошла в комнату, восхищаясь ее простой и в то же время сложной обстановкой. Следом за этим раздался сигнал, и Эммет поспешил приложить руку к сенсору.

– Вы, часом, не секретный агент? – улыбнулась Лили.

– Мне нравится думать о себе как о человеке, которому под силу остановить даже спецслужбы.

Она едва сдержала улыбку. Эммет выглядел весьма самодовольным.

– Отсюда открывается прекрасный вид. Можно было бы сделать отличные снимки на фоне прибоя. Попозируете вместо Ингрид?

– Не думаю, – отказался Эммет. – Вы будете лучше смотреться в роли невесты. Я вас сфотографирую.

Эммет потянулся за телефоном.

Лили смутилась. Перед объективом фотоаппарата она чувствовала себя увереннее. Но сейчас она не хотела вызвать неудовольствие. В случае успеха у нее будет значительный гонорар.

– Как скажете, – пробормотала она с притворной невозмутимостью. – Я сделаю серию снимков начиная с того момента, как отец невесты забирает ее из комнаты, где она готовится к торжеству. Я хотела, чтобы она выходила с первого этажа, но теперь мне кажется это неправильным. Гости будут видеть, как она спускается, сквозь кованые перила лестницы. Это будет очень красиво. Потом, после церемонии, нужно будет сфотографировать гостей, – произнесла она и уставилась в объектив.

– Улыбнись. Ты же выходишь замуж, – неожиданно произнес Эммет, нажимая что-то в телефоне.

Застигнутая врасплох, Лили обернулась, сложив руки на животе, словно держа букет и широко улыбнулась Эммету, будто он и есть тот, единственный.

Лили дразнили в школе, подростковые беды полового созревания не обошли ее стороной, но она никогда не переставала верить в лучшее. Ей нравилось думать, что где-то на свете существует ее идеальный мужчина. Лили было просто необходимо верить в чудо, иначе она могла погрузиться в депрессию, которая одолевала ее мать.

Во время болезни матери у Лили не было ни времени, ни сил искать свою любовь, но теперь, когда ее не стало, несмотря на боль утраты, она чувствовала в себе силы наконец-то попытать с кем-нибудь счастья. Рискнуть. На какое-то мгновение она даже подумала, что они с Эмметом могли бы стать парой.

Эммет некоторое время внимательно изучал дисплей своего телефона, а затем буквально приковал ее взглядом к месту.

– Что случилось? – спросила Лили. Она почувствовала, как ее мгновенно бросило в жар.

– Ничего.

Лили провела языком по губам и пошла дальше, стараясь отвлечься от странного наваждения, которое она испытала. Но тщетно. Лили уже фантазировала, каково было бы жить с кем-то вроде этого дьявольски привлекательного мужчины.

Эммет был невероятно привлекательным, но Лили почувствовала, что Эммет непростой, очень непростой человек. Но любящая женщина смогла бы смягчить его.

Лестница спускалась к площадке с бассейном.

– У Ингрид будет платье со шлейфом.

Лили машинально сделала движение, словно поправляет собственное платье, чтобы понять, насколько это будет удобно для невесты. Она подняла глаза на Эммета, ища поддержки.

Но он застыл на месте, как вкопанный. Телефон все так же был у него в руке, но он совершенно позабыл о нем. Его глаза внимательно изучали каждый изгиб ее фигуры.

Эммет пугал Лили своей мужественностью, но ей хотелось, чтобы он коснулся ее. Такое желание было необъяснимым. Ее также смущало то, как она реагировала на него.

Эммет посмотрел на часы.

– Ингрид попала в больницу, – сказал он, коснувшись устройства. – Она думает, что растянула запястье и просит перенести встречу.

Эммет мог бы попросить Лили остаться на обед, но этого не сделал. Он распорядился, чтобы водитель отвез ее обратно в отель. Ему нужно было время, чтобы осмыслить свое влечение к этой женщине, прежде чем начнет открыто ухаживать за ней.

Просьба сфотографировать ее была предлогом. Ему хотелось рассматривать все, что ему нравится. И хотя он не принадлежал к числу мужчин, которых возбуждали фотографии женщин, Эммет довольно долго изучал получившееся фото. Несомненно, влечение возникло между ними с первого взгляда. Красота Лили казалась гипнотической, он не мог отвести от ее глаз.

Почему?

Тряхнув головой, он вернулся к сигналу о нарушении безопасности, поступившему на телефон. Он громко выругался, когда до него дошел смысл сообщения.

Эммет не стал бы экспертом, если бы пропустил эту информацию. Детали, которые упустили его коллеги, были зафиксированы объективом камеры с патентованным программным обеспечением.

Конечно, одинаковые фамилии могли быть и случайностью. Лили назвала охране свою фамилию – Парнелл. А она в свою очередь была связана с Парнелл-Готье. Два десятка лет назад модель, по имени Пейшнс Парнелл, взяла фамилию Парнелл-Готье, когда вышла замуж.

Эммет открыл в телефоне старое стильное фото, сделанное для ныне существующего журнала мод. Пейшнс смотрела на него со снимка, юная, трепетная. Пронзительной глубиной глаз и формой губ, она напоминала Лили. Она держала на руках девочку по имени Шанталь. Сегодня эта девушка должна быть одного возраста с Лили.

Эммет встречался с Пейшнс лишь раз, да и то ненадолго. Но он никогда не воспринимал ее как угрозу, потому что несколько лет назад она попала в клинику неврозов, где за ней тщательно ухаживали.

Эммет всегда считал, что ведет войну против Антуана Готье и его отца – Гарнера Готье. Лишь единственное фото каким-то образом связывало его с дочерью.

Эммет внимательно изучал фотографии из новостной ленты, опубликованные два месяца назад. Профиль Лили, выходящей из машины сегодня, был выведен на экран наряду со снимком, где женщина в черной шляпе с сетчатой вуалью стояла рядом со своим отцом, американским сенатором, склонившим голову над гробом. За ними стоял Антуан. Надпись гласила, что Пейшнс Парнелл-Готье скончалась и на ее похороны приехали муж, дочь и пасынок.