Когда Аврора первый раз встретилась с Абаддон, ее заворожило гипнотическое притяжение его аметистового перстня. Казалось, что он жил собственной жизнью, храня в себе отпечаток величайшей силы. Многие говорили о том, что в этих кольцах демоны черпали свое могущество, но это была лишь часть правды. В действительности завораживающая дымка, заключенная внутри камней, представляла собой частички неопороченных ангельских душ, оставленных как вечная память об истинном происхождении падших. Они не были источником силы – они были ее проводником. Великим артефактом божественного волшебства, которым страшились пользоваться опороченные духом демоны. Артефактом, всего могущества которого не знал даже Люцифер.
Разумеется, желающие, практикующие запретные ритуалы, находились, но в отличие от Астарота, слывшего великим магом Преисподней, Асмодей, будучи воином, относился к волшебству колец с великой осторожностью, ибо свято верил в то, что всякая магия, особенно такая могущественная, имеет свою цену. И рано или поздно придется платить по счетам. Впрочем, сейчас особых вариантов у него не осталось. Смерть сегодня или расплата завтра – для него выбор очевиден, а точнее для него его не было вовсе. Собрав остатки своих сил, демон призвал в помощь всю свою ментальную власть, высвобождая энергию перстня. В ту же секунду пустошь осветило божественное сияние, настолько яркое, что даже чистая душа Авроры поблекла. Оно окутало все вокруг, стягиваясь вглубь камня, поглощая весь свет, пока не воцарился кромешный мрак. Казалось, пустошь умерла, но потом произошло то, чего не мог ожидать никто. Из камня, будто взрыв, вырвалась такая мощная энергия, которая смогла разорвать смертельный поток, отбросив демона прочь. Сделав какое-то нечеловеческое усилие, он сумел утащить за собой столь желанную душу, но вот книга учета, парящая подле нее, так и осталась в пустоте, столь желанная и недостижимая. Выбор был сделан.
Прижав девушку к себе, демон поразился тому, что несмотря на всю свою эфемерность, она была осязаема. Он мог чувствовать, как угасает ее «сердцебиение», ощущать тепло тела. Поразительно! Воистину физика пустоши была непостижима. Здесь все одновременно было реальным и иллюзорным. Если это место действительно создано Творцом, то сейчас самое время подивиться его безграничной изобретательности.
Волшебство кольца все еще окружало их, подобно сияющему щиту, давая небольшую передышку от истязаний, но никакой свет не способен был развеять эту первородную тьму. Она обступила их, с жадностью вцепившись в магическую сферу и раздирая ее своими когтистыми пальцами. Мгновение спустя по ней, будто по стеклу, поползли маленькие трещинки, рисуя свой смертоносный узор. Да, упаси его Дьявол еще раз ввязаться в подобную авантюру. Оглянувшись по сторонам, Асмодей увидел вдалеке ангельский свет. Нуриэль находился вне этого мрака, а потому пустошь не могла поглотить его огонь. Это пламя, будто солнце, затерявшееся во Вселенной, было видно даже в дальних уголках этой бесконечности. Но как до него добраться?
Было очевидно, что энергии камня не хватит на то, чтобы поддерживать щит и в то же время подтолкнуть их к вратам. В очередной раз нужно принимать судьбоносное решение. Как только он снимет магическую защиту, на них тут же набросятся эти незримые монстры, но их время было исчерпано. С другой стороны, не сделай он этого, сколько продержится броня? Выбор – это монета с двумя лицами, где оборотной стороной риска является смерть, но бездействие и промедление – риск еще больший. Сейчас их единственным оружием была надежда на то, что его тело и ее душа выдержат этот марафон. Но что если не выдержат? Что если это будет путь, который им не суждено пройти до конца? Что стоит сделать или сказать в подобной ситуации?
Раньше Асмодей никогда не думал о смерти в таком ключе, и уж точно не примерял ее погребальный саван на себя. Бессмертие – было его щитом, а сам он – палачом. Кто бы мог подумать, что все в одночасье переменится. Собственно, демона страшила не столько старуха с косой, сколько осознание того, что будет после. Рай и Ад уже были им пройдены, и дальше оставались пустота и безвестность. Перспектива, откровенно говоря, так себе: оказаться нигде и стать никем. В довершение ко всему, все враги его живут и здравствуют. Как тут не опечалиться. В этот момент для себя он нашел лишь одно утешение: отдать жизнь за любимого человека – не самая худшая смерть их всех возможных, но не успела эта мысль окончательно разрастись в его душе, как разум дал ему звонкую оплеуху, вырывая с корнем подобную ересь.
Обратив свой взор на Аврору, Асмодей невольно задумался о том, какие думы владели ей, когда она решилась на столь самоотверженный поступок.
– Прости меня, – шепнул он, притянув ее к себе, но его глас поглотила пустота, точно так же, как она поглощала его жизнь.
Отринув прочь все сомнения, демон сбросил с себя магическую пелену, направив всю энергию перстня на то, чтобы достигнуть портала. Боль была неописуемой, в сотни раз превосходящей силу ударов божественных кнутов. Алая пелена застилала глаза, кровь сочилась по щекам тонкими струйками и срывалась в невесомость, привлекая незримых стервятников, охочих до живого мяса. А свет все приближался, становился ярче, ослепительнее. Снова шаг, второй, третий… вот он, осталось только протянуть руку… и пустота. Конец! Магия угасла, силы оставили, даже боль отступила. Кругом лишь невесомость – последний полет. Невидимые руки подхватили их и потянули вглубь этой пропасти. Интересно, можно ли упасть еще ниже?!
В это мгновение Асмодею привиделось, будто он воспарил над собой – это пустота отделила душу от тела – смертельный приговор был оглашен и приведен в исполнение. Демон закрыл глаза, готовый покориться собственной судьбе, но новая боль вновь пронзила его плоть, разливаясь по венам священным огнем. Казалось, будто длань Господня ухватила их своей сияющей рукой и потянула назад. Похоже, тем, кому суждено вечность гореть в Аду, не дано право сквозь муки обрести вечный покой на пустоши. По крайней мере, так он думал в секунду, когда пройдя портал, вновь упал на ледяные плиты собственной опочивальни, откашливаясь кровью.
– Дьявол тебя побери, – прошипел Нуриэль, силком вливая в него целительный бальзам. – Пять часов. О чем ты вообще думал?
– О том, что сумел отнять пальму первенства у Люцифера! Рекорд нахождения на пустоши побит, – распластавшись на полу, задыхаясь и отплевываясь, прошипел он. А Нуриэль все заливал в него отвратительное на вкус лекарство. Силы постепенно оставляли его, глаза застилала черная поволока, голова кружилась, не было даже сил поднять руку. – Черт, если это смерть, то у нее весьма изощренный юмор, – продолжил демон. – Живым выпустить с пустоши, чтобы в тот же миг забрать, проклятая старуха.
– Идиот, – прорычал Нуриэль, заливая в него очередную порцию бальзама, а тот лишь хрипел, будто загнанная лошадь, готовая вот-вот откинуть копыта. – Я же предупреждал, закончишь считать – погибнешь, а у меня нет большого желания разделять твою участь из-за глупости.
– Аврора, – прошипел он, взглянув на хрупкую девичью фигуру, истекающую кровью подле него. Инстинктивным желанием было протянуть к ней руку, чтобы проверить бьется ли ее сердце или нет, но конечности будто налились свинцом. Постепенно его обступила тьма, и Асмодей начал проваливаться в забытье. Последним, что он услышал, были слова Нуриэля: «Девчонка – не моя забота!», а потом пустота. Мир рухнул! А точнее рухнуло сознание, утратив связь с реальностью.
***
Самое жуткое после страшного сна – это возвращение к реальности. Тот пугающий момент, когда разум еще не представляет, является ли увиденное в потусторонних мирах явью или эфемерной иллюзией. Невольно человека начинает охватывать некое волнение: страх открыть глаза, потому что в глубине души гнездится ощущение, что очнувшись от одного кошмара, погрузишься в новый. Но Аврора привыкла к кошмарам. Они стали неотъемлемой частью ее жизни – ежедневным наказанием, впрочем, реалии бодрствования им ничуть не уступали. Но сейчас что-то изменилось, внесло некоторый сумбур в ее сознание.
