Астаро́т, взобравшись на спину цербера, оценочным взглядом оглядел потерявшее строй воинство. Всадники садились на своих адских жеребцов, обмениваясь ругательствами, а бедные животные, совершенно выдохшиеся после переправы, нервно жевали собственную узду. Про себя отметив, что ряды кавалерии стоит выводить в бой в последнюю очередь, демон проскакал вдоль строя, оглядывая причиненный от налета ущерб.

Заходящая Венера своим предательским светом медленно сжигала ползучие щупальца тумана, а потом землю укрыла ночная мгла, нарушаемая лишь вспышками молний. Под неровными всполохами которых, армия Вельзевула раскрылась, словно стальная роза, ощетинившая свои шипы.

– Он не станет нападать ночью! Не станет! – шипел Астарот себе под нос, вглядываясь в огненное зарево на горизонте. – Не решится!

– Зажечь огни! – скомандовал Вельзевул, понимая, что одного лишь света оставшегося за спиной Ахерона не хватит на то, чтобы вести бой.

Как и предсказывал Абаддон, Астаро́т возглавил центр: к небесам взметнулись его боевые стяги, отливающие серебром в неровном свете факелов. С колчанами, притороченными к поясам, пешие лучники выстроились пятью длинными шеренгами лицом к западу и уже невозмутимо натягивали тетивы. За ними, все еще прикрывая авангард незримыми щитами, встали маги. Дальше с черными пиками из костей построились копьеносцы, а позади них – мечники в тяжелой броне. Сам Астаро́т располагался в окружении элиты собственных войск, облачённый в простой стальной доспех с коротким плащом, который составлял жесткий контраст парадному одеянию Вельзевула.

Сам князь чревоугодия к тому времени занял наблюдательную позицию на небольшом холме, откуда открывался вид на поле боя. Вокруг него выстроился резерв – великая сила, наполовину адские всадники, наполовину пешие демоны. Вельзевул, вдохновленный примером Люцифера, решил взять на себя командование именно этими войсками. Заняв место возвышенности, он мог наблюдать за ходом бойни, вводя резервы в тот момент, когда это было нужно больше всего.

Даже издали демон казался ослепительным. Его боевое облачение, бесспорно, посрамило бы доспех самого Создателя, не говоря уже о Люцифере, который пышности и злату предпочитал черные тона и обыкновенную сталь. Огромный плащ демона, сшитый из бесчисленных слоев золотой ткани, был настолько тяжел, что едва шевелился, когда Вельзевул двигался. Поразительно, как он вообще умудрялся ходить, не говоря уже о том, чтобы сражаться. Мысленно Астаро́т сравнил своего нового «владыку» с павлином, распушивших хвост. Даже жалко ему стало несчастную животину, которая вынуждена была поднимать в небеса такой тяжкий груз. Поддерживала этот плащ огромная цепь, крепившаяся под золоченые наплечники. Шлем с плюмажем из перьев венчала муха из драгоценного металла, расставившая в сторону хрустальные крылья. Пластинчатый панцирь его покрывала почти черная эмаль, а огромный сигил огнем горел на груди. Даже поножи и перчатки были выложены причудливыми узорами по червленому золоту – поразительная безвкусица.

Растянувшись в презрительной ухмылке, Астаро́т увел взгляд в сторону, оценивая правый фланг, где построилась кавалерия Преисподней. Элитные войска падших, как их величали небожители. Более чем половину из них составляли сильные демоны, образуя огромный стальной кулак, который опять-таки с тыла прикрывали несколько десятков магов. Командовал всем этим величием Мамон. Еще один напыщенный павлин, явившийся на битву, словно на парадный смотр войск. Шелка, меха, перья и блеск злата – вычурное убожество, неуместное на поле боя.

Авангард собирался слева и на глаза Астаро́ту попался лазурный стяг с черным морским змеем, свернувшимся в кольцо. Под ним, восседая на морском чудовище, с выражением глубокого презрения на лице, сидел Левиафан. В отличие от Вельзевула и Мамона, рыцарь не был окружен лучезарным величием. Тусклая сталь его кирасы была покрыта щербинам и небольшими вмятинами, оставшимися от прошлых сражений, а плащ цвета морской волны, стянутый серебряной фибулой на шее, был обернут вокруг плеч, чтобы не стеснять движений во время боя. Одними лишь жестами он указывал своим войскам их места, подчиняя свору мелких демонов одним лишь взглядом.

Астаро́т проводил глазами своего боевого товарища, который несколько раз проскакал вдоль линии построения, разглядывая первые ряды его войска. Да, что и говорить – отбросы. Даже на дальних рубежах сложно было найти столь жалких созданий. В основном это были бесы и черти, лишенные всяких привилегий, порабощенные и, видимо, даже толком не понимавшие того, что сейчас произойдет. В общем, жалкая пародия на войска, которую раскатают под орех. Но разве не на этого они и хотели?

«Ауууууу» – пропел боевой горн войск Асмодея, «Ауууу» – ответили ему трубы Вельзевула, и войска, словно две стены двинулись навстречу друг другу. Но где же был сам Асмодей? Где скрывался Абаддон, магия которого вселила панику в слабые души.

Горны затихли, и воздух над ристалищем пронзил свистящий звук. Маги сделали свой первый залп, засыпая войско неприятеля заклинаниями, молниями и фонтанами огня. Земля содрогнулась под их натиском, разверзнув свои недра, из которых стала подниматься лава. Войска Асмодея с боевым кличем перешли на бег, но их магические щиты не могли выдержать даже половины ударов. Заклинания сыпались на них сотнями, нет – тысячами, воодушевленный боевой клич обратился в испуганные вопли, демоны спотыкались и падали в пылающие трещины. И их навсегда поглощало пламя их породившее.

И тут в очередной раз, заглушив нестройную какофонию криков и стонов, сигнал к наступлению пропели трубы. Левиафан, занеся над головой огромную секиру, зашелся призывным кличем, и тысячи голосов присоединились к нему. Авангард рванулся вперед. Встречая их, копьеносцы врага выстроились полумесяцем, образовав тройной ряд пик, со стороны напоминающий стальную щетину дикобраза.

Левиафан, подчинившись какой-то слепой ярости, первым решил взять эту преграду, буквально прошибая демонской строй. Однако половина кошмаров, встретившись с отравленными копьями, попятились назад в последнее мгновение, остановив тех, кто бежал за ними. Некоторые из них погибали, когда копья распарывали их плоть, другие увязнув в пехоте, как в болоте, умирали в давке. Это было настоящее кровавое месиво, в котором магия и оружие то и дело сталкивались в жестоком противостоянии.

Ворвавшись в самую гущу сражения, змей Левиафана, буквально давил воинов, пока кто-то не вонзил в него отравленный меч. Обезумев от боли, зверь рванулся вперед. Копья и мечи пронзали его со всех сторон. Черная, пенящаяся кровь хлынула из его ран, разливаясь под ногами воинов кислотной топью, и стена щитов развалилась под его весом. Демоны отшатнулись, опасаясь предсмертных судорог монстра, который обливаясь кровью, корчился в последней агонии, точно уж на сковороде. Однако сам Левиафан, поднялся целым и невредимым, отбрасывая магическим ударом окруживших его воинов.

– За мной! – прокричал один из командиров армии Вельзевула. – За победу!

– За свободу! – взревели в ответ сторонники Асмодея, которые тщетно пытались найти предводителя в своих рядах.

Изгородь рушилась, войска Асмодея отступали под натиском кавалерии кошмаров. Ала́стор, вырвавшись вперед, в самое сердце сражения, с лихвой компенсировал отсутствие магического дарования доблестью и силой. Астаро́т видел, как подручный Асмодея сразил всадника ударом в грудь, когда тот попытался вырваться вперед; копье пронзило его кирасу, его чешуйчатую кожу, его мышцы, вскрыв легкое. Демон умер почти сразу, но копье застряло в его груди, а Ала́стор, будто не замечая этого, вынул из-за пояса небольшой стилет, вскрыв горло новой жертве; правой рукой удерживала на весу останки своего «брата». Наконец, мертвец сполз с древка и утонув в груде тел, а демон отправился дальше.

Это было истинное безумие, то и дело с разных сторон на воинов обрушивались магические удары, некоторые маги успевали отклонить, другие же ударяли в самую цель, разя и своих, и чужих. С востока воинов пыталась захлестнуть стихия рек, вмораживая сражающихся в ледяные глыбы, с юга их теснила стена зеленого огня, но истинная паника на поле боя возникла в тот момент, когда кто-то из высших демонов обрушил на головы «несчастных» метеоритный дождь. Астаро́т едва успел отвести от себя удар, со злостью оглядывая потери в собственных рядах. Да, столь сильное заклинание мог наслать лишь тот, кто давно смирился со своей участью, кому нечего было терять, и он желал уйти в пустоту, забрав с собой как можно больше жизней. В рядах Вельзевула таких фанатиков явно не было. Левый фланг был почти полностью уничтожен, лишь вдалеке лазурным пятном в огне все еще мелькало знамя Левиафана то падая, то поднимаясь вновь.