Кумоха взял топор, шапку, положил в котомку караван хлеба, поклонился хозяевам и вышел из дома.

— Иди на Падун-озеро,— вслед ему сказал Тайпо.

Кумоха понял: возле Падун-озера все село дрова на зиму

готовит, Тайпо хочет работником похвастаться.

Но ничего не ответил хозяину, только рукой махнул: Падун-озеро так Падун-озеро, мне, мол, все равно!

…Сосед Тайпо, охотник Нийкой, выехал на Падун-озеро почти следом за Кумохой.

Но лошаденка у охотника была, такая лядащая. а Кумоха шагал так споро, что громыхающая телега догнала Кумоху лишь тогда, когда позади осталась почти половина дороги.

— Садись, сосед,— сказал охотник.

Кумоха сел рядом с Нийкой, и телега сразу осела, заскрипела на все лады.

— Здоров ты, парень,— усмехнулся охотник.

Они проехали еще верст пять, пока Нийкой спросил:

— Правда, что хозяин тебе наказал сто саженей за две недели нарубить?

— Правда.

— О-хо-хо! — Нийкой вздохнул так тяжко, словно это ему нужно было дрова рубить.

— А ты зачем на Падун? — поинтересовался Кумоха.

— Бревна нужны для амбара, старый развалился совсем. Да еще баньку пора подправить.

Лес у Падуна был как на подбор — березы и ели дружной толпой окружали озеро. Все ладные, стройные, ровные.

Кумоха помог выбрать Нийкой самые лучшие стволы для бревен, сам их свалил, от сучьев очистил.

Пока Нийкой с одним возился, Кумоха десять приготовил.

— Да, сильный ты, парень,— качал, головой Нийкой.— Но сто саженей за две недели и тебе не по плечу.

— Там видно будет,— усмехнулся Кумоха.

Потом, уже солнце за полдень перевалило, приехал к Падуну старый знакомый Кумохи рыбак Матти, тоже за бревнами для баньки.

Кумоха помог рыбаку, даже сам волокушу настроил.

Матти всегда был в движении, мгновенья не стоял на месте, весь ходуном ходил, словно сеть, набитая только что вытащенной рыбой. Мелкая сетка морщин на его веснушчатом лйце то растягивалась в улыбке, то сжималась, когда Матти старался быть серьезным. Серая, с проседью борода его раздваивалась на конце, как рыбий хвост.

— Если рыба нужна будет — приезжай,— пригласил Матти.

— Я бы и сам рыбаком стал, да в лесу у меня еще дел много,— сказал Кумоха.

Потом уехал Матти, восвояси отправился Нийкой, а Кумоха зашагал по знакомой тропке к родному дому.

Ночью, когда небо уставилось на землю тысячами звездных глаз, он постучал в дверь.

Избушка закряхтела от кулачного удара Кумохи.

Первой проснулась сестренка Айно, закричала:

— Кумоха вернулся!

Мать зажгла лучину, вынула из печки еще горячее варево.

Отец вздыхал, курил. Кумоха понимал, что старикам любопытно: что случилось, почему богатый хозяин отпустил работника домой?

— Десять дней буду дома,— сказал Кумоха.— Все хорошо, не волнуйтесь.

Отец недоверчиво покачал головой, но промолчал.

Десять дней хозяйничал Кумоха — укрепил стены, все щели мхом проконопатил, заготовил дров на зиму, в озерце наловил сигов, а в речке усатых налимов, наладил капканы на лисиц, которые повадились в курятник наведываться.

— Ох, Кумоха,— беспокоился отец,— чую я, задумал ты богатого хозяина вокруг пальца обвести. Смотри, как бы самому в силок не попасть — хитер Тайпо, не таких, как ты, перехитрил, потому и богатым стал.

— Кто первый, кто второй, после видно будет! — отвечал Кумоха.

— Бодрись, бодрись, да голову не теряй,— вздыхала мать.

На одиннадцатый день простился Кумоха с родными, зашагал в обратную дорогу, к Падун-озеру.

Там он два дня работал — сто трехвершковых жердей, каждая длиной ровно в сажень, вырубил. Аккуратно разложил их на поляне, словно плот приготовил.

К вечеру четырнадцатого дня Кумоха появился возле дома хозяина.

А тот уже сидел у ворот, дымил трубкой, глаза у него были рыжие, как закат, и тут же Юсси-бездельник, хихикая без причины, подпирал плечом забор.

И сосед-охотник Нийкой выглянул на улицу: интересно, что же будет?

— Думал, хозяин, опоздаю? — весело спросил Кумоха.— И ты мне год накинешь?

Он сел рядом с Тайпо на лавку у ворот, щелкнул по лезвию топора:

— А я управился, как видишь. К сроку. До четырнадцати я считать умею, хозяин.

— Сто саженей? — спросил Тайпо.

— Ровно,—подтвердил Кумоха.— До ста я считать умею, хозяин.

— Завтра сам пересчитаю,— сказал Тайпо, встал с лавочки, пошел к дому, важный, маленький, в высокой шапке, из трубки дым валит.

Охотник Нийкой весело подмигнул Кумохе: молодец, парень! Придумал что-то, хитрец! Такой работник хозяину спуску не даст!..

На следующее утро Тайпо с Юсси н Кумоха поехали к Падун-озеру. За ними затарахтел на своей тележке и Нийкой-бхотник.

— Еще два бревна моих там остались,—сказал он, наткнувшись на вопросительный взгляд хозяина.

Кумоха сидел впереди, держал в руках вожжи. А отец и сын Тайпо расположились сзади, на сене.

Богатый хозяин доволен: его новый работник всем нос утер! Даже хорошо, что сосед Нийкой следом едет: будет кому порассказать о ста саженях!

— Едем? — спрашивает Юсси.

Тайпо пожимает плечами.

— По лесной дороге? — снова спрашивает Юсси.

Телегу трясет на корнях, колеса скачут, как зайцы.

— На Падун-озеро едем?

Юсси лежит, в небо смотрит. В небе ни облачка и в глазах у Юсси пусто.

Кумоха тихо смеется: умный сын растет у богатого хозяина!

Остановились по другую сторону Падун-озера.

Кумоха повел Тайпо и Юсси через бурелом, меж больших старых камней. Охотник Нийкой зашагал следом: ему, длинноногому, привычно шагать без устали, а Юсси еще версты не одолел, как захныкал, начал себя за тощую бороду дергать.

Тайпо два раза его трубкой в спину, как шилом, ткнул — замолчи, мол, людей постыдись. Но разве Юсси утихомиришь если он разошелся:

— Я хочу назад, в телегу… Там сено… Там мягко!

Тайпо свирепел с каждым шагом, лицо его становилось все краснее и краснее, борода прыгала, словно хотела оторваться, глаза из рыжих стали алыми.

Наконец Кумоха вывел хозяина на полянку, устланную саженными жердями.

— Сто саженей,— сказал Кумоха.

— Где дрова? — удивленно спросил Тайпо.

— Где? — повторил Юсси, шаря глазами по порубкам.

— Какие дрова? — Кумоха смотрел на хозяина во все глаза.

Лицо Тайпо из красного стало бурым, потом серым, потом пожелтело и пожухло, затем снова вспыхнуло, сделалось оранжевым, как пламя. Рыжие глаза Тайпо на этом пылающем фоне казались почти белыми. Борода отплясывала дикий танец.

— Приказано было нарубить сто саженей,— почтительно произнес Кумоха.—Вот они — сто штук жердей, каждая длиной в одну сажень. Это хозяйка говорила мне что-то о дровах, но ведь я никого, кроме вас, не слушаю, хозяин, верно?

Нийкой, который- впервые слышал от Кумохи такую длинную речь, даже рот раскрыл: вот тебе и батрак! Как обвел богатого хозяина!

— Даже мой Юсси и тот понимает: раз я говорю сажень, то это значит сажень дров! — закричал Тайпо.

— Но вы-то о дровах как раз ничего и не сказали, хозяин,— вздохнул Кумоха.

Нийкой засмеялся, глядя на Тайпо, у которого лицо в этот момент стало таким же бессмысленным, как у Юсси.

— В другой раз будете говорить яснее, хозяин! — Кумоха поклонился низко, почти в пояс, чтобы скрыть свою улыбку.

— Ну ладно,— сказал Тайпо и сунул кулаком Юсси под ребро.— Пошли!

- Авой-вой!—закричал Юсси.

Но хозяин даже не оглянулся, быстро зашагал вокруг Падун-озера к телеге.

— Обиделся почему-то! — простодушно произнес Кумоха и развел руками.

За Тайпо заковылял Юсси, за ним — охотник Нийкой.

Кумоха двинулся последним — работник всегда должен знать свое место.

Про то,как Кумоха строил новый амбар и что из этого вышло

Известно: язык на замок и кузнец не запрет.

Длинноногий Нийкой не поленился, все село обошел, всех рассказал о том, как новый батрак Тайпо посмеялся над жадным хозяином.