я вышел покурить – луна…

большая, светлая, манящая она.

в бездонном городе мне снизу не видна,

огни мешают и мирская суета.

луна не светит, говорят, но свет идёт.

пусть отражение, пусть блик, но он зовёт,

туда, где тайны раскрываются в ночи.

туда, где тьма пронзает болью – хоть кричи.

и забываю в этом свете обо всём.

и не хочу вдруг память ворошить пустым дождём.

я видно был зачат в сиянии луны

и до сих пор манят меня в ночи огни.

люблю я ночь, хоть и страшна порой

своим коварством, страстью, злобой не людской.

боясь остаться с ней наедине,

мне всё же хочется вновь побродить во тьме.

и тени кажутся в стократ длинней,

и звуки громче в полной тишине,

и ветер завывает у домов,

но он срывает плен мирских оков.

я чувствую свободу и покой.

мне жалко, что не виден мир людской,

в ночи, подальше от людских забот,

где в темноте не виден поворот.

и вот рассвет. не слышно, чуть дыша,

обходит крыши первым светом, не спеша.

но долго будет освещать ещё луна,

ночных бродяг извечный путь к началу дня.

да кто вообще придумал эту чушь,

что я хочу, чтобы меня жалели.

я что, похож на кроху в колыбели?

и кто вообще придумал эту чушь?

за слабость принимают доброту,

бог знает как, зовут сентиментальность,

и неприличной кажется лояльность,

когда я говорю про красоту.

кто вам сказал, что должен быть таким

как все… в потоке серой массы

все мы живем, как дети некой расы,

и с юности – всё к старости летим.

не замечая на своём пути,

как вдруг мы остаёмся одиноки,

и наши дни всё более жестоки

и остановимся… и некуда идти.

как будто в этом есть великий смысл.

в богатстве, славе, ненасытной власти,

а нужно ль это всё у смерти в пасти?

и в тишине немой вопрос повис.

когда подруга чёрная с косой

придёт к тебе, поверь, уж не до славы,

ей наплевать на бренные забавы.

она приходит за твоей душой.

и вот тогда ты вспоминаешь жизнь

и понимаешь, что не жил ты вовсе.

ведь как к земле в полёте не готовься,

ты не успеешь, как не торопись.

так стоит так неистово лететь,

увидев жизнь с последнего вагона,

метаясь в схватке дней, у Рубикона,

ты вдруг захочешь жить… а не успеть.

а я живу, и нечего жалеть.

и пусть карман мой пуст и я в дороге,

но позже, честно стоя на пороге,

я буду знать, что лучше жить… а не лететь.

удача разлетается о камни поднебесных островов.

душа в сомненьях мается и не находит подходящих слов.

а ей бы полететь,

расслабиться в лучах созвездья грёз.

всё хочется успеть

и никому, не доставляя слёз.

не зная расстояния и временных оков в который раз.

встречается сознание с душой своей без суетных прикрас.

им есть о чём сказать,

но ведь слова важны лишь на земле.

и мне и не узнать

их смысл беседы в полной тишине.

забуду настроения ненужной суеты поспешный рой.

лишь к памяти я обращаюсь – дверь свою тяжелую открой.

я тихо поброжу

по улочкам забытым, но не мной.

открою паранджу

завесы безмятежной над  землёй.

шуршит по ветру высушенный пепел войн моих с своей судьбой.

но не спокоен, дрожь в руках, и где-то там внутри протяжный вой.

но надо дальше плыть…

напрасных слов всю суету забыть.

и снова надо жить…

и новых дней величие открыть.

как часто боль приходит невпопад,

когда казалось, жизнь лишь началась

свеча  любви вдруг вспыхнула, зажглась…

как часто боль приходит  невпопад.

мы ждём, надеемся и ищем всё равно,

мы падаем и снова воспаряем

над миром грёз, где нам в душе светло,

где дышим мы, где мы во снах летаем.