Терроризм – феномен общемировой, никак не мусульманский. Согласно данным «Global Terrorist Database», официально поддерживаемого американским правительством сверхавторитетного центра, в 2013 году в западном мире произошло 239 террористических актов. Только два из них были совершены мусульманами. В предыдущем году соотношение выглядит как 6 к 196. Большинство из 239 терактов были совершены неизвестными лицами, далее следуют сепаратисты, левые экстремисты, правые экстремисты, протестанты и прочие, и прочие.
Фраза: «Не каждый мусульманин – террорист, но каждый террорист – мусульманин» – чистейшее бесстыдство. Даже при условии, что теракты «исламистов» являлись безоговорочно кровавыми. Кстати говоря, в Германии до сих пор от рук «исламистских» террористов не погиб ни один немец. Зато только после 1990 года ультраправыми там было убито 29 мусульман. Стоит лишь вспомнить об убийствах членами группировки «Национал-социалистическое подполье» («Nationalsozialistischer Untergrund») или о преступлениях в Мёльне и Золингене. Но антиисламски настроенные сеятели раздора и ненависти подобные факты в упор не видят.
Однако «исламский» терроризм последних лет свирепствовал в первую очередь не на Западе, а на Среднем Востоке. Подстрекаемый антитеррористическими войнами США в Афганистане, Ираке и Ливии. Упомянутые войны стали, по сути, программой воспроизводства террористов. Но этот терроризм, сколь ужасны ни были бы его жертвы на Востоке или на Западе, особо не волновал американских стратегов глобализации. Напротив, он с завидной регулярностью предоставлял благовидные предлоги для организации с ведома электората очередной агрессии против так называемой «газово-нефтяной Оси» или «Оси зла». Если верить бывшему госсекретарю США Генри Киссинджеру, «нефть – слишком ценная штука, чтобы просто так взять и доверить распоряжаться ею арабам».
Террористы – «изгои», в которых всегда нуждалась американская политика для придания законности своим военным интервенциям. Все хорошо помнят изречение экс-генерала Колина Пауэлла после крушения Советского Союза: «Теперь у меня не осталось в запасе изгоев!» Если бы террористов не было на свете, США непременно выдумали бы их. Впрочем, иногда они так и поступают.
Многое об агрессивной американской нефтегазовой стратегии можно вычитать из официальных документов. Например, в мае 1997 года американское правительство заявило, что вынуждено прибегать к военному вмешательству, поскольку речь идет об «обеспечении неограниченного доступа к ключевым рынкам, энергетическим и стратегическим ресурсам». Только идиот не поймет, о чем идет речь сегодня в мировой политике: «О нефти, дубина!», о черном золоте, о благоденствии Америки. О нефти, самом коварном из даров дьявола.
Террористы считают совершаемые ими теракты адекватным ответом на агрессивно-эксплуататорскую политику США, рассматривающих их страны как американские заправочные станции. И при этом не чураются самых жестоких методов. Молодые мусульмане в Германии и в Ираке изо дня в день, из года в год взирают на то, как в Афганистане, Пакистане, Ираке, Йемене, Сомали или Палестине Запад из западного оружия руками западных союзников убивает и калечит всех мусульман без разбору – женщин, детей, мужчин. Взирают до тех пор, пока кто-то из них соответствующим образом не отреагирует. Террористами не рождаются.
Те, кто больше всего страдает от этого терроризма, который якобы должен освободить Средний Восток, так это мирные жители тех регионов. И мусульмане, и христиане. Как и от бомбардировок, с помощью которых – Запад свято верит в это – удастся обуздать террор. Подавляющее большинство мусульман и христиан, оказавшись не в силах ничего противопоставить бомбам и пулям, втягиваются в круговорот насилия.
Террористы Среднего Востока понимают, что они – лишь меньшинство. То, что подавляющее большинство мусульман стремится мирным путем разрешить гибельный конфликт. Терроризм Среднего Востока – это феномен меньшинства. Тем не менее оно считает спасение мусульманского мира своим долгом, от исполнения которого оно якобы не имеет права уклониться. И прежде всего потому, что Запад издевается над святынями мусульман, попирает их самих и их вероучение. Запад не в состоянии понять, что высмеивания пророка Мухаммеда ничуть не менее оскорбительны для мусульман, чем бомбардировки их городов и деревень. Впрочем, это Запад не интересует. Он должен защищать собственные ценности, но не ценности мусульманского мира.
Большинство террористов понимают, что в схватке с Западом у них нет шансов на победу и что разрушают они прежде всего себя самих и свой собственный мир. Жан-Поль Сартр описал это отчаяние саморазрушения еще в 1961 году во время освободительной войны алжирцев:
«Попавшая в замкнутый круг сдерживаемая ярость опустошительна для самих угнетаемых. Стремясь избавиться от нее, они убивают друг друга. Племена сражаются друг с другом, ибо не имеют возможности выступить против истинного врага, и можно полагать, что колониальная политика разжигает их соперничество. Взрыв насилия сносит все барьеры. Это фактор бумеранга. Насилие эхом обрушивается на нас, и мы, как и прежде, не можем понять того, что первоисточник этого насилия – мы сами».
В мусульманском мире издавна не утихают споры по поводу того, стоит ли во всем подражать превосходящему во многих отношениях Западу или же обратиться к исламским ценностям и традициям. Террористические организации ищут спасения в возвращении к более или менее «пуританскому» исламизму, пользующемуся огромной финансовой поддержкой ваххабитского королевства Саудовская Аравия. Ваххабиты видят в Коране послание Бога, которое раз и навсегда дало предельно ясные ответы на все социальные, культурные и политические вопросы. Ваххабиты – малочисленное, финансово независимое меньшинство. Лишь 2 % из 1,6 млрд мусульман принадлежат к этому суровому исламскому течению. Да и то с учетом так называемых салафитов. Большинство же мусульман в мире пытается примирить послания Корана с реалиями наших дней и представляет значительно более умеренный, смягченный, современный ислам.
Этот внутриисламский религиозный конфликт перекрывается вопросом, как реагировать на агрессивную военную политику Запада. Самый радикальный ответ дает ИГ. Он сводится к бескомпромиссной борьбе против западного мира и с теми мусульманами, кто не желает подчиниться ригоризму средневековой идеологии. То есть ИГ, «Исламское государство», должно стать ответом на все вопросы нашего времени. Сначала на Среднем Востоке, а в длительной перспективе – во всем мире.
Все это – заявления, но никак не оправдания. Никаким оправданиям терроризм не подлежит. Тем более терроризм ИГ. Если гибнут мирные люди, здесь речь может идти только об убийстве. И это не обсуждается. И тот, кто не желает принимать во внимание это утверждение, так и не уяснил для себя историческое предназначение ИГ.
Мне не раз приходилось встречаться с крайне агрессивно настроенными людьми и с террористами. В 1960 году, еще будучи студентом, с бойцами «Фронта национального освобождения» в Алжире, в 1971 году уже в качестве судьи – с террористами «Фракции Красной Армии» (RAF), в 70-е годы в статусе депутата – с борцами за свободу и террористами в Мозамбике, Анголе и Намибии, в 2007 году – как медиаменеджер сначала с бойцами ИГ в Ираке, в 2010 году – с руководителями «Талибана» в Афганистане, в 2012 году – с террористами «Аль-Каиды» в Сирии и т. д. Все они в один голос утверждали, что, дескать, сражаются за правое дело, ведут войну за скорейшее освобождение «народа от кандалов». Все они считали, что запрет на убийство на них никак не распространяется. Все они аргументировали и действовали так, будто им промыли мозги. Будто кто-то невидимый щелкнул вмонтированным в сознание выключателем. И все вдруг стало дозволено. Ведь сражаются-то они за правое дело. Если отбросить их идеологические бредни, они в большинстве своем были вполне нормальными людьми, нашими с вами современниками. И все же они были убийцами. Без всяких там «если только» и «однако».
