К проведению заключительного этапа этой региональной операции были подключены многие видные психотерапевты, экстрасенсы, гипнотизеры, практикующие врачи - психологи и психиатры. Им помогали студенты медфака. Использовали местных политических лидеров, манипулируя их амбициозными интересами. Короче, в назначенный нами день и час сотни тысяч жителей области (по прикидкам О.Б. чуть ли не миллион человек), недовольных своим губернатором, организовали мысленную атаку на Осипова, требуя его отставки. Никаких внешних признаков этой атаки приезжий человек не заметил бы. Ни тебе митингов, ни маршей протеста. Жизнь протекала в обычном русле, но в атмосфере казалось, разливалось особое напряжение, как пред сильной грозой. Это напряжение почувствовали люди с тонкой психикой, пациенты местного психдиспансера. Были зафиксированы и два случая самоубийства, произошедшие как раз в эту пятиминутку. Неадекватно вели себя и домашние животные, птицы, крысы... Говорю об этом со слов моего куратора, возглавившего весь ход эксперимента и собравшего с помощью своих людей (как я понимаю, в операции были задействованы сотни работников спецслужб) обширную информацию. Меня в результаты проведенной работы не посвящали, даже ребята, сидевшие в автобусе-лаборатории, в моей помощи уже не нуждались.
И вот началось время ожидания конечного результата. Чем его измерить - часами, днями, неделями? Этого пока мы не знали. Не скажу, что я был на сто процентов уверен в успехе. Если б знать, как мысленную атаку, пусть даже тысяч и тысяч людей четко сфокусировать на "объекте", как этот "объект" заставить снизить свое защитное психическое поле, удержать и закрепить в его мозгу внушаемые мысли, сделать их основными, превалирующими над всеми остальными, способными заглушить присущие человеку рассудительность и даже такие животные инстинкты, как чувство самосохранения...
Ровно через сутки, в полдень следующего дня, по областному телевидению выступил губернатор Осипов и в заявлении к населению заявил о своей добровольной отставке. Отставке в связи с резко ухудшимся здоровьем. Обычно сдержанный О.Б. полез ко мне обниматься. Очевидно, в эти минуты решилась не только моя, но и его дальнейшая судьба.
ГЛАВА IV
МОЙ МАЛЕНЬКИЙ СЕКРЕТ
Дальнейшее развитие событий в подопытной области нас уже мало интересовали. Там вдело вступили лучшие политтехнологи страны, готовя досрочные выборы губернатора. По давно отработанной схеме они, как я понимаю, без особого труда привели к власти нужного человека. Им стал бывший работник спецслужб, герой чеченской войны, полковник в отставке, в общем, вполне достойный кандидат. Ну а мы с О.Б. и задействованные в первом этапе плана "Эксперимент" столичные чекисты вернулись в Москву.
- Все, пора и отдохнуть. Что-что, а двухнедельный отпуск заслужили, - объявил мой душеприказчик.
Нервное напряжение последних дней было огромно, и мы принялись его снимать чисто по-русски - ударились в обычный пьяный загул. Я не узнавал своего напарника, который оказался компанейским парнем, заводилой и весельчаком. У меня же после этой командировки в область, видимо из-за нервного истощения, наступил период депрессии.
Как заботливый врач, О.Б. ни на минуту не оставлял меня одного, пытаясь понять причины неожиданной меланхолии. И еще: он упорно хотел добиться ясности в одном, видимо, важном для него вопросе: каким образом в моей голове появляются мысли, идеи, которые нигде нельзя вычитать или узнать через других людей? Я же при всем желании не могу объяснить феномен, поскольку и сам не знаю почему вдруг, проснувшись среди ночи, начинаю думать над казалось бы нелепой идеей, которая вскоре обретает реальные очертания, становится платформой для нового открытия.
- Ты просто больной, шизофреник, - по-отечески обнял меня за плечи О.Б. - Разве нормальному человеку придет в голову столь бредовая идея?
- Еще Цицерон заметил, что болезни мысли губительнее и встречаются чаще, чем болезни тела, - философствовал я. - Иллюстрацией тому служит вся история человечества. Зародившись в одной голове мысль, как больная, так и здоровая, может распространяться с огромной скоростью по всему миру. Яркий пример болезни мысли в XX веке - фашизм и коммунизм, погубившие десятки миллионов людей. Вирусы этих болезней сохраняются столетиями, как сибирская язва. Болезни мысли, как и болезни тела, могут быть заразны, вызывая эпидемии и даже пандемии. Особенно часто поражает население вирус, взращенный на религиозной почве, и разновидностей этого вируса много. И что самое печальное, больная мысль ничем не отличается от здоровой, и лекарства здесь нет. И вдруг мысль, родившаяся у меня в голове, больная и принесет людям горе?
- Да брось ты! Что плохого, если наш план "Эксперимент" увенчается успехом? - успокаивал О.Б.
- Ну как ты не поймешь, что технологией управления поступками сильных мира сего с помощью мысленной энергии может овладеть теперь любая группа людей и использовать ее в своих интересах, - воскликнул я.
- Ну, во-первых, эксперимент еще не закончен, хотя я уже почти уверен в успехе. Во-вторых, как ты говоришь, технология эта известна пока лишь узкой группе людей, и вовсе не в их интересах на сей счет распространяться. Все будет "Окей!". Давай-ка лучше выпьем за успех нашего безнадежного дела...
Мы чокнулись рюмками, выпили, хотя водка нас не брала.
- Может, ты не шизофреник, а какой-нибудь маг и волшебник, великий гипнотизер и экстрасенс? Не замечал за собой таких качеств?
О.Б. явно подталкивал меня к откровенности. Впрочем, я ничего не скрывал и поделился с ним маленьким секретом. Помнится, как-то один знакомый попросил у меня в долг пять рублей - дело было еще в советские времена, когда бутылка водки стоила три шестьдесят две. Я одолжил, но уже через минуту отчетливо осознал, что денег этот человек мне не вернет никогда. А на следующий день услышал, что моего должника в тот же вечер зарезали в пьяной драке. Привычка все подвергать тщательному анализу привела меня к неожиданному выводу: я предчувствовал его смерть. Мысль о том, что "мои денежки плакали", возникла в голове после того, как в момент передачи той мятой пятерки я посмотрел человеку в глаза и прочитал в них смертельную тоску и страх надвигающейся гибели. Помню, что в тот момент у меня даже мурашки забегали по спине, - так бывает, когда неожиданно прикоснешься к чему-то очень холодному...
После этого случая я стал сознательно проверять свои ощущения и догадки, заглядывая в глаза знакомых и незнакомых людей. И скажу без ложной скромности: научился угадывать чужую смерть со стопроцентной уверенностью. Иду, например, по улице, не спеша разглядываю прохожих - и вдруг меня как холодом обдает и опять "мурашки по спине", потому что в глазах спешащего навстречу молодого человека ясно замечаю все ту же смертельную тоску. Так и хочется подойти к нему и предупредить о грозящей опасности. Но скоро понял, что это бесполезно. Однажды попробовал было помочь обреченному человеку, но он только рассмеялся и обозвал меня больным. А сам через день утонул во время купания, о чем под рубрикой "Происшествия" сообщила местная газета. Я специально сходил в морг, проверял свои догадки. С тех пор молчу как рыба - от судьбы никто еще на смог убежать.
Выслушав мой рассказ, О.Б. немного поиронизировал над моими сверхъестественными способностями. Но на следующий день он, ничего не объясняя, пригласил прогуляться по Москве. Не спеша шли мы вдвоем по многолюдным улицам, вели разговоры на самые разные темы. Скажу прямо- мне было интересно общаться с О.Б. В его лице судьба дала шанс реализовать хотя бы хотя бы часть из моих сумасбродных идей, а также возможность излить душу умному и внимательному собеседнику, которых так мало встречаешь на жизненном пути. И вдруг в тот по-летнему теплый осенний денек посреди шумного бульвара меня как будто обдали ушатом холодной воды. Остолбенев от неожиданности, я молча показал на спину удалявшегося человека. Тут же мой друг и куратор, обернувшись, что-то сказал оказавшемуся рядом прохожему, и тот поспешил за незнакомцем. Кстати, то, что за нами следили, вернее сказать, нас сопровождали, - я заметил давно, но не придавал этому особого значения. На третий день после той прогулки О.Б. как бы между делом сообщил, что наш "объект наблюдения" погиб в автомобильной аварии. И при этом пристально посмотрел мне в глаза, словно там мог найти ответ на все свои еще не заданные вопросы.
