– Бельфегор, Валефар, Анатрет, Дандарио́н, Фернир, – шепнул он ему. – Найди их, приведи к вратам.

Видимо, не только демоны обзаводились преданными зверушками, ведьмы и колдуны тоже старались обезопасить себя, находя поддержку фамильяров. Лионель исключением не был. Выпустив птицу из рук, он растворил окно, не без горечи наблюдая за тем, как десятки ведьм, кто верхом на метле, кто пешком, покидают его замок.

– Черные крылья – черные вести, – буркнул он себе под нос. – Не думал, что последний шабаш закончится так прискорбно.

– Последний… – протянула Аврора, не решаясь спросить, но в то же время не сумев подавить свой интерес.

– С рассветом мы должны были отправиться в Новый Свет, – проговорил он. – Многие из нас уже уехали за океан на поиски новой жизни, но видимо теперь придется задержаться. К тому же придется ждать того момента, когда Абаддон даст мне новую напарницу, – печально глядя на дымящиеся останки, добавил Лионель.

– Новых душ, ты хотел сказать, не жизни, – подправила его Аврора, памятуя о том, как Асмодей обсуждал с Азазелем одно из распоряжений Люцифера о покорении новых земель.

– Тебе известно? – приподняв бровь, произнес Лионель.

– Ад слухами полнится, – коротко произнесла она. Пожалуй, даже из жизни раба можно извлечь некую выгоду, ведь сильные мира сего считают тебя настолько незначительным, что не считают необходимым скрывать свои разговоры и помыслы от прислуги. – Нужно спешить.

Не дожидаясь его ответа, Аврора уже знакомыми коридорами пошла в ту самую комнату, где когда-то решилась ее судьба. Поразительно, насколько точно память сохранила в ее сознании мельчайшие детали тех событий. Будто не было всех этих лет, мучений, ненависти, будто она снова вернулась в тот злосчастный день и вновь шла по этому маршруту, только теперь это был не путь жертвы на заклание, а дорога равных, грешных, но не потерявших надежду.

Лионель молча шел сзади, буквально пожирая нежданную гостью взглядом. Почему именно она? Спустя столько лет неужели не нашлось кого-то другого, кто мог принести эту скорбную весть? Хотя что в ней, собственно, ужасного? Если врата в ад закроются навечно, то Абаддон наконец-то оставит его в покое, можно будет покончить с такой жизнью, со сбором душ… можно будет, наконец-то, попробовать на вкус саму жизнь. Хотя… кого он обманывает. С такой жизнью покончить нельзя, ибо нельзя убежать от демонов собственной души, а Аврора… Аврора была зеркалом его позора, первой невинной жертвой, которую он обрек на адские муки. Он легко подписывал приговор убийцам, лицемерам, обманщикам, но этого бесчестия забыть не мог. И тут она, словно в насмешку появилась перед ним. Воистину, от памяти не скрыться, а от судьбы не убежать.

Подойдя к арочной двери, девушка замерла, не смея переступить порог. В один лишь миг и сила, и решимость оставили ее, а все эмоции отразились на побледневшем лице.

– Можешь подождать здесь, – произнес ведьмак, заходя внутрь. – Не всякая магия предназначена для посторонних глаз.

– Нет…ничего страшного, – следуя за ним, произнесла Аврора, оглядываясь вокруг. – Должна признаться, что за сорок лет здесь ничего не изменилось.

– Только книг стало больше, – выдавив из себя улыбку произнес Лионель, раскатывая по столу карту.

– Что ты собираешься делать?

– Найти Люцифера, – ставя внутри карты пять красных свечей, произнес мужчина. – Et succendit ignem sacrum*, – проговорил он, и в то же мгновение фитили запылали ярким пламенем. Взяв кусок мела Лионель начертил на каждом углу стола магические руны, а в центр поставил серебряную чашу, в которой плескалось золотистое масло.

– Подумать только, все здравомыслящие люди бегут от звука его имени, а мы призываем его, как единственную надежду на спасение. Что я должна делать?

– Самые нерушимые заклятия – это заклятия на крови. Если верные слуги Преисподней хотят найти своего господина, они должны пролить ради этого кровь.

– Я не служу Люциферу! – вспыхнула Аврора, едва сдерживая собственное раздражение. – Не смей так говорить!

– Тогда что ты здесь делаешь? – иронично заметил Лионель, не отрывая от нее светлых глаз. – Что заставило тебя пройти такой долгий путь?

– Верность! – без раздумий отозвалась Аврора.

– Верность кому?

– Чему… своим убеждениям. Мой долг в том, чтобы слушать сердце, а оно говорит мне о том, что все три мира будут в большей безопасности, если власть над Преисподней останется в руках того, кому она принадлежит по праву, данному Богом.

– Какое тебе дело до того, что будет твориться на Земле и в Раю? – с недоумением поинтересовался мужчина, поражаясь тому, что эта хрупкая на первый взгляд девушка сумела пройти сквозь адское пламя и не утратить своей природной доброты. Став жертвой незаслуженного рока, Аврора не озлобилась на людей, а напротив, пыталась оградить их от того зла, которое испытала на себе.

– В этих мирах остались люди, близкие мне по крови и по духу, – коротко ответила она, вслед за ним располосовав в кровь свою ладонь.

И хотел Лионель в тот момент рассказать ей о том, сколь пустой и бесполезной оказалась ее жертва, да впервые не смог найти слов. Пожалел! Собственно, и сама Аврора слукавила, ибо разочарованию ее не было предела. Не думала она, что порочный тлен так изменит столь любимых прежде людей, пыталась не думать о недавних встречах, найти оправдания их поступкам и убежать от правды, которая горечью своей встала у нее поперек горла.

– Дай мне свою руку, – проговорил маг, не без интереса наблюдая за внутренней борьбой девушки, которая изо всех сил пыталась скрыть свои истинные эмоции. Послушно вложив свою окровавленную ладонь в его, Аврора от неожиданности вздрогнула. Прикосновения Асмодея несли в себе поистине дьявольский огонь, а сейчас, впервые за столько лет она чувствовала настоящее человеческое тепло. Как это было… удивительно и… приятно. – А лгать ты так и не научилась! – сжав ее руку, произнес Лионель. – Ты ведь уже видела ее? Шарлотту?

– Откуда тебе это известно? Читаешь мои мысли?

– Скорее боль и разочарование, которые отразились в твоих глазах, когда ты вспомнила о сестре. Значит, приятные воспоминания уже были омрачены реальностью.

Кровь из их рук, соединившись в единый поток, тонкой струйкой хлынула в чашу, растворяясь в золотистой жидкости, которая начала приобретать алый оттенок.

– Что с ней произошло? – стараясь скрыть слезы, которые, будто бриллианты, застыли на длинных ресницах, пролепетала она, уводя взгляд в сторону. Вот! Вот он этот момент, когда маска была сброшена и перед Лионелем предстала все та же наивная, верящая в высшую справедливость девчонка, которая сорок пять лет назад стояла рядом с ним, выторговывая жизнь собственной сестры.

– Когда на плечи человека падает груз испытаний, который тот не в состоянии вынести, самое меньшее, что он может потерять – это рассудок, – намеренно скрывая правду, произнес Лионель. Не нужно было Авроре знать, что ее бесценная жертва утонула в вине и бесконечном разгуле, который учинила сестра, спустя несколько месяцев после ее смерти. Хотя и сам ведьмак, сказать по правде, приложил к этому свою руку. Стерев истинные воспоминания Шарлотты о трагическом дне, о причине смерти родителей, он, пусть и сам того не желая, прервал истинный ход вещей. Этот поступок в некоторой степени способствовал тому, что Лотти, согнувшись под гнетом общественного мнения, уверовала в ведьмовское прошлое своей безвинной сестры, а дальше все пошло по накатанной дорожке. Внутренние демоны вырвались на свободу и началось стремительное падение.

– Что произошло после моей смерти?

– А что происходит с семьей человека, обвиненного в колдовстве? Ваше имущество конфисковали, Шарлотту начали избегать, пока она окончательно не обезумела от горя и одиночества. – На некоторое время они замолчали. Аврора пыталась побороть злость, а Лионель чувство вины, но оно довлело над ним, будто молот над наковальней, готовый в любой момент рухнуть вниз. – Прости, это мой грех, – согнувшись под грузом собственной вины, произнес он. – Ты была в Аду, когда-нибудь туда приду и я. Мне придется ответить за все.