– Вы знаете, зачем я вас вызвала? – осведомилась миссис Питерс, даже не взглянув на Коннера. Она просматривала стопку каких-то бумаг.
– Без понятия, – ответил Коннер. Он почти разглядел в отражении очков миссис Питерс бумаги, которые она держала в руках.
– Я хотела поговорить о вашем творчестве на уроках литературы, – проговорила директриса, переведя наконец взгляд на Коннера.
Тут мальчик сообразил, что листы бумаги у неё в руках исписаны его почерком, и запаниковал.
– Это из-за моего сочинения по «Убить пересмешника»? – спросил мальчик. – Ну да, я написал, что самое ужасное в этой книге то, что девочку зовут Глазастик, но я уже разговаривал с мисс Йорк и понял, что можно было написать лучше.
Миссис Питерс сощурилась и осуждающе свела брови; такое уже случалось однажды при Коннере.
– Или это из-за моего реферата по «Скотному двору»? – гадал Коннер. – Ну да, я сказал: «Лучше бы Джордж Оруэлл выбрал такую аллюзию на политику, которая не вызывала бы у меня желание съесть чизбургер с беконом», – но это я не шутил, я правда так думаю.
– Нет, мистер Бейли, я вызвала вас поговорить о вашем собственном писательском творчестве, которым вы занимаетесь на уроках мисс Йорк.
– Да? – удивился Коннер. Писательское мастерство он любил больше всего в программе по литературе. – А тут-то я что натворил?
– Ничего, – покачала головой миссис Питерс. – Ваши работы великолепны.
Не веря своим ушам, Коннер вскинул голову.
– Мне не послышалось то, что вы сейчас сказали? – на всякий случай уточнил он.
– Думаю, нет, – ответила миссис Питерс, удивлённая не меньше него. – Мисс Йорк боялась, что ваши истории откуда-нибудь позаимствованы, и прислала их мне взглянуть, но они ни на что не похожи, а я читала много. Я её заверила, что ваши истории – не плагиат.
У Коннера не укладывалось это в голове. Миссис Питерс хвалила его и защищала!
– То есть вы меня не ругать вызвали? – спросил он.
– Вовсе нет, – сказала миссис Питерс. – Ваши сюжеты и образы сказочных персонажей просто потрясающие! Мне очень понравилась сказка про то, как семья Прекрасных ищет своего пропавшего брата, а Злая королева пытается вызволить любимого из Волшебного зеркала. Фея Трикс, нарушившая закон, и дурнушка-принцесса троллей Тролбэлла такие необычные новые персонажи! Очень здорово!
– Спасибо?.. – пробормотал Коннер.
– Можно спросить, что вдохновило вас написать эти сказки? – поинтересовалась миссис Питер.
Коннер сглотнул. Он не знал, что ответить. По сути он писал на уроках литературы о том, что пережил сам, так что его истории можно назвать оригинальными с большой натяжкой. Но если он ни под каким предлогом не может сказать правду, считается ли, что он лжёт?
– Они просто пришли мне в голову, – пожал плечами Коннер. – Не знаю даже, как объяснить.
И тут миссис Питерс сделала то, чего никогда раньше не делала: она ему улыбнулась.
– Я очень надеялась, что вы так скажете, – произнесла она, доставая из ящика стола папку с документами. – Я посмотрела вашу анкету, которую вы заполняли в начале учебного года. Меня удивило, что в графе «желаемая профессия в будущем» вы написали «что-нибудь прикольное».
– Да, всё верно, – кивнул Коннер.
– Ну, если вы не задумали стать профессиональным аниматором и работать клоуном на праздниках, полагаю, вы рассмотрите разные предложения? – поинтересовалась миссис Питерс.
– Конечно, – снова кивнул Коннер. Он пока не думал о профессиях, которые подходили бы под формулировку «что-нибудь прикольное».
– Мистер Бейли, а вы никогда не хотели стать писателем? – спросила директриса. – Если судить по этим сказкам, вы вполне способны на это, когда со временем вы наберётесь опыта.
Хотя в кабинете, кроме них, никого не было, Коннер снова подумал, что миссис Питерс обращается к кому-то другому.
– Писателем? – пробормотал он. – Я? – Ему никогда не приходило это в голову, а сейчас сомнения полезли в неё со скоростью белых кровяных клеток, атакующих вирус.
– Да, вы, – подтвердила миссис Питерс и указала на него рукой.
– Но разве писатели не должны быть умными-преумными? – спросил Коннер. – Разве они не употребляют всякие сложные слова типа «экзистенциальный» и «квинтэссенция»? Вот они писатели, а я нет. Даже если я попытаюсь, меня засмеют.
Миссис Питерс негромко выдохнула через нос, и Коннер вспомнил, что так она обычно смеётся.
– Не нужно мериться ни с кем умом, – сказала она. – Есть уйма способов его показать.
– Но ведь писать каждый может, да? В смысле, именно поэтому авторов так критикуют? Ведь, по сути, каждый может что-то написать, если захочет.
– Даже если кто-то может что-то делать, не значит, что всем нужно этим заниматься, – сказала миссис Питерс. – Ко всему прочему, сейчас любой, у кого есть Интернет, считает себя вправе критиковать других или принижать чужие заслуги.
– Ну да, наверное, – согласился Коннер, но его потерянный взгляд выражал сомнение. – Почему вы считаете, что я стану хорошим писателем? Мои сюжеты, по сравнению с чужими, совсем простые. И у меня не очень богатый словарный запас, а если не включена проверка правописания, я вообще пишу с ошибками.
Миссис Питерс сняла очки и потёрла глаза. С Коннером по-прежнему было сложно найти общий язык.
– Если вам есть что рассказать и вы вкладываете в это душу, значит, вы хороший писатель, – сказала директриса. – Очень много раз я читала романы и статьи, в которых встречались всякие мудрёные слова и остроумные каламбуры, но ими было не скрыть пустого сюжета. Хорошее произведение должно доставлять удовольствие читателю. Иногда чем проще написано, тем лучше.
У Коннера всё равно не укладывалось это в голове.
– Просто я не знаю, для меня ли это.
– Не нужно решать сейчас. Я лишь прошу вас подумать о такой возможности. Я расстроюсь, если ученик с таким воображением, как у вас, окончит школу и не сделает «что-нибудь прикольное» со своими способностями.
Миссис Питерс встретилась взглядом с Коннером, и на её лице снова мелькнула едва заметная улыбка.
– В своей профессии я больше всего люблю две вещи: отчитывать людей и наставлять на путь истинный, – продолжила директриса. – Спасибо, что сегодня дали мне повод вдохновить вас. Мне нечасто выпадает такая возможность.
– Да не за что, – ответил Коннер. – Приятно для разнообразия и похвалу получить.
Миссис Питерс надела очки и отдала Коннеру стопку его сочинений. Он понял, что разговор окончен, и направился к двери – хорошо хоть, не заливается слезами как та девчонка!
– Я очень вами горжусь, Коннер, – проговорила миссис Питерс, когда он уже взялся за дверную ручку. – Вы сильно изменились с тех пор, как засыпали на моих уроках.
В ответ Коннер лишь вежливо ухмыльнулся. Скажи ему кто-нибудь полтора года назад, что миссис Питерс будет так за него переживать (да ещё и обращаться к нему просто по имени), он бы ни за что не поверил.
По дороге домой Коннер прокручивал в голове разговор с миссис Питерс. Мысленно он то загорался идеей стать писателем, то начинал в себе сомневаться. Неужели и правда он, Коннер Бейли, сможет однажды писать книги? Или же миссис Питерс сошла с ума? А вдруг и правда сможет, если станет писать об их с сестрой приключениях в сказочном мире?
Будет ли кому-то интересно читать его истории о Тролбэлле и Трикс, о Злой королеве и Стае Злого Страшного Волка, о Джеке и Златовласке? А сами они не будут против, если он о них напишет? Что, если Златовласка при следующей встрече – если, конечно, они когда-нибудь встретятся ещё раз – спустит с него шкуру за то, что он написал о любовном треугольнике между ней, Джеком и Красной Шапочкой?
Но ведь истории об этих же персонажах писали задолго до него. Вряд ли его друзья будут против, если он немного изменит сюжет.
А как же Алекс? Они вместе пережили эти приключения. Как она отнесётся к тому, что он поделится ими с другими людьми?
С будущим Алекс, в отличие от него, всегда всё было понятно. Она любила планировать свою жизнь наперёд. Коннер не сомневался, что она станет врачом, адвокатом или президентом. Увы, о своём будущем Коннер не задумывался всерьёз, ему казалось, что у него полно времени, чтобы решить, кем стать.