— И как он собирался это сделать? — проговорил Годрик Суон, явно заинтересовавшийся этой историей.

— Мне доподлинно известно, что он сумел оживить тело мертвого человека. С помощью этого существа Владислав хотел вдохнуть жизнь в собственных потомков и создать непобедимую армию.

— Это всего лишь домыслы! — брезгливо фыркнул Дракула.

— Это истина и я могу ее доказать! — ощетинился Виктор.

— О каком количестве потомков идет речь? — вмешалась в разговор Мармирия Нуар, с недоверием смотря на графа, который явно опустил этот деликатный момент при их последней встрече.

— Я полагаю, число измеряется тысячами!

Анна с замиранием сердца смотрела за вершившимся перед ее глазами действием. Страх, ставший ее постоянным спутником даже в мире тьмы, не оставлял ее ни на секунду. Глядя на Виктора, осмелившегося лишить ее смертной жизни, принцесса испытывала одновременно ужас и злость, искренне желая вонзить серебряный кинжал в сердце этого проклятого вампира, подвергнуть его душу таким же страданиям, на которые была обречена она, корчась от боли в заточении и от мук совести на свободе. Но сейчас ее руки были скованы, ибо здесь господствовали другие правила, которые отныне девушка должна была соблюдать. Раньше она даже понятия не имела о том, что у нежити есть свое правосудие, которое, на проверку, оказалось не столь уж отлично от человеческого. Судья, присяжные, свидетели и законы, — все так знакомо, но в тоже время удивительно ново. С каждой минутой принцесса открывала для себя что-то новое, сокрытое во мраке, но постепенно обретающее очертания.

— Это правда? — поинтересовался Странник, устремив все внимание своих черных глаз на Дракулу.

— Любой ученый скажет вам, что для исследований нужен материал! Хотя с количеством мой оппонент немного преувеличил, — бесстрастно пожимая плечами, отозвался граф.

— Насколько мне известно, Вы никогда не питали интереса к науке! — проговорил один из старейшин.

— Все меняется. Время меняется, и выживают только те, кто способен измениться вместе с ним. Пока мои намерения не обратились в реальность, бесполезно предъявлять обвинения, ведь ничего еще не произошло. Однако суд старейшин забывает о том, что эти сведения были получены путем нарушения закона о невмешательстве. Виктор воспрепятствовал перевозке монстра, похитил его и, скорее всего, проводит по отношению к нему подобные же манипуляции.

— Это ложь! И у меня есть этому доказательства! — вскричал он, кладя перед старейшинами сосуд с алой жидкостью. — Это кровь смертной женщины, чей род веками противостоял Дракуле. Она так же была свидетелем того, что происходило в той лаборатории.

От одного лишь упоминания о том, что Виктор сохранил кровь Анны, а теперь еще и пытался обернуть ее знания против него, заставило глаза Дракулы пылать адским пламенем, но, сумев взять себя в руки, он спокойно произнес:

— Смею заметить, что ни смертные, ни их кровь не могут свидетельствовать против бессмертных. Это закон!

— Точно такой же закон, как тот, что запрещает вампиру обращать жертву своего сородича, но благодаря тому, что ты его нарушил, я могу предъявить и другое доказательство, ибо эта женщина разделила с нами вечность и сейчас присутствует среди нас, — не скрывая триумфа в голосе, проговорил Виктор, указывая на Анну.

— Не смей впутывать ее в эту историю! — прорычал граф, но, столкнувшись с холодным взглядом Мираксиса, который словно кричал ему, что нужно остудить свой пыл, иначе поражение неизбежно. В ту секунду горькое сожаление о том, что он привел принцессу с собой, ножом резало сердце. Абсолютно глупый поступок, простейшая истина, которую он упустил из вида, поддавшись эмоциям. Хотя внутренний голос упорно твердил ему о том, что если Виктор каким-то образом сумел узнать, что его жертва приняла бессмертие в подарок, он через совет старейшин все равно потребовал бы присутствия Анны. В этом случае события стали развиваться по тому же сценарию с задержкой на несколько часов, а значит, все шло своим чередом.

— Ты сам ее впутал, когда, нарушив закон, подарил ей свой бессмертный поцелуй! — отозвался Виктор, чувствуя, что завладел пальмой первенства.

— Пустите! Пустите меня! Не смейте! — вскричала Анна, когда несколько глав кланов насильно ввели ее в зал правосудия. Сама не понимая того, откуда у нее взялась сила, девушка рванулась вперед, разодрав платье, оставив шелковые клочья в руках своих обидчиков, и кинулась в объятия к графу, пытаясь найти спасение подле него. Никогда еще его холодные прикосновения не были для нее так желанны, как в этот момент.

— Я думаю, что сам этот суд является образчиком беззакония! — с вызовом проговорил Дракула, укрывая полунагую девушку своим плащом. Анна закуталась в грубую черную ткань, зажав ее в кулаках. Плащ колол кожу, но даже бархат никогда не казался ей столь желанным.

— Что ты хочешь этим сказать?! — вставая, проговорил Странник, чьи глаза засияли, будто звезды в ночном небе.

— Я знаю наши законы, часть из них я написал собственноручно. И в них четко говорится о том, что за каждый проступок существует разная мера наказания, но судить подобных мне может лишь совет старейшин в полном составе, — проговорил он, хватаясь за древнее постановление, как за спасительную соломинку, желая выиграть время.

— Как это удобно, не так ли? — насмешливо отозвался Виктор, покручивая в своих руках сосуд с кровью.

— Что ты хочешь этим сказать? — выходя из себя, проговорил Дракула.

— Всем здесь известно, что Мирабелла была той, кто открыто восставал против твоей кровавой политики. И теперь она исчезла. Как раз накануне совета. Неужели это не вызывает ни у кого подозрений? — проговорил Виктор, обращаясь ко всем присутствующим. В очередной раз по залу прошелся оживленный шепот.

— Да как ты смеешь, не имея никаких доказательств, обвинять меня в самом тяжком грехе нашего мира? — схватив его за горло, прохрипел Владислав. В ту же секунду гул смолк и в зале воцарилась такая гробовая тишина, что можно было четко различить тиканье настенных часов, склоняющих судьбоносные стрелки к рассвету.

— У подозрений очень глубокие корни, поэтому даже если они беспочвенны, ростки всегда умудряются найти себе питательную среду. Нет ничего постыдней, чем главы кланов, обвиняющие друг друга в присутствии тех, кто значительно моложе и слабее их! — проговорил Мираксис, положив свою ладонь на запястье Дракулы, постепенно надавливая на него, тем самым давая ему понять, что необходимо выпустить из своих рук трепыхавшегося Виктора. — Я думаю, что совет стоит отложить на пару дней! — повернувшись к старейшинам, добавил он.

— Я думаю, что в этом нет смысла! — возразила Мармирия Нуар, вставая со своего места. — Наши законы гласят о том, что отсутствующего старейшину может заменить любой вампир, переступивший тысячелетний рубеж. Приятно осознавать, что таковой среди нас присутствует! — устремив на Мираксиса сияющие глаза, она подала ему ладонь.

— Нет Мейми, я зарекся, что больше никогда не буду принимать участия в подобных мероприятиях. Куда интересней наблюдать со стороны. В этом истинная мудрость! — отрицательно покачав головой, произнес вампир.

— Боюсь, что сейчас у тебя нет выбора, — вмешался Годрик Суон, — если конечно ты не хочешь воспротивиться нашим законом, хотя, если мне не изменяет память, автором конкретно этого был ты.

— Хорошо! — после некоторых раздумий сказал Мираксис, бросив на своего бывшего ученика осуждающий взор.

— А теперь, дитя, выйди вперед! — проговорила Мармирия, глядя на Анну, все еще трепетавшую от страха, не желая покидать объятий своего защитника.

— Иди, не бойся! — коснувшись губами ее волос, прошептал граф. Все еще кутаясь в его просторный плащ, она сделала несколько шагов вперед, вставая перед старейшинами. Сейчас они виделись ей какими-то древними исполинами, чья незыблемая мощь, прошедшая огонь тысячелетий, окутала зал почти материальной энергии, соприкасаясь с которой, она ощущала себя маленькой каплей в бескрайнем океане.