очень тесно

связана идеология обоготворения царя и царской власти. В эпоху Нового

царства царский

культ получает очень яркое и четкое выражение. В целях укрепления

стародавних

традиций все еще продолжает существовать или, может быть, только

принимает новые

формы культ великих фараонов Древнего царства. Об этом мы узнаем из

надписи на

марсельской статуе Хонтутебу, в которой упоминается жрец покойного царя

VI династии

Тети, носивший звание «писца жертвенника владыки Двух Стран».25) Но если в эпоху Нового царства обоготворялись цари Древнего царства, то, конечно, и

власть современных фараонов постоянно подкреплялась широкой пропагандой

царского

культа. Именно в эту эпоху принимает отточенную форму и широко

распространяется и

пропагандируется в искусстве представление о том, что царь был сыном бога

«от плоти

его». Древний титул фараона — «сын солнца» получает яркое и наглядное

обоснование

как в художественных изображениях, так и в религиозных текстах, в которых

бог

постоянно называет царя — «сын от плоти моей». 26) В храмах устраивались

особые залы, посвященные царскому культу, которые назывались «великий

дом» или «здание его,

находящееся в храме».27) На стенах зала обычно изображались главные

моменты

священной жизни обоготворяемого царя: его рождение, коронация, празднование 30-

летнего юбилея и т. п. Эти изображения довольно хорошо сохранились в

развалинах двух

храмов XVIII династии: храма царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри и храма

[86] царя

Аменхотепа III в Луксоре. Тот факт, что изображения в обоих храмах почти

совершенно

тождественны, говорит о том, что жречество выработало особую религиозную

легенду и

особый трафаретный тип художественной и религиозной пропаганды царского

культа.

Длинная серия религиозных изображений, имеющих целью доказать

божественное

происхождение царя и царской власти, обычно распадается на три группы: бракосочетание царицы и бога, рождение царевича (или царевны) и признание

его богами

в качестве своего потомка и земного воплощения божества. Священный

рассказ

начинается с пролога, в котором описываются события, якобы происходящие

на небе. Бог

солнца и верховный бог египетского государства и его столицы Амон

сообщает совету

девяти богов о рождении царевны и предрекает ей великое могущество.28) Далее следует

довольно реалистическое изображение и описание того, как бог Амон

спустился к царице,

чтобы зачать ребенка. Бог Амон и царица Яхмос изображены сидящими на

троне, который

поддерживают богини. Помещенный тут же гиероглифический текст подробно

описывает

зачатие царевны и приводит речи бога и царицы. Амон предсказывает

рождение царевны

Хатшепсут, благословляет свою дочь и предрекает ей счастливое

царствование и великое

могущество.

«Соединяющаяся с Амоном, первая из достойных (Хатшепсут. — В. А. ) —

будет имя этой

дочери, которую ты родишь, ибо так последовали слова твои. Она будет

благодетельно

царствовать во всей этой земле, ибо моя душа принадлежит ей, мое сердце

принадлежит

62

ей, моя воля принадлежит ей, моя корона принадлежит ей, дабы она правила

над Двумя

Странами, дабы она вела всех живущих...»29) Эти слова, выражающие тесную связь между богом и царицей, должны были

выразить

основной догмат о божественном происхождении царя и царской власти.

Следующая группа изображений и текстов, охватывающая тему «рождение

царевны»,

начинается с описания того, как Амон призывает бога-творца Хнума и

говорит ему, что он

зачал царевну. В ответ на это Хнум обещает Амону вылепить на гончарном

круге ребенка

и его двойника, что тут же изображено на рельефе.30) Далее художник

показывает, как бог

и богиня творческой силы Хнум и Хекет ведут беременную царицу в родильный

покой.

Царица под непосредственной охраной Амона проходит мимо богов. За этим

следует

сцена рождения ребенка и, наконец, важнейший для пропаганды царского

культа эпизод

«признания царевны богами». Бог Амон берет ребенка на руки и, как гласит

текст,

«сжимает, обнимает, качает ту, которую он любит больше всего» и говорит

ей: «Приди,

приди в мире, дочь от плоти моей, которую я люблю, Маат-ка-Ра, [87]

царский образ,

который будет появляться на троне Гора живых вовеки».31) В заключение

приводятся

сцены кормления царевны молоком богини Хатхор, изображенной в виде

небесной

коровы, и записи имен будущей царицы богиней истории Сафехет.

Все эти религиозные изображения и надписи должны были дать наглядное и в

то же время

«теоретическое» обоснование религиозной идеологии обоготворения царя и

царской

власти. Этим хотели показать, каким образом царь или царица «реально

рождались» от

божества, являясь, как гласят тексты, сыном или дочерью «от плоти бога».

В этом

заключался весь пропагандистский смысл изображений и надписей, целью

которых было

объяснить, почему фараона называли «великим богом», «благим богом» или

«сыном

солнца».

Но если фараон считался сыном бога, то он в качестве его преемника должен

был не

только наследовать его власть, но и постоянно закреплять свою связь с

ним, периодически

совершая особый ритуал заупокойного сыновнего культа. Торжественно

выполняя

важнейшие религиозно-магические обряды, принося различные жертвы богам, совершая

перед статуями богов обряд «священного бега», фараон, по учению

египетских жрецов,

как бы постоянно магически возобновлял свою связь с богами, что давало

ему право

неограниченно, деспотически править всей страной и всеми людьми в

качестве «сына

солнца» и наследника власти богов на земле.

На «сыновнее» отношение фараона к богам боги отвечали ему чисто

«отеческим

отношением», даря ему жизнь, согласно учению египетских жрецов. Это

наглядно

показано на многих изображениях, где боги подносят к носу царя «дыхание

жизни» в виде

гиероглифического символа жизни «анх»,32) предварительно подвергнув царя

ритуальному очищению, ибо одним из основных требований египетской религии

было

требование культовой чистоты.33)

Царский культ нашел внешнее выражение в ряде торжественных праздников.

Среди них

особенно важное значение имел праздник 30-летнего юбилея (хеб-сед), во

время которого

фараон во главе торжественной процессии шел к особому павильону, где он

короновался

и совершал обряд объединения южной и северной стран. После ритуального

метания

стрел и выпуска четырех птиц фараон поднимался к статуе верховного

божества, где и

получал свыше символы 30-летних юбилеев, где богиня кормила его своим

молоком и

имена царя записывались на листьях дерева «вечной жизни» (ашед). Но

особенно

торжественно производилась церемония коронации фараона, «когда

присутствовал на

63

заседании сам царь в приемном зале западной части дворца, в то время как

эти люди были

распростерты [88] на животах своих во дворе».34) Религиозно-

идеологическое значение

обряда коронации фараона подробно разъяснено в большой коронационной

надписи

фараона Тутмоса III.35) Наконец, царь в качестве земного воплощения

божества лично

совершал некоторые особенно важные религиозные обряды. Так, например, на

одном

дейр-эль-бахрийском рельефе изображено, как Тутмос III совершает обряд

ритуального

возлияния воды перед статуей бога Сокара.36) Тот же фараон совершал культ